– Да ладно, так уж и страшно. Но ты тоже хороша!

– Ой, никто и не спорит. Я, конечно, больше всех виновата.

– Виновата, даже не говори ничего. Зачем ты с ним столько времени там сидела? Курят, шампанское пьют, беседуют… Я долго терпел, но эта дурочка Инна вся избегалась туда-сюда, плакать давай, к Ядрихинскому прибежала жаловаться. Тут уж никто не выдержал. Лера, я в «Витлоре» не последний человек, хоть и не первый. Пока. Про тебя там тоже многие знают и про Вовчика. Чего ты из меня дурака-то делаешь? Кое-кто уже ухмыляться начал и всякую фигню друг другу нашёптывать.

Лерка отвернулась, спустила ноги на пол. Да, пожалуй, сказать тут нечего.

– Хорошо, виновата, так виновата. Но ты же всё купировал, как я понимаю, поэтому так долго там оставался.

– Лера, а что мне оставалось делать? Ты ушла по-английски, никто заметить не успел. Андрюха Илонку услал за другой стол, мы втроём сидели и разговаривали. Работать-то надо. Вот я к тебе и вернулся пьяный-пьяный. Всё, вставай, накрывай стол, будем продолжать праздновать!

Он сгрёб её в охапку и поставил на пол.

– Серёжа, ну, что ты меня как неодушевлённый предмет таскаешь.

– Ещё какой одушевлённый! Лер, ну давай, хочу с тобой новый год, наконец, встретить.

– Да вроде, встретили уже.

– Лера, что ты как старая бабка ворчишь? Надо было не спать, а сидеть и ждать мужа за накрытым столом.

«Конечно, сидеть и ждать за накрытым столом, пока вы там судьбы решаете. И мою в том числе», – сварливо думала Лерка, направляясь к холодильнику.

Северореченск

Лерка сидела за столом в своём кабинете и крутила в руках авторучку. Перед ней лежали гранки только что вычитанного завтрашнего номера. Оставалось только поставить подпись и отправить их в типографию. Номер ей не нравился абсолютно. Какая-то дичь – инициированные сверху национальные проекты надо было освещать на местном материале. Особенно пикантно смотрелось освещение нацпроекта «Доступное жильё» в старом северном городе, почти полностью застроенном деревянными домами пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века, а то и бараками времён сталинских строек. Дома эти медленно, но верно ветшали, приходили в негодность, их съедал грибок, разрушали болотистые почвы, фундаменты уходили в вечную мерзлоту. Капитального жилья строилось мало, таких домов в городе можно на пальцах одной руки пересчитать, денег в бюджете на это почти не было. Такая же история наблюдалась и с остальными проектами – «Образование», «Здравоохранение», «Развитие агропромышленного комплекса». Финансирования не было никакого, одна трескотня, и в газете все материалы об этом были легковесными, без конкретики, да ещё и не очень хорошо написанными. Подписывать номер в таком виде не хотелось совсем. У неё оставалось всего полчаса до его сдачи, и Лерка хорошо понимала, что переделать уже ничего нельзя, но оттягивала и оттягивала момент подписания. Она смотрела в окно на заснеженную и покрытую льдом огромную реку. Над ней уже бледнел и догорал красный февральский закат. Завтра снова будет серый ветреный день, опять порывами будет носить по улицам города сухие снеговые заряды, усиливая нарастающую с каждым днём тоску по приближающейся где-то, но не здесь, весне…

Они уже почти месяц снова жили здесь, в Северореченске, в служебной квартире, выделенной несколько лет назад Елисееву администрацией региона. В Леркиной однокомнатной квартире всё ещё жила Свистунова, её квартиранты никак не могли найти себе более подходящее жильё. Но Лерка от этого не страдала – в крохотной однушке втроём с Сергеем и Лизой им было бы тесновато. Окна служебной квартиры тоже выходили на реку, с пятого этажа видно было далеко, на горизонте чернел невысокий лесок, какой растёт на песчаных, разделённых протоками островах. Сергей с утра до вечера пропадал на работе, общительная весёлая Лиза с удовольствием ходила в детский сад, ей там очень нравилось, она даже иногда плакала, не утром, расставаясь с мамой, а вечером, когда та приходила за ней. Лерка удивлялась – это редкость, когда ребёнок с таким энтузиазмом воспринимает необходимость каждое утро идти в детский сад, сама она в детстве не очень-то туда стремилась.

Новый главный редактор газеты «Север» Алексей Витальевич Птицын был просто счастлив, что Валерия Евгеньевна вернулась, и что можно теперь радостно, поручив ей всю работу редакции, отбывать с утра по очень важным делам и возвращаться в лучшем случае к четырём, а то и вовсе не возвращаться с совещаний и заседаний. Лерку это нисколько не удручало, она погрузилась в работу с головой, тем более, что вернувшаяся месяцем раньше Лена Свистунова уже была назначена ответственным секретарём редакции. Вдвоём они работали слаженно и дружно. Удручало её совсем другое – о чём и как писала газета…

Дверь с грохотом распахнулась. Лена всегда врывалась так – с шумом, бегом, порой снося всё на своём пути.

– Валерон, чего сидишь в печали? Номер прочитала? А, не читай, мы с Сергеем Павловичем Проценко всё вычитали, он старый зубр партийной печати, у него комар не проскочит. Ты мне лучше скажи, это что означает?

Она шлёпнула на стол лист бумаги, припечатав его ладонью.

– Лена, погоди, что я могу сказать, если я даже не вижу, что там написано.

Она придвинула листок к себе.

– Так. Указ губернатора… Стоп. Подожди-ка…

Она отодвинула лист, быстро подписала в печать гранки, отправила по внутренней сети разрешение типографии приступить к работе, вынесла гранки в приёмную. Там, вот уже которое десятилетие, неизменно восседала секретарша Ирина Николаевна Касьянова, поражая любого входящего безупречным, блестящим от лака начёсом.

– Ирина Николаевна, всё готово, пожалуйста, передайте.

Ирина Николаевна важно кивнула, придвинув к себе гранки.

Лена, задумчиво курила, сидя на диване и глядя в потолок, выпускала дым вверх.

Лерка вернулась за стол, придвинула к себе листок.

– Ага. В рамках реализации национального проекта «Развитие агропромышленного комплекса»… принять предложение управления АПК об увеличении уставного капитала акционерного общества «Северореченский рыбозавод» путём дополнительного выпуска акций и их реализации негосударственным акционерам при обеспечении сохранения доли Администрации… Администрации в трёхмесячный срок… Лен, это что?

– А это, Лера, то. Проект Указа губернатора, не подписанный, думаю, ещё, но обязательно будет на днях подписан.

– А где… Согласна, глупый вопрос, снимаю.

– Да, глупый. Ты в левом нижнем углу глянь, кто автор этого произведения.

– Елисеев С.В. Ну, да…

– А вот теперь, Валерон, скажи-ка мне, почему это тебя два месяца назад так заинтересовал этот чудесный заводик, и теперь вдруг очень ненавязчиво губернатор собирается обанкротить его под маркой целого национального проекта?

– Леночка, веришь, мне нечего тебе сказать на эту тему.

– А кто тебя просил про заводик узнать? Сергей или Володенька?

– Лен…

– Ну, понятно всё с тобой. – Лена поднялась с дивана. – Замнём для ясности, будем посмотреть. Так, подруга, у меня к тебе предложение. Сегодня в Доме культуры народов Севера очень приятное мероприятие – поэтический вечер, будет красиво, много стихов, вручение наград победителям творческого конкурса, что-то там про родину, про Север, про любовь, после этого – фуршет для избранных. Мы с тобой в избранных. Пойдём, Лера, душой отдохнём, стихи послушаем, хорошую музыку, отвлечёмся от национальных проектов. Пятница, вечер. Ты ещё дома не насиделась?

– А пойдём, Лена. С удовольствием, давно ничего такого не видела и не слышала. Сейчас Сергею позвоню, чтобы Лизу забрал. Во сколько?

– Выходим через час, я машину закажу, будь готова.

– Хорошо, всегда готова! – отсалютовала по-пионерски Лера.

За окошком почти стемнело, на небе слегка выделялись светлым облака, их границы создавали ирреальный пейзаж, похожий на чёрно-синие лаковые миниатюры. Проект Указа, лежащий на столе, встревожил её. Хотя после встречи Нового года она уже ничему не удивлялась, вражда бывших друзей оказалась не такой уж сильной, а интересы дела – гораздо важнее и сильнее.