– Проходи и не парься, чего ты там двери подпираешь? – Никита развернул стул и показал на него рукой.

– Я вам сладенького принесла, – Леночка положила на стол коробку шоколадных конфет.

– Ого! Где взяла такое богатство? – Никита сразу открыл коробку и отправил конфету в рот.

Подарок Леночке в руки вложила Светлана Сергеевна и отправила «отблагодарить ребят». Но Леночка понимала, что говорить об этом не следует. Она немного помялась и ответила:

– Да я одному старшекласснику с домашкой по информатике помогла. Он привёз из города.

– Круто! А ты волочёшь? – Никита отправил в рот ещё одну конфету.

– Ну, вообще получается. Хотите, и вам помогу?

– Да не, не нужно, – Степан усмехнулся и протянул девочке конфету. – С информатикой мы сами как-нибудь. А ты обращайся, если кто обидит. Мы своих не бросаем.

– Это тофно, – с набитым ртом выдавил Никита, – офобенно если свои таскают такие фкушные конфеты, – мальчик показательно улыбнулся, демонстрируя «шоколадные» зубы.

Королева стояла у окна и смотрела во двор. Дверь тихо скрипнула, и в покои вошла высокая женщина средних лет в длинном синем платье из бархата. Блестящие белые волосы волной лежали на спине, а спереди были заправлены за острые уши и падали на грудь. Она была не молода, но высокие скулы и идеально гладкая кожа на лице скрывали истинный возраст. Болотно-зелёные глаза не выражали никаких эмоций.

– Приветствую тебя, моя королева, – произнесла женщина и поклонилась.

– О, сестра. Я ждала твоего возвращения, – приподняв тяжёлый подол бордового платья, королева подошла к гостье и взяла её за руки. – Мирабель, ценная моя, какие новости ты принесла? Как прошло твоё странствие? Ты выполнила свою миссию?

– Сестра, я не принесла тебе хороших новостей, но обнадёживающие есть. К нашему негодованию, мардоги проникли и в Нижний мир. Возможно, они попали туда не от нас, а одновременно были спущены в оба мира.

– Значит, недозволенных открытий портала не было?

– Хранители Нижнего мира не зафиксировали таких переходов.

– Что с нашими дальнейшими планами? – королева вновь подошла к окну.

– Мари осталась внизу. Она нашла дом глубоко в горах. Природа вокруг такая же, как и у нас. Сейчас Мари облагораживает сад, только не все наши растения приживаются, потому что частота того мира намного ниже нашей. Как только она всё подготовит и найдёт верных хранителей, то вернётся к нам.

– Да, это обнадёживающая новость, – задумчиво сказала королева, по-прежнему смотря в окно.

– Какие здесь новости, сестра? Сколько наших земель поражены пришлой заразой?

Королева вздрогнула от её вопроса и внимательно посмотрела сестре в глаза:

– Много. Они ещё не достигли этих владений, и наши дети здесь пока в безопасности. Но у меня есть более важный вопрос. Остаётся ли у эльфа познание человеческих эмоций после возвращения? На каком уровне? Как это переживается?

Мирабель опустила глаза, и губы её дрогнули:

– Да, сестра. Описать это теми терминами, которыми мы владеем, невозможно. Эти ощущения остаются в теле, в памяти, и иногда они превалируют над сознанием.

– Подойди, драгоценная моя, – королева пригласила её жестом к окну. Мирабель подчинилась и увидела, как во дворе молодой принц кружит на руках девушку с угольно-чёрными волосами. От неожиданности женщина прикрыла рот рукой.

– Да, сестра, ты изменилась, теперь я вижу. Ты можешь объяснить мне такое нерациональное поведение моего сына? – королева внимательно смотрела на неё. – Я надеюсь, это не то безрассудное чувство, о котором всё время рассказывает Создатель?

– Сестра, – Мирабель расправила плечи и сложила руки на платье, – молодого принца нельзя отправлять в Нижний мир. Если он познает чувства, ему будет сложно править разумом.

– Тогда мы оставим этот вариант на самый крайний случай. Пусть Мари возвращается быстрее. Девочки ждут её.

– Ты уверена, что Создатель говорит правду? Она вложила в наш народ силы воинов, но в нашем мире никогда не было вражды. Может быть, она спланировала всё заранее?

– Сестра, мы не можем знать наверняка, но я верю ей.

На лице Мирабель отразилось сомнение, но она сказала:

– Хорошо, моя королева.

– Где ты будешь сидеть? К иллюминатору хочешь?

– Да, хочу! – Степан опустился в кресло около окна. Он летал с матерью только один раз, отдыхать в Китай. Точнее, Степан отдыхал, а Светлана обменивалась опытом.

– Долго лететь, мам?

– Три с половиной часа. Я буду спать.

– А я в окно смотреть. И фоткать. Ник фотки просил, – Степан вздохнул.

– Фотографируй, когда над горами будем лететь, и особенно к Бухаресту подлетать, – Светлана сделала вид, что не заметила вздоха сына. За несколько месяцев ребята сильно сдружились. И хоть у Никиты и не хватило наглости самому попроситься в Румынию, это активно делал Степан, надоедая матери просьбами взять с собой ещё и друга. Но в этой поездке Светлане не нужны были лишние глаза и уши. Поэтому она обещала взять их обоих летом на море. А сейчас Ник остался коротать каникулы в стенах школы с вечным дежурным Сергеем Вольфовичем. Но Светлана просила тренера позволить детям хотя бы выспаться на каникулах, постоянно намекая в разговоре, что из Румынии можно вывезти целых пять бутылок настоящей цуйки[9]. И хоть тренер и не злоупотреблял, но посидеть в хорошей компании старых друзей, вернувшихся с охоты, было делом святым.

– Мам, а этот… как его… Гри́гор, твой знакомый, он вообще кто?

– Мой старый учитель.

– Учитель? Имя у него какое интересное.

– Нормальное румынское имя. Мать была охотницей из Румынии, а отец русский.

– Он тоже бывший охотник?

– И да, и нет. Он как Славик. На охоту не ходил, а занимался наукой.

– А откуда ты его знаешь? Ты в Румынии училась?

– Нет. Он раньше в России жил. Учил нас с твоим отцом. А потом как-то всё закрутилось, и он уехал на родину матери. Живёт в их старом родовом поместье. Отдыхает на пенсии.

– Ух ты! У него свой замок!

– Ну, замком назвать тяжело. Так, небольшой домик у подножия гор. Но там очень красиво. И зимой, и летом. Приедем, будем на лыжах кататься. Там классно. Ещё Григор отменно готовит. У них выпечка своя в деревне. Сосед держит маленькую пекарню. Охотники свои есть. Мясо у них покупают.

– Чьё?!

– Степан, ну естественно, животных: кабан, косуля, ещё кого-то.

– Я уже испугался.

«Отопень»[10] встретил их надвигающимися тучами. Самолёт успел приземлиться, но уже после прохождения паспортного контроля за стенами аэропорта началась метель.

Машина, которую Светлана заказала заранее, ждала их на выходе из терминала. Улыбчивый юноша отдал ей ключи, на румынском пожелал счастливой дороги и попросил быть аккуратной, так как снегопад шёл с гор, а им с сыном как раз туда и надо было.

– Мам, а я не знал, что ты говоришь на румынском.

– В пределах необходимого минимума.

– Сколько ехать?

– Ну по такой погоде часа четыре, не меньше. Летом можно часа за два-три добраться. Так что фотографируй пока окрестности. А то уже скоро темнеть начнёт.

Но наигравшись с фотоаппаратом в самолёте, Степан засопел в машине спустя двадцать минут пути. Светлана поймала какое-то местное радио. Она уже успела отвыкнуть от румынского языка. У Григора она была дважды: когда убили мужа и три года назад, когда приезжала за лекарством для Степана. Старый профессор изготавливал его в лаборатории в подвале своего каменного дома.