— Уверена, что могу рассчитывать на твой голос, — говорит она.

Я смотрю на Хэнка. Он стоит в углу, скрестив руки на груди, и всматривается в каждого. Несмотря на то, что он явно не самый уступчивый парень в мире, на его стороне комнаты стоит приличное количество домовладельцев.

— Мы почти сравнялись, — говорит она.

— Да ладно, ты сделаешь его, — говорю я. — У меня хорошее предчувствие.

— Предчувствиями не выигрывают выборы. — Этель хлопает меня по плечу. — Это делают голосами.

Я хватаю бюллетень и ручку и подмигиваю ей.

— Я бы проголосовал за тебя дважды, если бы мог.

— Ты хороший ребенок. — Она улыбается. — Мне все равно кто и что говорит.

— Спасибо…

— Ну и ну! — Она наклоняется ближе. — Ты сияешь.

Я хмурю брови.

— Что ты имеешь в виду?

— В тебе что-то изменилось. Появилось что-то, чего я раньше не видела. — Этель прищуривает свои серые глаза с морщинками вокруг них. — Если бы мне пришлось предполагать, я бы сказала, что ты влюбился.

Я морщусь.

— Не хочу тебя расстраивать, Этель, но я не влюблен.

— Тогда это ранняя стадия, — говорит она. — Знаешь, много лет назад у меня в Далласе было популярное брачное агентство. Я видела все. Хорошее. Плохое. Настоящее. Фальшивое. И то, что с тобой происходит, Зейн, чертовски реально.

Ее серьезное выражение лица вызывает у меня смех. Этель не знает, о чем говорит. Если у меня лицо довольного мужчины, то это только потому, что у меня есть отдушина в виде одной сногсшибательной девушки по соседству.

Вот и все.

Ни больше, ни меньше.

— Я иду голосовать, — говорю я.

Этель показывает мне большой палец, когда я ставлю галочку рядом с ее именем, складываю бюллетень и кладу его в ящик. Перед тем как уйти, я, черт побери, стараюсь, чтобы Рут Роузвуд увидела меня, улыбаюсь ей, машу рукой, а затем убираюсь отсюда.

По дороге домой я прохожу мимо дома Рут. Везде темно, не считая ландшафтного освещения и небольшого света от лампы в окне Далилы.

Взяв несколько маленьких камней возле кустов на углу дома, я бросаю один в стекло. Затем второй. После пяти камней шторы раздвигаются, и Далила подходит к окну.

Подняв створку, она опирается локтями на подоконник.

— Ты знаешь, что ужасно старомоден? Ты мог бы, например, набрать меня, или написать сообщение, или позвонить в дверь. Ты думаешь, это какой-то фильм восьмидесятых?

— Текстовые сообщения переоценены, — говорю я. — И звонить в дверь после восьми часов в Лагуна-Палмс запрещено, кроме случаев крайней необходимости.

Далила закатывает глаза.

— С каких пор тебя начали заботить правила?

— Выходи. — Я игнорирую ее вопрос.

— Прямо сейчас?

— Ага. — Я пожимаю плечами. — На улице хорошо. У меня есть желание поплавать, но я не хочу это делать в одиночестве.

Она смотрит вниз.

— Я в пижаме.

— Переоденься.

— Не сегодня. — Далила заправляет волосы за уши. — Я устала, и скоро буду ложиться спать.

Я уверен, если бы мне не мешало это проклятое окно, и я мог бы дотронуться до ее лица или провести пальцами по волосам или поцеловать в губы, она бы согласилась ровно через две секунды. Все, что мне нужно сделать — это прикоснуться к Далиле, и она моя. Вот так просто.

Черт. Возможно, я и в правду колдун.

— Ну, если передумаешь, я буду плавать рядом, — говорю я. — И уверен, что ты передумаешь, потому что только что я наложил на тебя заклинание, изменяющее разум.

Она тихо смеется.

— М-м-м, хм.

— Но если ты решишь поплавать со мной, то должна знать, что у меня есть одно правило.

— И какое же? — спрашивает она.

— Никаких купальников, — заявляю я. — Мы — заведение-только-для-купания-нагишом.

На лице Далилы появляется отвращение, она закатывает глаза и поднимает руки к створке, чтобы опустить ее.

— Спокойной ночи, де ла Круз. — Она хлопает окном и задергивает шторы.

Она придет через десять минут.

Я уверен.

Далила

Я прохожу между домами Рут и Зейна, и трава щекочет пальцы моих ног. Я одета только в белое бикини, которое, вероятно, было не лучшим выбором для того чтобы, остаться незамеченной, но я пытаюсь отойти от чего-то, отдаленно напоминающего строгую учительницу.

Открывая калитку на заднем дворе Зейна, я слышу шумный всплеск и брызги воды и вижу, как он плавает.

Подойдя к бассейну, я сажусь и опускаю ноги в воду.

Минуту спустя Зейн достигает противоположной стороны бассейна, хватается за бортик и вытирает воду с лица ладонью своей огромной руки.

— Привет. — Он улыбается, и его взгляд сосредотачивается на мне. — Я знал, что ты придешь.

— Да, да.

Он может думать, что это он является причиной, по которой я здесь, но на самом деле он должен благодарить Дафну. Ее слова крутились в моей голове весь вечер: «Ничего удивительного не произойдет, если ты будешь сидеть дома». Она — причина, по которой я здесь.

Зейн подплывает ко мне, кладет руки на мои бедра, и я сквозь воду вижу на нем пляжные шорты цвета морской волны.

— Ты плаваешь в шортах, — говорю я.

Он смеется.

— Я не собирался плавать голым один. Это в некотором смысле странно, не правда ли?

— Все в тебе немного странно.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ты бросаешь камешки в мое окно…

— Это не странно, это мило, — защищается он.

— Зависит от того, как на это посмотреть.

— Раздевайся и иди сюда, чтобы я мог разобраться с тобой, — приказывает он.

— А если я этого не сделаю?

Зейн стягивает меня в воду, и я ногами обхватываю его талию. Мои руки автоматически ложатся на его плечи, и я улыбаюсь, словно какая-то глупая идиотка, которая решила рискнуть своим сердцем, несмотря на то, что все понимает своей головой.

Зейн тянет за завязки, и верх моего купальника падает в воду и уплывает. Затем снимает мои трусики, и я полностью обнажаюсь, окутанная только теплой соленой водой и интенсивным жаром его тела.

Опустив руки вниз, я стягиваю с него шорты, скользя рукой по его твердому члену.

— Ты готов в любой момент, не так ли? — поддразниваю я, держа его плоть и проводя ладонью по всей его длине.

Губы Зейна обрушиваются на мои. Вода плещется вокруг, и он погружает нас обоих ниже. Я чувствую вкус соли на его коже и мяты на языке и все, о чем могу думать, это как удивительно я буду себя чувствовать, когда он вставит все, что у него есть, во все, что есть у меня.

— Кто-нибудь может увидеть нас? — шепчу я ему в рот.

— Нет, детка, — говорит он. — Никого нет. Мы одни.

Он сжимает мои бедра, притягивая ближе к себе, и я отпускаю его пульсирующий член. Под водой он соприкасается с моей киской, и мы начинаем тереться друг о друга.

— Я хочу тебя, — шепчу я, полностью осознавая тот факт, что снова совершенно бессильна.

Зейн де ла Круз превращает меня из хорошей девушки в плохую за три секунды, и я бы соврала, если бы сказала, что это не было самым волнующим чувством, которое я когда-либо испытывала.

— Ты будешь сегодня моей непослушной девочкой? — Его глубокий голос выходит из груди, крепко прижатой к моей.

Я киваю, кусая свою губу, и снова его целую.

— Скажи мне, как сильно ты хочешь меня, — приказывает он.

— Очень сильно. — Я целую его. — Я так сильно хочу тебя… Хочу, чтобы ты был внутри меня.

— Я заставлю тебя кончить так мощно, что ты не сможешь дышать, красотка, — рычит он. — Сегодня вечером я буду трахать тебя сильнее, чем когда-либо, потому что хочу, чтобы ты знала, что ты моя. Я не хочу, чтобы ты забывала это. Твоя сладкая киска принадлежит мне, только мне. Ты поняла?

Я киваю, прижимаясь губами к его напряженной мускулистой шее, и глажу широкую грудь.

— Я серьезно, Далила. — Он замирает, пока наши взгляды не встречаются. — Твое тело принадлежит мне и только мне.