Нетрудно было догадаться, что Барон был связан клятвой побратимства с Армандом Малфоем. Драко высказал эту догадку вслух и вызвал у Кровавого Барона череду воспоминаний. Еле смогли уйти через два часа повествований о стародавних временах и юношеских проказах. Я таких историй и от Сириуса наслушался.

Сенсею я рассказал и о том, что мы с Драко вроде как случайно побратались. Он долго молчал, но потом высказался, что это — неплохо, но наказал держать такую информацию при себе, особо не распространяясь. Ещё сказал, что сам поговорит с Драко, чтобы тот не вздумал хвастаться подобным и не настроил кого-то против себя. За крестника сенсей переживал.

Кстати, Гермиона, которая тоже знала историю Филча, подала мне идею поинтересоваться историей семьи Фоули. Мало ли какие могли быть связи. Я был в этом с ней согласен: Дамблдор очень хорошо делает всё чужими руками. С той же странной болезнью дедушки Драко накануне выборов Министра Магии могло быть всё не так чисто. Да и смерти многих чистокровных во время войны не давали покоя. Теперь к этому списку прибавилась и семья Фоули. И у Алисы я хотел наконец узнать всё «из первых рук».

Я только хотел постучать в двери, как они сами открылись. Она чувствовала меня и в мантии-невидимке.

— Привет, Алиса, — поздоровался я.

— Привет, Гарри, не будем терять времени. Проходи.

— Ладно, — я сбросил и упаковал в свиток мантию. — Это что? Стеклянный шар? Я такой в Северной башне как-то видел…

— Да, профессор Трелони позволила мне взять для нашего сеанса один из магических кристаллов, — хмыкнула Алиса, довольно быстро заплетая свои волосы в две косы и накручивая шишки по бокам.

— А зачем?.. — поинтересовался я, вглядываясь в мутную пелену шара на подставке.

— Ты же хотел пообщаться с… — приподняла бровь Алиса. — Ты же не думал, что я его выпущу или что-то вроде. Надо войти в транс, чтобы соединить сознания. Шар нам в этом поможет.

— Ого! Ты крутая! — план меня впечатлил.

Алиса довольно улыбнулась.

— Давай приступим. Положи свои ладони на мои и смотри в шар. Попытайся открыть сознание и иди за мной и моей магией. Позволь себя вести.

— Давай попробуем, — я выполнил все инструкции и начал вглядываться в шар, внутри которого словно поплыли облака.

* * *

— Гарри!

Я открыл глаза в полной темноте и уставился на Алису. Она была немного другой: призрачной, полупрозрачной, с красноватой аурой, в которой еле угадывалось девять хвостов.

— Идём, — она протянула мне руку, и я увидел, что и сам могу посмотреть сквозь свою ладонь. Впрочем, размышлять над вывертами состояния транса было некогда, и я просто сделал, как просят.

Мы оказались в другом месте: светлом, без стен, пола и потолка, похожем на то, в котором находилась часть души моей матери. Возможно, Алиса применила ту же технику для пленения осколка Волдеморта.

— Где он? — огляделся я.

— Сейчас появится, — закатила глаза Алиса. — Эти маги так склонны к театральщине.

— Хм. Это верно, — усмехнулся я, вспомнив о своём лучшем друге и теперь — побратиме.

— Гарри Поттер… Избранный… — прошелестело над ухом.

Я повернулся и уставился на полупрозрачный призрак мужчины, который выглядел ровесником дедушки Драко. Его одежда была словно соткана из чёрного дыма и напоминала мундир. Наверное, что-то такое в те времена носили. Сам Волдеморт был бледен, но черты лица — правильными, тёмные волосы такой же длины, как у Снейпа-сенсея, но зачёсаны в хвост, как у Абраксаса Малфоя.

— Здравствуйте, сэр, — кивнул я, приветствуя осколок души, который сводил с ума Гарри и пытался выжить его из тела. — Я пришёл к вам, чтобы задать несколько вопросов.

— И тебе придётся ответить, — «добрым голосом» поддержала меня Алиса, и даже у меня в призрачном состоянии похолодело в животе. Всё же, и когда она стала человеком, замашки биджуу у неё остались.

Волдеморт покосился на Алису и важно повёл рукой. За его спиной появился чёрный трон, на который Тёмный Лорд с достоинством сел.

— Спрашивай, — уставшим тоном принца в изгнании повелел он. В чайно-карих глазах даже появилась этакая дымка печали.

— Вы помните события семьдесят третьего года? Фоули, которых вы как-то прокляли. Это случилось в тот день, когда вы приходили сюда. После этого началась магическая война. Я хотел бы знать, что это было за проклятие.

— О да, я помню, — чуть скривился Тёмный Лорд. — Как не помнить оболтуса, по вине которого погибло столько людей.

— Что? Что вы имеете в виду, сэр? — удивился я, а Волдеморт усмехнулся.

— Я далеко не святой, но в тот день… как раз перед последними экзаменами, я приходил в Хогвартс по просьбе Дамблдора. Директор хотел найти компромиссы для своих людей. Наша консервативная партия побеждала по всем фронтам. В Министерстве было полно чистокровок, мы продвигали собственные законы, хотели уберечь детей-магглорождённых от тотальной невоспитанности. Было предложение о выявлении таких детей, чтобы они воспитывались в магических семьях. Знали с детства законы магии. Дамблдор вопил о равных правах и тому подобной демократии, за ним шли магглорождённые и разные выкидыши общества. Он сократил часы обучения, убрал некоторые дисциплины, уравнивая «обиженных и оскорблённых». Но правда в том, что чем больше даёшь поблажек, тем сильнее люди расслабляются, расхолаживаются… Я не хотел кровопролития, да и это был самый невыгодный для нас вариант. Мы и так были на коне. Магических семей не так и много, и мнение общества… Впрочем, такие подробности вряд ли тебя интересуют… В тот день мы пытались обсудить что-то вроде мирового соглашения, как лидеры двух партий. Я пришёл, готовый к конструктивному разговору, а этот бородатый дедуля пытался опоить меня!

— Да, зря он так, — согласился я.

Волдеморт выдохнул и потёр виски.

— К тому мальчишке я не применил ничего серьёзного. Ничего, что могло бы вызвать подобное. Я просто заморозил его обычным «ступефаем» и хлестнул невербальной плетью. Потому что был не в лучшем настроении. Вот и всё. Я не убиваю детей… — снова скривился Тёмный Лорд.

— Есть предположения, почему всё так вышло? — осторожно спросил я, не акцентируя на убийстве детей, в которых как раз и обвиняли Волдеморта и его «Пожирателей Смерти».

— Дамблдор любезно поведал, что это был сын Гектора Фоули. Начальника Отдела Тайн. Очень опасного волшебника. Думаю, что старик подговорил того паренька, чтобы тот напал на меня, а я ответил и тем самым навлёк на себя гнев их отца. Фоули был нейтралом. Отдел Тайн вообще был вне политики. Но эта позиция могла и измениться после того, как я совершил «акт насилия» над несовершеннолетним волшебником. Впрочем, должен признать, что и Дамблдор не ожидал подобного исхода. Когда я размышлял над тем, что произошло, то пришёл к выводу, что у парня был при себе какой-то артефакт, который то ли неправильно сработал, то ли разрушился от той плети. Точно не знаю.

— Артефакт? — переспросил я.

— Думаю, что парнишка, подобный тому сорванцу, мог что-то прихватить с работы отца. Многие гриффиндорцы совсем без тормозов, и Дамблдор во всём всегда потакал своим «львятам», — пожал плечами Волдеморт.

— И что было дальше? Это событие послужило поводом для войны? — спросила Алиса, заинтересовавшись нашим разговором.

— Да, — отрывисто ответил Тёмный Лорд, — моим подчинённым был отдан приказ на ликвидацию Гектора Фоули. Проблема была в том, что лично я такого приказа не отдавал.

— Оборотное зелье? — предположила Алиса.

— Скорее всего, Альбус подстраховался на той встрече и снял с меня волосок. Вот только убийство семьи Фоули было на руках моих подчинённых, они убили и Гектора, и его супругу, которая была с ним, и об этом узнали. Тот «я» под оборотным толкнул пламенную речь, что пора переходить к делу и так далее. Нас объявили вне закона. Начались массовые гонения. Страну поглотила гражданская война, которая расколола Британию на два лагеря. Люди мстили за своих погибших. Когда такая мясорубка запущена, просто так остановить её невозможно. Я пытался управлять хаосом, Дамблдор под шумок работал и на себя, убирая неугодных под видом моих нападений. Ему эта война была крайне выгодна…