Девки резво уселись по местам и даже, кажется, прекратили дышать.

Приближающиеся шаги.

В дверном проеме он появился внезапно, словно возникнув из темноты. Снял очки и устало улыбнулся.

– Простите за этот спектакль, девушки. Но в последнее время здешний персонал никуда не годится. Приходится учить. Этого господина я уже три раза предупреждал о последствиях некачественной работы. Он не внял. Вот результат. Еще раз – извините.

У него был грубоватый негромкий голос, темные волосы с заметной проседью и загорелое, твердое, будто вырубленное из камня лицо с крупным горбатым носом.

Гарт прошел мимо, мельком вглядываясь в лицо каждой.

На Алине его стальные глаза задержались.

– С твоими вещами все в порядке. Не волнуйся.

– Спасибо, – пискнула она, чувствуя приближающуюся панику и не зная, что сказать.

Он скрылся за перегородкой.

Следом молча прошли двое охранников.

По трапу зацокали женские каблуки, и в салоне появилась еще одна девушка. На ней было облегающее темно-красное платье и модные дизайнерские туфли. Кукольное личико под копной рыжих волос светилось зелеными глазами и казалось почти детским, но по излишне женственной фигуре, крупным грудям и широким бедрам можно был понять, что ей далеко за двадцать пять.

Она прошла по проходу молча, опустив глаза и едва заметно улыбаясь.

Все раскрыв рты проводили глазами ее тяжелый круглый зад.

– Мда, – протянула Изабель, когда та скрылась в коридоре, ведущем в спальню хозяина. – Кажется, я ее знаю. Несколько лет назад она побеждала на каком-то конкурсе красоты.

Все помолчали, переваривая впечатления.

– Я одного не понимаю, девки, – сказала Сабрина. – Зачем ему мы, если перед ним такие крали ноги раздвигают?

– Пфе, – хмыкнула африканка. – Жируха какая-то.

Перезнакомились они еще в аэропорту, где служащие Гарта заставили их надеть этот стремный наряд из белой юбки и белой блузки.

– Я такое даже школьницей не надевала, – скривилась Изабель. – Похоже на униформу из хреновой порнухи.

– Если ты не поняла, – сказала Сабрина, – мы скоро все в такой порнухе окажемся. Хорошо, если снимать не будут.

– Если мама увидит, как меня трахают, она меня убьет, – сказала белобрысая англичанка.

– Тебе что, десять лет? – презрительно глянула на нее Изабель. – До сих пор мамы боишься?

Англичанка покраснела.

В ВИП-зале аэропорта кроме них никого не было. Время от времени подходили секретарши в черных костюмах с логотипом «Гарт Интернешнл» на лацкане, спрашивали, не надо ли чего, и узнав, что не надо, тут же уходили.

Девчонки сидели за большим круглым столом и осторожно разглядывали друг друга. Ничего общего между ними не было. Разве что возраст. И та розовая пленочка у входа в вагину, ради которой их всех собрали. Теперь прибавился еще дурацкий белый наряд из дешевого секс-шопа.

– Надо было еще бейджи присобачить, – хмуро сказала Юн Со. – И написать «Понедельник», «Вторник», «Среда». Это даже удобно. Я все равно ваши европейские имена плохо запоминаю.

– Первая, кто назовет меня Средой, получит в морду, – пообещала Сабрина.

– Давайте просто повторим, как кого зовут, а то и впрямь сложно запомнить, – сказала Алина и подняла руку. – Я Алина.

– Мия, – подняла руку англичанка.

– Изабель, – сказала француженка.

– Мария Сабрина Консепсьон де лос Анхелес и Гомес. Можно просто Сабрина Гомес.

– Я тебя буду звать Бри, – сказала Изабель. – От тебя примерно также пахнет. Плесенью.

– Это благородная плесень, – парировала Сабрина. – Так пахнет наркота, которую мы сбагриваем вам в Европу.

– Юн Со, – подняла ладошку кореянка, своим треугольным личиком напоминающая то ли актрису из дорамы, то ли рисованную мультяшку из аниме. – В переводе это Нежный Бутон. Можете так и звать.

– Эх, Юн Со, – ухмыльнулась Сабрина. – Сорвут скоро твой нежный бутончик.

– Жасмин, – представилась африканка. – Но я прямо скажу. Не вижу смысла в общении с вами. Мы конкурентки, а не подруги.

– С какого перепугу? – удивилась Изабель. – Нас просто трахнут, заплатят деньги и отпустят. Где здесь конкуренция?

Жасмин поджала губы.

– Если вам достаточно жалких пятисот тысяч, то это ваши проблемы. А я просто так отпускать мужика с миллиардами не собираюсь.

Все удивленно воззрились на нее.

– Извини, если я что-то путаю, – сказала Сабрина, – но ты же вроде из какого-то племени? Мумбо Юмбо? Там у вас травяные юбочки, хижины, а мужики не с миллиардами, а с копьями. А сама ты еще вчера коровам хвосты крутила.

– Путаешь, – Жасмин вздернула нос. – Коров я с детства не видела. Живем мы в большом доме, мужики уже давно не с копьями, а с автоматами, мой отец – вождь и владеем мы половиной земель в округе.

– Ага, я слышала, – сказала Изабель. – Тебя этот вождь-отец за стадо коров Гарту продал. Завидую вашим высоким семейным отношениям. Мой папаша наркош вынес из дома и продал все, что было неприколочено, даже фамильные реликвии. Но меня продать как-то не догадался.

– Это инвестиции. Он вкладывал в меня деньги. Меня учили ваши европейские преподаватели. Теперь он вернул вложения. А моя задача получить еще больше.

– Я не думаю, что кто-то еще всерьез претендует на нашего общего миллиардера, – сказала Сабрина. – Можешь забирать.

– А тебя как зовут? – Алина повернулась к молчаливой таитянке на другом конце стола.

Та продолжала молчать и мило улыбаться.

– Эй! Алё, – Сабрина помахала ей ладонью. – Английский понимаешь?

– Понимаю, – кивнула таитянка. – Меня зовут Ао. Но нам действительно нет смысла запоминать имена и знакомиться. Мы же все скоро умрем.

– Э-э, – прервала долгое молчание Изабель. – Я изучала на факультете полинезийскую культуру, ходила на пару лекций. Наверное, имеется в виду, потеря девственности как перерождение. Девушка погибает и появляется женщина.

– Нет, – сказала Ао. Голосок у нее был нежный, словно колокольчик. – Имеется в виду то…

– Кто из вас Алина? – внезапно раздался громкий хриплый голос.

У дверей стоял мордоворот из охраны.

Алина встала, чувствуя предательскую слабость в ногах.

– Я.

– За мной, – бросил он и скрылся в коридоре.

Шагал мордоворот так широко, что она едва за ним поспевала.

– Куда вы меня ведете? – едва слышно спросила она.

Он не ответил, распахнул одну из дверей и впустил ее внутрь.

Это был медицинский кабинет. У кушетки стояла медсестра в белом халате и смотрела на нее.

– Проходи, милочка. Не бойся.

– Что происходит?

– Ничего страшного. Можно сказать, последняя консультация перед полетом. Садись.

Алина села на край кушетки, поджав ноги.

– Там ванная, – медсестра кивнула на стеклянную дверь. – Сперва мы поговорим. Потом ты примешь душ.

– Зачем? Я мылась в отеле.

– Этого мало, дорогая. Ты понедельничная девушка. Понимаешь, что это значит?

Алина кивнула, чувствуя, как запылали уши.

– Буду говорить прямо. Не обижайся. Возможно, ты понадобишься хозяину уже в самолете. Это редко, но бывает с понедельничными девушками. В таком случае ты должна быть чистой. Везде, – медсестра достала из ящика стола розовую клизму и положила на кушетку. – Если будешь грязной, хозяину это не понравится. А я тебя уверяю, ты не захочешь, чтобы хозяину что-то не понравилось. Короче, ты должна быть готова. Настоятельно советую воспользоваться вот этим, – она положила рядом с клизмой тюбик лубриканта. – Хозяин никогда не заморачивается смазкой. Вставляет сразу. На острове тебя к этому подготовят, но если вызовет в самолете, смажешь анус и на всякий случай вход во влагалище. Вряд ли до наступления ночи оно ему понадобится, скорее всего ограничится ртом и задом, но вдруг. И еще, – медсестра снова залезла в ящик стола. – Насколько вижу из твоего досье, анального секса у тебя еще не было. Поэтому на твоем месте я бы воспользовалась вот этим.