Она положила трубку и повернула обратно.

Потом возвращалась пешком домой. Контракт жег ей пальцы даже через сумку. Уже рядом с домом она краем глаза заметила ползущую за ней вдалеке черную «бэху». Обнаруживать слежку ее тоже научил отец. А эти даже особо и не скрывались. Тогда она решила, что это охрана модельного агентства стережет новый актив.

Но теперь думала, что это мог быть кто угодно.

Первой мыслью было позвонить.

В больницу, полицию. Чтобы взяли под охрану, нашли звонившего, он рядом, еще не ушел. Наверное, он из персонала. Его можно вычислить. Поймать.

Она даже взяла телефон, включила набор. И тут же выключила. В Москве сейчас ночь. Кому звонить? Дежурным? Ее никто толком не будет слушать, и никто ничего не сделает. А когда узнают, что она на другом конце планеты и к протоколу ее показания не пришьешь – совсем разговаривать перестанут. Было бы намного проще, оставайся на службе хоть кто-нибудь из папиных знакомых. Но последний ушел на пенсию больше года назад. Теперь никого не было.

Телефон тренькнул, сообщив, что на почту пришел файл.

Картинка развернулась. Это была подробная схема длинного здания. Алина не сразу поняла, что это большой дом усадьбы. Неизвестный шантажист был хорошо подготовлен. Красным крестом на карте была отмечена кухня и холодильная камера рядом с ней.

– Спасибо за инфу, ублюдок, – прошептала Алина.

Не можешь действовать правильно – действуй по обстоятельствам.

Она достала из чемодана перочинный ножик, сунула в карман вместе с телефоном и выбралась в окно.

Флигель стоял на краю усадьбы, почти у самого обрыва. К большому дому вела извилистая тропинка, полускрытая кустами и прочей растительностью.

Сперва она осмотрелась на предмет видеокамер. Раз охраны было немного, значит она наверняка опиралась на видеонаблюдение. Тем более в самолете камеры были над каждым креслом. Значит здесь они были под каждым кустом.

Она не пошла к дому ни кустами, ни тем более по дорожкам. А выбрала кружной путь – вдоль обрыва, к ограде, потом ползком через заросли к ближайшему крылу. Кухня была в дальнем, но туда снаружи было не пробраться. Все открыто.

Камеры торчали вдоль всего периметра, через каждые двадцать метров. Была только одна слепая зона, и она приходилась на непомерно разросшийся у фасада розовый куст. Охрана, видимо, решила, что здесь все равно никто не пролезет.

Алина пролезла.

После чего у нее остались в кровь исцарапанные руки и щеки, сотня впившихся в камуфляж шипов и мелкие бутоны с листьями в волосах.

Стараясь не шуметь, она кое как очистилась и засеменила вдоль фасада, каждый раз пригибаясь, минуя окна. У пятого по счету окна кто-то сверху постучал по подоконнику, и она подняла голову.

Из окна выглядывала Мия и смотрела на нее вытаращенными глазами.

– Бог меня оставил, – снова прошептала она.

Ее обычно бледное личико было сейчас красным и зареванным.

– Вот давай только на бога напраслину не возводи. Бог всегда с тобой. И вообще не упоминай всуе, а то еще обидится. Давай рассказывай, как дело было.

Мия испуганно глянула на нее.

– Господин Баргас строго-настрого запретил рассказывать. Только полиции. Сказал это помешает следствию.

Ага, как же. В трусы тебе залезть это помешает, подумала Алина, но вслух решила не говорить. Девчонка и так была в панике.

– Скажи хоть, как ты умудрилась вчера ночью у спальни Гарта оказаться?

Мия заговорщицки огляделась и прошептала:

– Меня вызвали.

– Кто?

– Не знаю. Пока была… ну, в душе… в мою комнату кто-то зашел и оставил приглашение. Было написано: «Просим быть в 23-00 на коктейльной вечеринке в честь прибытия гостей. Форма одежды купальная». И схема как добраться. Там не было написано, что это спальня господина Гарта!

– Где? Дай!

– Что?

– Приглашение дай. Посмотрю.

– Его господин Баргас забрал. Вместе с ножом.

Алину даже отшатнуло.

– Каким ножом?!

– Который он нашел у меня в чемодане…

Надутые губы Мии задрожали.

– У тебя в чемодане был нож?

– Не было! Я не знаю откуда он взялся! – из ее глаз брызнули слезы.

– Так, успокойся, – Алина обняла ее за вздрагивающие плечи. – Слезы дело бессмысленное. Надо думать, как выходить из ситуации.

– Ты мне поможешь? – Мия схватила ее за руку. В ее глазах было столько надежды, что Алине стало не по себе.

– Не знаю, – честно сказала она. – Сперва надо узнать побольше.

Девчонку кто-то подставлял, и одним желанием забраться ей в трусы тут дело точно не обходилось.

– А еще он забрал мой телефон, – сказала Мия. – А я каждый день должна звонить маме. Утром и вечером. Я должна была позвонить час назад. Она, наверное, с ума сходит!

– Ну, это как раз не проблема, – Алина достала из кармана мобильник. – Звони.

Мия радостно зажала телефон в ладошках. И тут же сникла.

– Я не знаю номера.

– Ты не знаешь телефон матери?

– Она их каждый месяц меняет. Там много цифр, а у меня память на цифры плохая.

Мия снова заплакала.

Алина почесала затылок. Голова немного шла кругом.

– Ладно. Если хочешь, чтобы я помогла, расскажи, все что вчера видела. С чего ты вообще на эту вечеринку одна поперлась? Ты же видела, что кроме тебя никто не идет.

– Я подумала, что все уже там. Или пойдут позже. Без меня. Вы же меня не любите.

– Дурочка. С чего ты это взяла? Мне ты точно нравишься. А на Жасмин внимание не обращай. Она никого не любит. Не парься, короче. Лучше скажи, что было в спальне Гарта?

– Я туда не заходила. Не решилась. Постояла у дверей. Никого не было. То есть вообще никого. Что это за вечеринка, когда никого нет? Тогда я спряталась за колонну и стала ждать. Долго. А потом увидела тебя. Как тебя… ведут.

– Ясно, – Алина поморщилась. – Об этом лучше не будем. И что, больше никого не было?

– Никого, – мотнула головой Мия. – Только в саду еще кто-то бегал. Я не видела, только слышала. Через кусты ломились. Может звери какие?

– Может. А что потом?

– Потом ты зашла в спальню и почти сразу завизжала. И тут же сбежались садовники, охранники, те тетки в черных балахонах, что тебя привели. И господин Баргас. А я сразу убежала. Всё. Я вообще-то подумала, что это тебя убили. Рада, что ты жива.

– Я тоже, – пробормотала Алина, морща лоб от раздумий.

– А почему ты в своей одежде, а не в местной? Господину Баргасу это не понравится.

Сама Мия была в том же белом миллипизерном платьице, что и остальные.

– Мне плевать, что там не понравится господину Баргасу. Советую и тебе так же к нему относиться. Не доверяй ему.

– Он тут сейчас главный, – Мия пожала плечами. – От него все зависит.

– Ключевое слово – «сейчас». На этой вилле, смотрю, главные как перчатки меняются.

– Он и то, что он делает – это наказание за мои грехи, – тихо сказала Мия.

– Э, нет. Вот этого не надо. Никакое он не наказание. Просто бугай, который случайно стал главным.

Мия вдруг крупно вздрогнула. Ее большие темные глаза стали совсем как у испуганного олененка.

– Шаги! – прошептала она. – Это он!

За дверью действительно послышались приближающиеся грузные шаги.

Мия вскочила.

– Скорее! Прячься! В шкаф!

Хрена с два я в шкаф полезу, подумала Алина, сиганула в окно и спряталась за ним, словно в окопе.

Она слышала, как скрипнула дверь в комнату.

– Мадемуазель Мия, – сказал Баргас. – У меня для вас новости.

Это было очень трудно – сдержаться.

В белом платье, которое все подчеркивало и ничего не скрывало, эта девочка была дьявольски соблазнительна. Нежная, стеснительная, напуганная. Сидит на кроватке, плотно сдвинув голые белые ляжечки. Старается натянуть платье пониже, чтобы их хоть как-то прикрыть, но с таким платьем это бесполезно. Только грудь обтягивает так, что соски уже набухли и торчат сквозь ткань горошинами. Кажется, ее возбуждает собственный страх. Удивительно.