– Итак, Валерия Евгеньевна, Вы уже знаете, что ОАО «Витлор» в качестве подрядчика планирует уже в этом году в ваших краях начать строительство горно-обогатительного комбината для получения фосфорного концентрата. Проект включает в себя строительство фабрики по обогащению руды с получением фосфорного концентрата в объеме 1,8 миллионов тонн в год. Последние лет тридцать нигде в мире такие предприятия не строили, только реконструировали старые. Уже разработаны проекты двух новых рудников для обеспечения обогатительного комплекса. – Ядрихинский на мгновение поднял глаза от бумаг, – Поверьте, я от Вас ничего не скрываю! – и снова почесал «по написанному», – Выйти на рынок фосфатных удобрений «Витлор» вынудила высокая привлекательность этого сегмента рынка минеральных удобрений, эффективность проектов в этой сфере и наличие дополнительных возможностей для оптимизации сбытовой сети и логистики. Кроме того, компания стремилась стать участником рынка индустриального потребления калия. Следует отметить, что за последние 20 лет именно сегмент фосфорных удобрений демонстрирует наиболее высокие темпы прироста потребления: 1,9% в год против 1,7%.

Это позволит нашему холдингу расширить производственную базу, увеличить прибыли, вашему региону увеличить налоговую базу, расширить рынок труда…

«Бла-бла-бла…» – Лерка смотрела на него, периодически проверяя уровень записи на диктофоне. Ей было смешно и грустно. Смешно от того, что взрослый и несомненно умный мужчина (вряд ли не очень умный смог бы управлять таким серьёзным хозяйством, разноплановым и разнопрофильным), так неумело разыгрывает несвойственную для себя роль. А грустно от того, что её просто держат за дуру, только и способную ретранслировать всю эту чепуху. Однако она внимательно, изображая полную заинтересованность, выслушала Ядрихинского до конца, задала несколько вопросов, не особенно углубляясь в производственные темы и уже не спрашивая о целесообразности строительства комбината. Резко зазвонил телефон, Андрей Николаевич облегчённо схватил трубку и несколько минут слушал невидимого собеседника.

– Да, да. Понял, не дурак. Ты сам можешь его дожать, работай, тебе за это деньги платят, – явно сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего, отрывисто бросал он в трубку. – И зови всех, познакомим с гостьей. Валерия Евгеньевна, сейчас зайдут члены совета директоров, познакомитесь, пообщаетесь. Вы когда улетаете?

– Завтра, Андрей Николаевич.

– Ну что же, надо будет поужинать или пообедать сегодня. Вам всё понравилось, Вы довольны поездкой?

– Конечно. Мне очень понравилось, я набрала материала не на одну статью. Отписываться придётся изрядно. Думаю, хватит как раз до начала строительства, да и вы будете, надеюсь, информационные поводы подкидывать.

– А то! И неоднократно. Елисеев там у вас будет бывать очень часто. Захотите опять приехать – только скажите ему, обеспечит на раз.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошли несколько мужчин. Ядрихинский представлял каждого.

– Валерия Евгеньевна, Елисеева с Белозёровым Вы уже знаете. Это наш финансовый директор Юрий Андреевич Калиниченко, это заместитель директора по общим вопросам Александр Ильич Беляев, а это…

Сердце вдруг стало увеличиваться в размерах. Под ногами закачался пол, словно палуба теплохода при сильной качке. Захотелось схватиться за что-нибудь вроде леера, чтобы удержаться на ногах.

– Привет, Лерка!

– Здравствуй, Володя…

В кабинете повисла тишина, воздух сгустился, в нём словно затрещали электрические разряды. Они стояли друг напротив друга и молчали, глядя глаза в глаза.

– Вот это номер… та самая Лера! Шингареева? Шингареева! Как я сразу не понял! – хлопнув себя по лбу, почему-то шёпотом произнёс Елисеев. Он вдруг вспомнил чёрно-белый фотопортрет, который когда-то видел у Вовчика: слегка склонённая голова, светлые волосы и светлые, в пол-лица глаза, глядящие словно внутрь тебя… Он тогда ещё подумал – какая женщина… Как он мог её не узнать?

– Лера Шингареева – та самая? – резко развернулся к нему Ядрихинский.

– Похоже.

– Ну, ни фига себе, нарочно не придумаешь, – вдруг вполне по-человечески сказал Ядрихинский и начал смеяться. – Не, прикинь, я ей тут про производственную базу втираю, а она слушает серьёзно, вопросы задаёт…

– Я так понимаю, она ничего не знала. Да и откуда? Она же в командировку по заданию редакции ехала, на производственное предприятие. – Елисеев подошёл к Ядрихинскому поближе, тоже душа хохот. – Я с Вовчиком при ней разговаривал, а она вообще никак не отреагировала, даже не заинтересовалась. Да мало ли Вовчиков на свете?

– Ты прав. – Ядрихинский хлопнул Володю по плечу. – Хватит пялиться друг на друга, вы тут не одни. Время у вас ещё будет. Давайте присядем, что ли.

Все молча расселись вокруг стола для заседаний.

– Лера, раз наше сотрудничество – дело давнее, предлагаю на этом интервью закончить. Мы уже порядком друг другу мозги запудрили.

– Какое сотрудничество? В каком смысле запудрили? – Лерка, медленно повернув голову, непонимающе глянула на Ядрихинского.

– Творческое, Лера, – сказал Елисеев. – Творческое сотрудничество. Материала ты, Лера, набрала прилично, тебе работать и работать. У тебя на завтра билет, может, поменять?

Она помолчала, глянув на Володю. Тот по-прежнему не проронил ни слова, только улыбался, глядя ей в глаза.

– Да нет, наверное, не стоит. Меня на работе ждут.

– Ну ладно тогда, – Ядрихинский хлопнул рукой по столу. – Закончили. Всё остальное потом. Идите уже. Остальным сидеть, дела есть.

Лерка и Володя всё так же молча встали из-за стола и вышли из кабинета. Оставшиеся проводили их глазами. Когда закрылась дверь, синхронно развернулись друг к другу.

– И что это нам даёт, Серёга? – отрывисто спросил Ядрихинский. – Нет, ну бывает же, блин…

– Я думаю, вот что, – Елисеев слегка нагнулся к столу, словно боясь, что его подслушивают…

В такси Лерка сосредоточенно смотрела на его затылок – он всегда ездил впереди, она помнила это по прошлой жизни. Всегда смеялся – впереди едет тот, кто платит… Она сдерживала желание погладить его по жёстким чёрным волосам, вспомнить их на ощупь, вспомнить, как они пахнут…

– Кошечка моя желтоглазая… Ты понимаешь, что я для тебя всё могу сделать? Хочешь, куда-нибудь поедем? Куда захочешь, когда захочешь…

– Я никуда не поеду, мне и здесь хорошо.

– Ладно. Подойдёт и наш скромный город. Я считаю, что красивым женщинам вообще ни учиться, ни работать не надо. Мужик должен деньги делать, а женщина – за собой следить, по гостям ходить, по магазинам.

Она закатывала глаза и усмехалась – это никак не укладывалось в её сознании и не монтировалось с сформулированными уже целями жизни.

А потом…

– Что с тобой? – спросил он.

Лерка молчала. Где-то у самого горла стояли слёзы.

– А зачем ты с ними?

– Я – совсем другое дело, это моя жизнь, и менять её я не собираюсь. Я уже обречён на эту жизнь. А ты – словно глоток чистого воздуха. Мне плохо без тебя. И зачем ты появилась? Мне трудно разорваться между тобой и ними, чем-то придётся пожертвовать.

Он обнял её и долго не отпускал. Сквозь закрытые двери пробивались звуки музыки. За окном стыла ночь. Город, такой предновогодний, пушистый от инея и переливающийся в свете фонарей, засыпать словно и не собирался. Шумели машины, звенели трамваи, на здании напротив, словно ёлочные гирлянды, вспыхивали, горели и гасли слова: «Летайте самолётами Аэрофлота»…

А время спустя диалог в курилке общаги:

– Понимаешь, твой непорядочный возлюбленный проиграл в карты 800 рублей, – однокурсница Вера считала своим долгом «открыть подруге глаза», – Теперь они очень сильно пьют и за этот проигрыш, и за приближающееся 23 февраля. А твой благоверный наглотался таблеток. Дело дошло до психиатра. Свозили его туда, привезли обратно. А он всё кричит: «Лерку, Лерку… Тогда ему предложили резонный вариант: давай, сыграем в карты, кто проиграет, тот и поедет. Вот и поехал Ренат. И вообще, твой непорядочный возлюбленный сказал, что у вас заключён какой-то союз. Его слова: «Мы всем даём время отдохнуть, но потом мы возвращаемся».