— Эта вещь очень ценна по крайней мере для тебя, но ты был готов отдать ее ради припасов для нас? — спросил Луцьен, опять смотря на Мэя задумчиво.

Тот застенчиво улыбнулся.

— Вообще-то нет. Простите за это.

Он вытащил из кармана тот самый кулон, тут же надевая его на шею.

— Вот зачем ты его обнял! — воскликнула Марка.

— Опять крадешь? — изрек Зак, как всегда подмечающий все детали.

— Это прозвучит как оправдание, потому что это оно и есть, но…эта вещь слишком дорога для меня, я бы не смог ее потерять.

И опять минутные переглядывания.

— Та все равно. — нарушил их возглас Марки. — Все равно, что ты украл. В конце концов ведь, все получилось справедливо: мы четверо остались при своих вещах, при этом получили припасы на несколько месяцев, а тот мужик получил по заслугам, за то, что пытался обмануть нас. Так что спасибо Мэй, ты ещё раз нас спас. — похлопала она его по плечу.

Мэй попытался не думать о том, что не смог отказаться от какой-то своей прошлой части, что все эти оправдания не действительны, что он остался каким был. Это было бы слишком больно.

Огонь освещал небольшую лесную поляну. Там, куда его свет не дотягивался, царствовала полная темень, и оставалось только догадываться, что же скрыто в этой темноте. Иногда оттуда доносилось фырканье: лошади тихо ходили туда сюда, жуя свежую траву. Полная луна высоко в небе напоминала каждому сидящему на поляне о чем-то потаенном, личном, скрытым ото всех. Россыпь белых ярких точек на черноте неба завораживала, прибавляла этому моменту еще большей таинственности. Из леса доносилось уже ставшее привычным за несколько месяцев путешествий, уханье сов, разные насекомые пролетали туда сюда, нарушая спокойствие. Треск костра возвращал из прошлого, прерывая воспоминания, заставляя сосредотачиваться на настоящем, на безмятежных лицах, умиротворенно наблюдающих за языками пламени.

Зак лежал на земле, подложив руки под голову. Звёзды вновь вызвали в нем мысли о сестре, воспоминания о ее светлой улыбке, ямочках и бледной коже, подчеркиваемой черными-черными волосами. О ее беззаботном смехе, о маленьких точках веснушек на щеках, которые она так не любила. Которые он так жаждал увидеть вновь…

Марка подстелила на землю свою куртку и лежала на ней, скрестив руки на груди. Смотря на луну, она вспоминала Марию и их игру с поиском созвездий. Любимым созвездием Марии был Центавр, они всегда соревновались кто найдет его первым. Конечно это всегда была Мария. Даже в ночь перед ее побегом…

Луцьен оперся спиной на дерево, прислушиваясь к костру. Перед его глазами улыбался брат. Они любили сидеть зимними вечерами перед печью, наблюдая за тем, как огонь пожирал древесину, устанавливая свою иерархию, доказывая свою силу: вот он я, упустите меня из виду и я сожгу здесь все…потому что могу…

Мэй смотрел на звёзды, а мысли его перескакивали с одной на другую. Он вспомнил первую встречу с Ником, тогда тоже была ночь, но намного ярче. Ему не нужен был костер чтобы разглядеть глаза напротив, чтобы увидеть в них что-то страшное, угнетающее, но в то же время притягательное. Луна сама осветила это лицо, будто говоря: смотри, присмотрись хорошо…это твоя смерть…

— Интересно, что там на небе. — прошептал Мэй. — Там, за звёздами. Ведь должно же что-то скрываться в этой бесконечности…

— Там наверняка богиня Лекки. Я бы хотела посмотреть как выглядит ее царство изнутри. — тихим голосом ответила Марка.

— А кто это? Богиня Лекки…

Марка изумленно повернулась к Мэю.

— Ты серьезно не знаешь?

Мэй глянул на нее недоуменно.

— А должен?

— Я думала это знают все. Это же история создания мира.

— Мой отец никогда не верил ни во что подобное. И никогда не разрешал нам с братом интересоваться таким.

— А мама?

Мэй помедлил. Он посмотрел на небо, будто предаваясь потаенным воспоминаниям.

— Она тоже не очень любила такие истории. — уклончиво ответил он в конце концов.

— Это грустно. Но тебе повезло, что у тебя есть я, чтобы передать эти волшебные знания. — Марка вновь устроилась на курточке, и вздохнула, набираясь энергии для повествования.

— Богиня Лекки создала наш мир.

— И ее брат, Чемнош. — добавил Луцьен.

— Да, и он. Брат и сестра. Вы знали, что Лекки переводится как "свет", а Чемнош как "темнота". Наш мир создали две противоположности: свет и темнота. Как бы банально это ни было…

— А кто создал их? — тихо, боясь нарушить момент, поинтересовался Мэй.

— История это замалчивает, но я верю, что судьба. Только судьба могла создать двоих божеств с такими именами, будто иронично намекая на будущее.

— Ты веришь в судьбу? — спросил Зак.

— А что тогда свело нас вместе? — Марка подняла бровь, глядя на Зака.

— Стечение обстоятельств?

— Ты такой дурень…Только судьба могла распорядиться этими "стечениями обстоятельств", и ничто другое.

— Если судьба существует, то она ужасно гнусная и несправедливая… — пробормотал Мэй.

— Но ведь мы вместе, благодаря ей, почему ты так считаешь?

— Потому что, если всем, что случается, распоряжается судьба, то это она виновата в смертях младенцев, не успевших увидеть мир, в ужасных утратах, вызванных войной, в том, что кто-то рождается бедным, а кто-то богатым. Часто место твоего рождения предопределяет твое будущее. Так разве это справедливо?

— С чего ты взял, что место рождения предопределяет твое будущее?

— Я знаю это по себе. Я пытаюсь быть кем-то другим, но то, кем я родился уже определяет меня. Я не могу измениться, как бы не старался…

Марка кажется не нашлась с ответом. Зато нашел, что сказать, Зак.

— Кто тебе это сказал?

— Один человек…он пытался сделать меня лучше. У него не вышло.

— Где он сейчас?

— Он ушел. Я подвёл его.

— Нет. Он не должен был менять тебя. Но он попытался сделать это. А после сбежал. Это он виноват в том, что ты не смог оправдать его ожиданий. Это не твоя вина, это даже была не твоя война: ты менялся ради него, а не ради себя. Но если ты захочешь сделать себя лучше, если этого действительно захочешь ты…то никакая судьба тебе не помешает. Это будет только в твоих руках, и только ты будешь решать, получится у тебя или нет.

Эти заглядывания в глаза друг друга уже кажется становились привычкой. И каждый раз каждый из них тонул в глазах другого.

— Судьба может и несправедлива, но все же она есть. — после затянувшегося молчания, продолжила Марка. — Лекки оказалась действительно светом этого мира, а Чемнош настоящей тьмой…Помимо земли, людей и животных, Лекки создала еще и ангелов. Эти создания защищали нас. Они тайно предотвращали разные беды, остерегали нас от неправильного выбора…правда их никто не видел. И не видит до сих пор, хотя как хотелось бы… Уверена, они выглядят волшебно… Знаешь, когда-то в мире все было идеально. Не было демонов, не было войн, было меньше болезней. Это было прекрасное и очень давнее время. Изменилось всё из-за Чемноша. Это он создал демонов. Но их предназначение было другим, нежели сейчас. Тогда они не вели войну. Их деяния просто были противоположными с деяниями ангелов: когда ангелы защищали нас, демоны заставляли нас попадать в беду; когда ангелы отговаривали человека от плохого выбора, демоны подбивали его к нему…Это было неправильно, это нарушало весь заранее построенный мир, и видимо поэтому вызвало негодование Лекки. В конце концов сестра пошла на брата, а брат на сестру. Их война закончилась компромиссом. — Марка тяжело вздохнула, Мэй с нетерпением ждал продолжения истории. Даже Зак и Луц, знающие все это наизусть, заинтересовано слушали. — Чемнош должен был увести демонов под землю. Лекки не смогла их уничтожить: то ли у нее не было сил, то ли от любви к брату. Чемнош назначил главного демона, назвал его дьяволом, и, говорят, именно он командует сейчас их армией. Сама Лекки тогда осталась на небесах, создав там свою страну. После смерти каждый попадает к ней и превращается в звезды, чтобы иметь возможность наблюдать за миром хотя бы ночью… — Марка оглядела каждую звезду, висящую над ее головой, будто пытаясь разглядеть там умершие души…