Она спрыгнула с полок, приземлилась рядом с Гэлли и вытащила из неё гарпун, отводя взгляд, любуясь прекрасными белыми лилиями на подоконнике. Настоящие или искусственные? Наконечник Сильвия вытерла собственным платьем, оставив на нём белёсые разводы, и вернула в колчан. На секунду замешкалась, подумала. Потом достала и вставила гарпун в арбалет — в этом доме могло ждать что угодно, и это стоит принимать с обороной наготове.

Едва ли касаясь пола, Сильвия продвинулась дальше, туда, где держали её саму. Да, именно эта камера открыта.

Открыта?!

Сильвия рванула туда так, как только позволяли мышцы. Да, Эллиот был здесь. Он и еще одна русалка. Из ран от её впившихся в кожу ногтей бежала кровь, из-за чего вода становилась мутнее, но можно было разглядеть, как она его… Целует? Сильвия опешила. Брат совершенно не возражал, казалось, даже против ран на предплечьях. Придя в себя, Сильвия бросилась к русалке и что было сил отдернула от брата. Вода помутнела еще сильнее, и пока девушка соображала, что происходит, Сильвия ударила её головой о стену. И еще раз. И еще, пока она не отключилась.

Сильвия протянула брату руку, но он лишь непонимающе уставился на неё, а потом перевел взгляд на ту, что оставила на руках раны. Лицо его расслабилось, и руку он протянул не Сильвии, а другой русалке.

— Приехали, — пробормотала Сильвия, и сама схватила Эллиота за руку. Он сопротивлялся, кричал, но опыта передвижения в воде у Сильвии было больше.

Она почти что на буксире провела его через гостиную — от блондинки осталась только одежда, а Гэлли все еще виднелась, хоть и совсем слабо. Эллиот затормозил около неё, но Сильвия рывком сдвинула его. Уже на выходе она заметила рядом с одеждой блондинки ожерелье. Её ожерелье. Отпустить руку брата Сильвия не решилась, а потому, пока она подбирала украшение, Эллиот вцепился руками в стол. Прямо как в детстве.

— Почему ты мне не доверяешь, мелкий? — с нотками истерики в голосе спросила Сильвия. Она совершила ошибку, когда позволила брату найти стол. Теперь вывести его отсюда можно было только верхом на нём, если сам не отпустит. Прямо как тогда, на день благодарения, в далеком детстве, которое сама Сильвия едва помнила. Даже ребенком взрослый не мог его отцепить. Осталось только разговаривать.

— Ты убила ту, которую я любил! — Эллиот кричал. Сильвия отпустила его и отошла на шаг. Ту, которую любил? Быть такого не может. А хотя… Да. Они же русалки. Одна песня — и мужчина пропал.

— Вот это заявление, — Сильвия с укором посмотрела на брата. — То есть, подгузники тебе я не представившись меняла. Сильвия, приятно познакомиться.

Эллиот взглянул на сестру с недоверием. Имя он наверняка помнил, но почему забыл лицо? Не могло же оно так сильно измениться.

— Подойди ближе. Но не смей нападать, я вооружён. — Сильвия послушно сделала шаг, потом второй. Так, на всякий случай. Вдруг это и не Эллиот вовсе?

— Я родилась в прошлом веке, ты — в этом. Наших тетушек звали Джули и Холли Чемберз, а имя кузена — Дэмиэн Холли.

— Как умер Вэйси?

— Вэйси не умер, когда ты был в пятом классе, он выкопал себе путь наверх и сбежал.

Эллиот отпустил стол и подался вперед, настолько, что при желании Сильвия могла бы поцеловать его в лоб. Или ударить. Второе он заслуживал больше — так тормозить, когда жизни грозит опасность!

— Ты же мертва.

— Да, — подтвердила Сильвия. — И, если мы не поднимемся прямо сейчас, тебя ждет то же самое. Хватит тормозить, мелкий!

Наконец он протянул руку сестре, хоть и не без сомнения во взгляде. Но когда она потянула егоза собой, он стоял на месте.

— Какого черта? — Сильвия едва не сорвалась на крик.

— Не могу поверить, что это и вправду ты.

— Рассказала я достаточно. Приглядись, что ли.

— Я не вижу ничего дальше своего носа, только смутные силуэты, — хмуро ответил Эллиот. — Если хочешь убить, сделай это быстро.

— Не видишь? — Сильвия проигнорировала замечание, а Эллиот оставил без ответа вопрос. Она не стала настаивать, а лишь с силой толкнула дверь.

По пути наверх пришлось останавливаться не один раз — Эллиот слишком долго пробыл внизу, Сильвия боялась, что перепады давления скажутся на нём слишком сильно. Когда они добрались до поверхности, Эллиот закашлялся так, будто пытался выплюнуть легкие. Сильвия совсем забыла — он жив, а на дне дышал, как ни в чем ни бывало. Она поддерживала его за талию — не хватало еще, чтоб он ушел под воду снова.

— Плыть можешь? — спросила Сильвия, когда изо рта брата перестала течь вода.

— Недолго, — прохрипел он.

Выбора не оставалось. На остров, чтобы он отдохнул. Потом на Кубу, затеряться. Сильвия сможет довезти его на себе. Главное, чтобы он спрятался. Чтобы его не нашли снова. Но это — потом. Пусть придет в себя.

Сильвия постоянно ныряла, проверяя направление по камням и холмам, и в конце концов Эллиот выдохся настолько, что мог лишь звездочкой лежать на воде. Сильвии пришлось тащить его на себе. Едва она ступила на сухой песок, все тело снова пронзила боль. Вдвоем они упали, Сильвия едва отползла обратно в воду. Волнение океана успокаивало.

Ночь сменилась днём. День угас, и снова вернулась ночь. Сильвия иногда поднималась над водой с арбалетом наготове, охраняя сон брата. Какое-то новое, особое русалочье чутьё позволяло знать, что он жив. Хотелось петь, звать его обратно, но нет, нельзя. Нельзя возвращать его обратно туда, откуда они оба выбрались с таким трудом.

Когда веки Эллиота наконец разомкнулись, уже светало. Сильвия хотела исследовать берег вокруг, но боль будто сковала её ноги. Пришлось довольствоваться небольшим заливом в нескольких метрах от места, где Сильвия с братом остановились. Изучать местность, выпуская Эллиота из зоны видимости, она не решилась. Вернись сейчас кто-то из людей Меланты, он бы не выжил. Всё, что могло помочь ему — арбалет и ножи.

О еде Сильвии напомнили кончики пальцев, через которые виднелась черная отделка приклада. Трава на воздухе свернулась, но силы вернула как надо. Сильвия не могла сейчас позволить себе наедаться, как внизу. Одного листа в день хватало, чтобы выжить, и этого пока было достаточно.

Прозрачные пальцы напомнили Сильвии о прозрачных телах на дне океана. Меланта. Гэлли. Все, кто посмел напасть, мертвы.

Слово эхом отражалось в черепе, проникая все глубже и глубже в сознание. Мертвы. И умерли они от рук Сильвии. Она погрузилась в воду с головой, пытаясь заглушить поток мыслей, голосов, кричащих в голове, но это не помогало.

Мертвы, мертвы, мертвы…

Но они не люди. Они такие же существа, как Джемини. Они уже были мертвы, Сильвия лишь отправила их туда, где им место, разве не так? Нет, не так. Они мыслили, они существовали точно так же, как сама Сильвия. В каком-то смысле они жили. Морриган говорила, что жизнью для неё стало существование на дне, а не тот отрезок, который выделила судьба на суше. Сильвия взяла и решила, что они пожили достаточно. Имела она на это право? Конечно, нет.

Но выбор стоял между их судьбой и своей собственной. Судьбой семьи, уже похоронившей одного ребенка. Либо ты, либо тебя, как в дикой природе. В ней Сильвия и застряла. Она не могла жить там по законам города.

Мертвы…

Меланта заслужила смерти. Веками она убивала. Она заставляла убивать. Любая мировая религия гласит, что причинять смерть — страшнейший грех. Сильвия избавила мир от монстра.

Но количество убийц не изменилось.

Морриган стала врагом. Может, она и говорила, что сестра её раздражает, но кровь есть кровь. Сильвия не разбила её любимое ружье. Она убила ту, с кем наставница провела столетия. Сильвия знала Дилана всего несколько лет, а скучала так сильно, как только может скучать живое существо. Она не представляла, на что способна русалка в мести. Может быть, все её попытки сейчас — просто последний вдох перед смертью, пока Морриган обнаруживает останки сестры, пока она осознает, что произошло. Сильвия похлопала по карманам. Пока ищет рукоятку, которую Сильвия забрала с собой. Пока понимает, где искать. Она знала, куда Сильвия направится первым делом, имя на буксире брата. Ближайшая суша. И Морриган могла выходить на неё, а Сильвия — нет.