Заглянув напоследок в светлую, чистую, комфортабельную столовую, они повернули к управлению.
– Антон Петрович, а рабочие здесь живут, в посёлке?
– Кто где. Кто-то в посёлке, здесь и многоквартирные дома есть, и общежития. Многие из города ездят, автобус для этого специальный по сменам ходит. Весь инженерный состав в городе живёт. Работа здесь тяжёлая, вредная, но зарплата приличная, так что отбоя от желающих нет, хоть и дисциплина строгая. Валерия Евгеньевна, а где Вы живёте? – остановившись, спросил Гейнцлер.
Лерка назвала город.
– И что, у вас там фосфориты есть?
– Да нет у нас никаких фосфоритов! Сказали, привозить будут. Из соседней области.
– А зачем тогда вам обогатительный комбинат?
– Антон Петрович, это не ко мне вопрос. Я сама не совсем понимаю. Насколько знаю, это чисто инвестиционный проект. Даже не региональный, а межрегиональный. Все говорят о необходимости повышения налоговой базы, дополнительных рабочих местах. И т.д. и т.п. Я, конечно, не экономист, но мне кажется, что всё это очень дорого будет и не очень продуктивно.
Гейнцлер дёрнул бровями и, не ответив, пошёл к зданию управления.
Он проводил её на второй этаж, к кабинету директора и, попрощавшись, ушёл, не оглядываясь. В приёмной сидела блондинка-секретарша и лениво рассматривала что-то на мониторе компьютера. Лерка поздоровалась. Секретарша оторвалась от компьютера и глянула на неё вопросительно.
– Я Шингареева. Игорь Анатольевич на месте?
Девушка глянула на лежащую на столе бумажку, заученно улыбнулась и встала.
– Да, Валерия Евгеньевна, пойдёмте. – И открыла перед ней дверь кабинета.
Оттуда донеслись обрывки разговора:
– Вовчик в своём репертуаре! У него дома какие-то проблемы… Он на них, как водится, плюёт, но всё, похоже серьёзно… Ничего, выкрутится. Без него нам не обойтись. В злобе он там – не в злобе…
Разговор прервался, стоило Лерке войти.
Посредине просторного светлого кабинета стоял внушительный стол для совещаний, затейливо накрытый к обеду. Салфеточки, изысканные тарелочки, сверкающие приборы. Коньяк, разлитый в пузатые бокалы. Было видно, что к коньяку мужчины уже приложились. Раскрасневшийся Елисеев быстро встал, как-то уже совсем по-свойски приобнял Лерку за плечи, подвёл к своему собеседнику.
– Лера, знакомься, это Игорь Белозёров, гендиректор этой шарашки. Игорь, это Лера Шингареева. Журналист от Бога! Всё-всё про тебя напишет, да так, что читатели газеты «Север» обрыдаются от радости, что в их городе будет построен такой зашибенный комбинат. Лера, тебе у нас понравилось?
– Я в полном восторге от этой производственной феерии!
Елисеев захохотал и отступил на шаг. Полный крупнолицый молодой мужчина в сером пуловере и ослепительно-белой рубашке слегка прищурил и без того небольшие глаза и, улыбаясь, подал Лерке руку.
– Игорь. Лера Шингареева… Как-то мне Ваше имя знакомо. Где я мог его слышать?
– Вряд ли Вы его слышали, наша газета сюда не доходит, я всероссийской известностью не страдаю. Тем более, что имя, что фамилия – не такие уж и редкие, – Лерка нервно повела плечом.
– Вот и я тоже мучаюсь, – вступил в разговор Елисеев. – Мне всё кажется, что я Леру где-то видел. Ну ладно, это всё лирика. А давайте-ка присядем. Ты устала?
– Как собака. Ноги уже не держат. Игорь Анатольевич, Вы мне несколько слов скажете про комбинат?
– Что ты мне – Игорь Анатольевич, Игорь Анатольевич, давай на «ты», я это «Игорь Анатольевич» от сотрудников слышу с разными интонациями по тыще раз на дню.
Лерка кивнула, но знала, что для неё это будет сложно – почему-то с Белозёровым переходить на «ты» ей совсем не хотелось. Придётся вообще избегать таких фигур речи, где нужно говорить «ты» или «Вы»…
– Ну, короче, Антон тебе всё рассказал?
– Рассказал. Но хотелось бы и директора услышать для придания веса материалу.
Белозёров с Елисеевым переглянулись, Елисеев кивнул, и Игорь протянул Лерке папку с документами.
– Там все пресс-релизы собраны, – объяснил Елисеев. – Этого хватит для репортажа с завода. Если что, завтра тебе Ядрихинский дополнит.
– Хорошо. Давайте пресс-релизы, так даже проще.
Лерка взяла папку и положила в сумку.
– Ну, всё, по коньячку. Лера, ешь, ты ведь голодная. О делах потом.
Они пили коньяк, болтали. О комбинате больше не было сказано ни слова. Уезжали, когда уже стемнело. Комбинат весь светился, а карьер просто полыхал белыми, синими, фиолетовыми, зелёными огнями, ещё больше придававшими ему сходство с фантастическими мирами. Лерка проводила глазами космический пейзаж и опустила голову на подголовник сиденья. Спать хотелось просто зверски.
Глава четвёртая.
Утром неожиданно выглянуло солнце, разбудив Лерку своими лучами. Было очень рано и тихо, только первые трамваи звенели на кольце. Лерка открыла окно и постояла, вдыхая запах города, ещё не слишком пахнущий бензиновыми парами, холодный, влажный. Сидя на широком подоконнике, она открыла папку Белозёрова.
«Витлор» – открытое акционерное общество, объединяющее ряд предприятий: добывающей и перерабатывающей промышленности, ТЭК, пищевой и лёгкой промышленности, кредитно-финансовой системы, охранного, гостиничного и туристического бизнеса, сферы услуг и развлечений, торговли.
Холдинг считается одним из самых крупных производителей минеральных удобрений. Валовое производство минеральных удобрений составляет 7 миллионов тонн. Компания предполагает инвестировать в развитие производства и строительство новых мощностей значительные средства.
Это компания, которая объединяет добывающие, производственные предприятия, логистические компании и сбытовую сеть. Является компанией, выпускающей весь спектр минеральных удобрений на собственной сырьевой базе».
Лерка перелистала всю пачку, там были сплошь отчёты о производственной деятельности, количестве изготовленной и отгруженной продукции, встречах руководства с рабочими, студентами, депутатами, губернаторами. Всё скучно, уныло – по всем законам заштампованного пресс-релиза. Она бросила папку на кресло – потом почитаю, когда писать буду. Посидела на подоконнике, допивая кофе и глядя на просыпающийся и оживающий город. Включила телевизор, где Гарик Сукачёв в ритме летки-енки бодро пел: «А у меня всё отлично, просто всё отлично у меня. Просто я человек-привычка, человек-привычка это я»3. И, подпевая, стала собираться на завтрак.
С Елисеевым снова встретились в лобби-баре. На этот раз он был невесел, как-то озабочен, но Лерке напряжённо улыбался.
– Что-то случилось, Сергей?
– Нет, не переживай, просто сложности небольшие, но нашей работы это совсем не касается. Сейчас поедем, Андрей Николаевич скоро будет в офисе. Нам рядом, в центр города. Не торопись, пей кофе, можем даже успеть покурить.
Через полчаса они уже подъезжали к небольшому серебристо-серому особняку, скрытому за высокими деревьями. Особняк стоял на высоком берегу реки, из него открывался потрясающий вид на панораму города на другом, более низком, берегу – воздушный ажурный мост соединял два берега – старинные купеческие особняки, и устремлённые в голубое небо разноцветные многоэтажки. По коридорам сновали люди, стрекотали факсы и принтеры, звенели телефоны – в обычном офисе начался обычный рабочий день.
Андрей Николаевич Ядрихинский, высокий худощавый мужчина около сорока, с каким-то слишком вытянутым лицом, легко встал из-за огромного стола встретить гостей.
– Андрей Николаевич, знакомься, это Валерия Евгеньевна. Мы с ней хорошо поработали на Севере, я тебе показывал материалы, вчера были на ГОКе. Лера всё видела, побеседовала с Гейнцлером, Белозёровым, масштаб нашей работы представляет. Хотела бы послушать и генерального директора.
– Ну, прекрасно, садитесь, Валерия Евгеньевна, побеседуем.
Лерка, ни чуточки не стесняясь, смотрела на хозяина кабинета. Он производил какое-то двойственное впечатление. Улыбается, а глаза холодные. Говорит радушно, но как-то неестественно. Сел за свой стол и, глядя в бумажку, заученно начал:
