Но что потом? Котенок превращается в кота, выказывает характер самца и сбегает на улицу в поисках свободы. Девочке тоскливо без него, но она все понимает и ждет его. На следующий день он приходит. Как и прежде, его от хвоста до кончика носа одаривают лаской. Проходит еще какое-то время – ветер свободы вновь зовет нашего самца. Но не все так просто. Снаружи неприступного дома кроется множество опасностей. На кота нападает стая собак. Одна из них своей мощной челюстью превращает его переднюю лапу в ошметки и выкалывает ему правый глаз. Подгоняемый инстинктом самосохранения, он собирает остатки сил и прыгает на ближайшее дерево. Он спасен!

Полуживой кот ползет домой, падая через каждый пройденный метр. Дойдя до двери, как и всегда, он ложится на коврик. Из ран хлещет кровь. Когда его находит хозяйка, вся в слезах она мчится к отцу. Они едут к ветеринару. С задних сидений раздается пронзительный писк, прерывающийся захлебываниями: «Папа! Быстрее! Он умирает! Быстрее!».

Коту спасают жизнь, но он остается без одного глаза и лапы. Его больше не выпускают на улицу, что делает его совершенно безрадостным. А любовь девочки плавно перетекает в чувство долга. Она продолжает ухаживать за котом, ласкать его – она делает все, что делала раньше. Однако нет больше между ними счастья. Старый кот умрет в тоскливом одиночестве, не зная, зачем и приходил в этот мир. Такая любовь, смешанная с эгоизмом, мне не по нраву. В ней нет чистоты. А любое отступление от нормы быстро отягощает ее носителя.

О других людях, испытывающих ко мне привязанность, я напишу позже. Все по порядку.

Мне исполнилось четыре. За год от задержки речевого развития не осталось и следа. Но что самое важное – наша семья сильно сплотилась. Все свободное время мы начали проводить вместе. Вечернее чтение по средам, пятницам и субботам вошло у нас в традицию. Отец с мамой читали мне книги даже тогда, когда находились в небольших ссорах. При этом их по-детски смущенные и обиженные лица так меня забавляли. Однако спать они уже уходили с улыбками, под сопровождение милой музыки из ласковых слов. Казалось, ничто во всем огромном мире не в силах нарушить нашу идиллию. И, как ни странно, такая жизнь во многом стала возможна только благодаря деньгам.

Разговор с доктором, волнение матери и мое безмолвное личико сильно повлияли на отца. Под этим впечатлением всего лишь за полгода он сумел написать свой лучший роман. Тогда его имя приобрело новый вес. Его начали узнавать на улицах и звать на множество важных мероприятий, а весь наш почтовый ящик был завален восторженными письмами фанатов. Ему вручили пару престижных литературных премий. Теперь он не окунался с головой в работу и легко мог выделить день для того, чтобы отвести нас с мамой за город, в кино, ресторан или в другие подобные места, которые мне еще не доводилось видеть. Да и мама теперь больше проводила времени дома, сократив часы своей работы.

Как-то раз отец взял меня с собой на встречу с фанатами. К слову, это были и мои фанаты тоже. Все происходило в каком-то новом кафе, где на многочисленных полках красовались стопки книг. Народу собралось столько, что за длинными стеклянными витринами очереди не было видно конца. Гигантская гусеница из людей растянулась по всей улице и мешала привычному движению прохожих. Кто-то с интересом поглядывал на подозрительное столпотворение, кто-то бранился, а некоторые даже вставали в очередь, обычно не имея ни малейшего представления о том, что ждет их в конце.

Мне нравилось, когда отец садил меня на стол, давал мне ручку и просил поставить крестик на чьей-то книге. После этого он поднимал меня над собой и говорил:

– Отныне эта рукопись освещена Лордом Кенингом. Храните ее так, словно от этого зависит вся ваша жизнь.

Все вокруг казалось таким живым и настоящим. Теперь мне крайне сложно вспомнить это удивительное чувство спокойствия. Я понимаю, что вижу мир совсем иначе. Словно мне вырвали глаза и заменили их другими.

Помню один удивительный случай, который ярче всего отразился в моей памяти. К столику отца подошли три девочки. На вид им было лет по пятнадцать. Они были в школьной форме и с рюкзаками за спиной. Вид у них был взволнованный, они не спешили начинать разговор. Тогда мой отец решил помочь им.

– Не думал, что меня читают такие красавицы. Хотите получить автограф? – сказав это, он искренне улыбнулся. В нем не было ни капли раздраженности и не единой дурной мысли. Прокручивая тот день в голове, я все время поражаюсь доброму сердцу моего отца.

Одна из школьниц, набравшись наконец-таки сил, стукнула ладошками о стол и надула щеки. Было похоже на то, что она собирается сделать признание в любви. Отец немного смутился, но продолжал улыбаться, хотя теперь он выглядел крайне глупо.

– Я хочу выйти замуж! – выпалила она без капли стыда. Ее взгляд был полон решимости. Гигантская гусеница из людей резко затихла, ожидая, что же произойдет дальше.

– Но у меня уже есть жена. Тем более ты еще маленькая для меня, – невнятно пробормотал отец, опустив глаза на руки неудержимой школьницы.

– Нет! Я не интересуюсь вами. Я собираюсь выйти за вашего сына. Я влюбилась в него, прочитав вашу книгу. Мне нет места на земле без него. Мне было безумно больно от моих чувств и от осознания того, что выдуманные персонажи не оживают. Знаете, я о таком уже читала у кого-то в твиттере. Одна девочка покончила жизнь самоубийством, влюбившись в героя из аниме. В ее предсмертной записке было написано что-то вроде того, что она больше не хочет жить без какой-либо надежды на взаимную любовь и что, даже если это невероятно глупо, она будет верить в возможность встретить ЕГО на Небесах. В интернете над ней все смеялись, а я считаю, что это очень романтично. Но когда я узнала, что мой возлюбленный все-таки существует в нашем мире, что я могу хотя бы взглянуть на него, я была вне себя от радости. Подруга написала мне об этой встрече и о том, что вы будете вместе с сыном. Вот теперь я здесь. Сказала то, что хотела сказать. Мне не нужно ваше согласие. Я просто дождусь определенного времени и заполучу свое. Даже этому я научилась из вашей книги. Спасибо вам за все и прощайте.

Тогда отец не нашелся что ответить и лишь прижал меня к себе покрепче. Наглая девочка резко повернулась и пошла к выходу. Две ее подруги с виноватым видом смотрели на моего отца и молча извинялись своими улыбками. Больше я их никогда не видел.

Вся эта сценка, разворачивающаяся у меня на глазах, казалась мне до жути странной. Та девочка то и дело бросала на меня свой пронзительный взгляд. Тогда ее голос звучал грозно, но глаза были полны доброты. И я не знал сторониться мне ее или же наоборот – пойти навстречу. Непонятно было, чего хотела и она. Обычно если взрослые женщины улыбались и мило общались со мной, то я делал то же самое им в ответ. А здесь мне не оставалось ничего, кроме как спрятаться за моего отца, который и сам, по-видимому, хотел сбежать куда подальше.

День прошел. Два всеобщих кумира вымотались до предела. Мы из последних сил доплелись до такси и дома завалились спать, не тронув мамин ужин.

Это были дни нашего спокойствия, дни нашего счастья и умиротворения. Ведь для того, чтобы получить все это, человеку достаточно лишь одного – человека. Теперь я думаю, что и без тех огромных денег, что получал папа за свой талант, мы вполне могли жить счастливо. Проблемы лишь в том, что после самых светлых дней неминуемо следует непроглядная ночь.

И вот, когда Создатель посчитал, что с нас достаточно веселья, огромные шестерни Судьбы закрутились вновь. Этот безжалостный механизм без разбора, без суда переставляет местами платформы, в которые люди с таким трудом пытаются врасти. Он вырывает их с корнем, не слыша мольбы о пощаде, не слыша молитв. У него нет цели, нет желания, потому что он лишь бездушная машина. Его действия не имеют никакого алгоритма, он не подчиняется законам. Кого-то он закидывает наверх, кого-то опускает вниз.