– Маленький негодник, – бурчу я, убирая разбросанные игрушки в угол, где находилась кровать Атто. А буквально через несколько минут входная дверь вновь открылась и на пороге комнаты появилась Грейс с подносом в руках. Значит, ей всё-таки удалось убедить Молота и остальных. И это весьма радует меня. Остаток вечера я смогу провести одна и в тишине. На удивление, женщина даже принесла детскую бутылочку с молоком.

Быстро поужинав и накормив котёнка, я поблагодарила Грейс за помощь и отправила её отдыхать. Да и сама начала готовиться ко сну. Высыпаться стало более проблематично. Помимо ночных кошмаров, которые преследовали меня каждую ночь, мне мешал Атто, который постоянно спал рядом со мной. Не то что бы мне было неприятно, нет. Просто котёнок сильно царапается и ворочается во сне. Хотя в этом есть и свой плюс. Обнимая котёнка, я засыпала быстрее, чем когда засыпала одна. Вот и сейчас, животное мирно спало на своей законной части кровати, оставляя мне крошечное пространство для сна. Я, было, хотела лечь, как вдруг, входная дверь открывается и в комнату заходит он… Дэн.

Шумно выдохнув, нервно сглатываю и, запахнув края кофты, присаживаюсь на кровать, стараясь унять дрожь во всём теле. Страх вновь начал зарождаться внутри, заставляя меня нервно кусать губы. Что происходит? Спокойно. Не страшно. Мне страшно. Дыши, Сара, дыши. Просто узнай, что он хочет. И терпи всё, что он скажет или сделает.

Одетый в светлые джинсы, чёрную футболку и ботинки, Дэн стоял в дверях комнаты и как-то странно смотрел на меня. И это пугает больше всего. Я не знаю, какие эмоции испытывает он на данный момент. Разозлён ли он? Раздражён или нет? Он умело скрывает свои эмоции. Его волосы были растрёпаны, на лице небольшая щетина, а в его руках находилась толстая синяя папка. Усмехнувшись, он закрывает дверь и направляется в мою сторону.

– Зачем Вы пришли, Хозяин? – спрашиваю, почти шепча, я, стараясь не дрожать от страха.

– Решил проверить, как поживает моя любимая игрушка. Грейс рассказала мне, что ты неважно себя чувствовала после тренировок, поэтому отказалась спускаться на ужин, – говорит он, подходя ко мне и кидая на мою кровать свою папку. Согнувшись, он упирается руками в матрас и склоняется надо мной так, чтобы между нами лицами остались считанные миллиметры. Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как вдоль спины проходит холод. Страшно? Ещё бы. Ведь передо мной стоит никто иной, как сам дьявол. Я чувствую, как страх пронзает каждую мою клеточку, как начинают потеть руки, а губы дрожать. И я прикусываю их, не спеша отводить взгляд, прекрасно помня, что должна сделать это лишь тогда, когда мне прикажут. Ведь я его кукла.

– Да, это так, – шепчу я.

– Ничего. С непривычки такое бывает с каждым. Ты не исключение. Твои успехи весьма радуют меня, Крошка. Близнецы и Алиша похвалили тебя сегодня за ужином. И рассказали, что ты быстро учишься, – отвечает Дэн, дотрагиваясь своей рукой до моей щеки, заставляя меня дрожать от страха и паники. Что он хочет от меня? И... что? Я не ослышалась? Алиша похвалила меня? Неужели мои слова так подействовали на неё? Нет. Не верю. Что-то тут не так.

Я нахмуриваюсь и открываю рот для ответа, но не успеваю сказать и слова, как Дэн впивается своими губами в мои. Вздрогнув, я зажмуриваю глаза, чувствуя, как мощная волна отвращения и неприязни пронзает меня. Его губы сминают мои, целуя грубо и властно, и я неумело отвечаю, стараясь лишний раз не злить его. Дэн прекращает поцелуй так же резко, как начинает, и отстраняется, явно довольный собой. Шумно выдохнув, я стираю ладонью следы его губ со своих. И отвожу взгляд в сторону.

– Что это? – спрашиваю я, смотря на папку.

– На сегодня у тебя осталась лишь одна тренировка. Поскольку ты моя наречённая, то должна хорошо знать мою семью и её историю. И помнится, я пообещал тебе, что лично возьмусь за твоё обучение румынского языка. Не надо знать всё. Изучим лишь слова первой необходимости, и я познакомлю тебя с историей своей семьи.

Metallica – The Unforgiven

Боялась ли я? Ещё как. Но это был не просто страх того, что Дэн ударит меня или вновь сорвётся. Нет. Это был страх чего-то неизвестного. Что-то, чего я не знала и не хочу знать. Глубоко в душе, я понимаю, что новая информация не принесёт мне ничего хорошего. Уверена, что узнав всю правду, я почувствую себя ещё более паршиво, чем сейчас. Так. Спокойно. Дыши, Сара, просто дыши. Нервно сглотнув, я беру в руки папку и открываю её. Моментально в мои глаза бросается большая семейная фотография. И я… Я не чувствую той боли, которую ощущала раньше, стоило мне только упомянуть о семье. Ведь у меня её нет. Я никогда не знала, как выглядит моя мать. Я лишь знаю только ту правду, которую открыл мне Дэн. И то я не уверена, что это на сто процентов является правдой. Но… Я… Мне уже не больно. Нет. Мне всё равно. Я давно перестала тешить себя грёзами о счастливой семье. Все мои наивные детские мечты разбились о жестокую реальность и уродливую правду. Ещё в приюте я уяснила, что никому не нужна. А сейчас… Мне не нужна семья. Мне не нужен никто. В этом мире у меня есть только я, и я должна рассчитывать только на себя. Ведь эгоизм – один из лучших способов защиты от жестокой реальности. Только от меня зависит, буду ли я жить. И какой будет моя жизнь. Любовь? Нет. Я не знаю, что это за чувство. И никогда не узнаю. Ведь здесь меня окончательно сломают. Превратят в бездушного монстра и в идеальную куклу для подчинения. Но, всё-таки, та часть меня, что ещё не успела поглотить тьма, даже рада тому, что Дэн решил раскрыть мне подробности своей жизни. Возможно, что узнав часть его истории, я смогу понять, почему он стал таким… Хотя, кого я обманываю? Дэн всегда был таким, и ничто не сможет изменить его. Сейчас я просто узнаю ещё одну отвратительную историю.

Я замерла, аккуратно проводя кончиками пальцев по файлу, внимательно всматриваясь в лица людей, в каждую деталь. На фотографии были изображены всего четверо.

Невысокая женщина в возрасте около тридцати пяти или сорока лет с длинными волнистыми волосами цвета лесного ореха, высоким лбом, большими зелёными глазами, курносым носом и яркой улыбкой, одетая в простое, но элегантное тёмно-синее платье ниже колен и однотонные туфли. Судя по возрасту и тому, с какой лаской и нежностью она держит на руках маленькую девочку и обнимает мальчика, я пришла к выводу, что эта женщина – мать Дэна. К тому же дети так сильно похожи на неё. Маленькая девочка у неё на руках – никто иная, как Амара. Мальчик, что стоит рядом с ними – Дэн. Но кем была девочка, что стояла рядом с ними? Я не знаю. Возможно, это ещё одна сестра Амары и Дэна? На фотографии девочке около десяти или одиннадцати лет. Цвет её волос заметно отличался тем, что имел окрас вороньего крыла. Цвет глаз тоже отличался. Он был не зелёным, или, как в случае с Амарой, светло-серым, нет. Её глаза имели тёмно-синий окрас, создавая невероятно прекрасный образ. Девочка поистине была красива. Бледный цвет кожи, вьющиеся волосы и тёмная одежда лишь добавляли контраста к её красоте. Она напомнила мне Белоснежку. Но всё же… Кто это? Девочка не похожа на мать Дэна и Амары. Да, чёрт возьми, она даже не похожа ни на кого из детей. В то время как Амара и Дэн имеют схожие черты. Возможно это какая-то дальняя родственница?

– Эта старая фотография, – внезапно говорит Дэн, нарушая затянувшуюся тишину, что повисла в воздухе, и заставляя меня вздрагивать. Подняв взгляд, я увидела, что Дэн сидел в кресле напротив кровати и внимательно смотрел на меня, отчего мне стало не по себе. Кивнув, я перелистываю несколько страниц папки с фотографиями, пока не останавливаюсь на странице с фотографией той самой женщины.

– Это твоя… Простите, Хозяин. Эта женщина – Ваша мама? – спрашиваю я, облизывая пересохшие от волнения губы и показывая мужчине фотографию женщины.

– Да. Её звали Лорен. Лорен Зольцман. Я не буду вдаваться в более точные подробности, расскажу лишь то, что тебе необходимо знать, – отвечает Дэн, доставая из кармана пачку сигарет. Однако, он не спешит начать курить, нет. Он лишь нервно вертел пачку в руках и смотрел в одну точку. Словно он не хотел говорить или вспоминать ту часть из своей жизни. Словно он пытался перебороть себя. Или… Или мне это только кажется? Не знаю почему, но я чувствовала некую тяжесть в груди, смотря на мужчину. Нет. Мне не жаль. Я просто… Я просто не могу понять его. Неужели он способен чувствовать что-либо? Неужели он тоже испытывает боль? И те его слова… Они насторожили меня. Ведь он сказал «звали», а не «зовут». Прошедшее время. Возможно… Возможно, его матери уже нет в живых? Но почему? Почему это так тревожит меня? Почему я хочу узнать причину?