— Моя книга!

Это была она. Тернер остановился, чтобы выругаться.

— Я не хочу слышать ничего о твоей проклятой книге, слышишь?

Ее рот остался открытым.

— Ты понимаешь, что только что случилось? Я ударил человека.

— Но ты же согласен, что он нуждался в ударе?

— Столько же, сколько и ты нуждаешься в удушении.

Она отступила, явно оскорбившись.

— Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, — высказал он ей, — я не провожу свои дни, обдумывая, где и когда меня могут принудить к насилию.

— Но…

— Никаких но. Ты оскорбила человека.

— Это он оскорбил меня.

— Я собирался торговаться, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Ведь ты привела меня сюда для этого, не так ли?

Миранда нахмурилась, и неохотно кивнула.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? Если бы этот человек имел меньше сдержанности. Если бы…

— Так ты думаешь, что он показал свою сдержанность, — ошеломленно спросила она.

— По крайней мере, настолько, насколько ты его заставила. — Он схватил ее за плечи и начал трясти. — Боже мой! Миранда, ты хоть понимаешь, что есть много мужчин, которые не моргнув глазом ударят женщину? Или хуже того, — добавил он многозначительно.

Он ждал ответа, но она только смотрела на него большими немигающими глазами. И у него было тревожное чувство, что она видела что-то, что он не знал.

Что-то в нем.

Затем она сказал.

— Прости меня, Тернер.

— За что? — спросил он не слишком любезно. — За то, что устроила сцену посреди тихого книжного магазина? За то, что не держала рот закрытым, когда это нужно было? За то…

— За то, что я огорчила тебя, — сказала она спокойно. — Это было нехорошо с моей стороны.

Ее мягкие слова прорвались сквозь его гнев, и он вздохнул.

— Только не делай ничего такого больше, хорошо?

— Я обещаю.

— Хорошо. — Он понял, что все еще держал ее плечи и ослабил хватку. Удивленный он заметил, что ей стало легче. И он отпустил ее полностью.

Она наклонила голову набок, и беспокойное выражение появилось на ее лице.

— По крайней мере, я думаю, что постараюсь сдержать обещание. Я, конечно, буду стараться не делать ничего, чтобы тебя так огорчило.

Тернер внезапно увидел, что Миранда старается его не огорчать. И это расстроило его.

— Что с тобой случилось? Мы ведь зависим от тебя, черпая твою уравновешенность. Бог знает, что ты не раз выручала Оливию из неприятностей.

Ее губы плотно сжались, затем она сказала

— Не путай уравновешенность с кротостью. Это совсем разные вещи. И я, конечно же, не кроткая.

Он понял, что она не стала дерзкой. Она просто констатировала тот факт, который как он был уверен, его семья не замечала многие годы.

— Не бойся, если я когда-нибудь поддерживал мнение о твоей кротости, то ты меня, конечно, в этом сегодня разуверила.

Да поможет ему Бог, но она еще не закончила.

— Если я когда-нибудь увижу то, что является несправедливым... Я не смогу сидеть, сложа руки.

Она собиралась его убить. Он был в этом уверен.

— Только постарайся избегать явной беды. Это то ты мне можешь обещать.

— Я не думаю, что сегодня это было явной угрозой. Я …

Он схватил ее руку.

— Все. Ни слова больше на эту тему. Уйдет десять лет моей жизни, если я буду обсуждать это.

Он взял ее за руку и направился к дому.

О Боже! Что же с ним не так. Его пульс все еще скакал, хотя она не было в опасности. Он сомневался, что продавец мог ее ударить. И, кроме того, почему, дьявол, он так волновался за Миранду. Конечно же, он заботился о ней. Она походила на его маленькую сестру. Он попробовал вообразить Оливию на ее месте. Все, что он мог почувствовать, было умеренным развлечением.

Было что-то не так, если Миранда могла его так разъярить.

— Уинстон будет скоро здесь, — заявила Оливия, входя в розовую комнату и награждая Миранду одной из ее самых солнечных улыбок.

Миранда посмотрела на нее поверх книги — совершенно некрасивой копии «Le Morte d’Arthur» с загнутыми уголками страниц, которую она позаимствовала из библиотеки лорда Ридланда.

— Правда? — пробормотала она, хотя прекрасно знала, что Уинстона ожидали тем вечером.

— Правда? — передразнила Оливия. — Это — все, что ты можешь сказать? Прости, но я под впечатлением от того, что ты влюбилась в юношу, о, извини меня, теперь он — мужчина, не так ли?

Миранда возвратилась к своему чтению.

— Я сказала тебе, что не влюблена в него.

— Но ты должна будешь, — парировала Оливия.— И ты могла бы влюбиться, если бы соизволила провести некоторое время с ним.

— Разве он не в Оксфорде?

— Ну, да, — сказала Оливия так, как будто шестидесятимильное расстояние не имело значения. — Но он был здесь на прошлой неделе, и ты проводила с ним мало времени.

— Это не правда, — ответила Миранда. — Мы ездили в Гайд-парк, ходили к Гюнтеру за мороженым и даже покатались на лодке, когда было очень жарко.

Оливия присела на соседний стул, скрестив руки.

— Этого недостаточно.

— Ты сошла с ума, — сказала Миранда и возвратилась к своей книге.

— Я знаю, что ты полюбишь его. Ты только должна провести достаточно времени в его компании.

Миранда сжала губы и упрямо продолжала смотреть в книгу. Эта беседа была неразумной.

— Он будет здесь только два дня, — размышляла Оливия. — Мы должны действовать быстро.

Миранда перелистнула страницу и сказала:

— Ты делаешь то, что ТЫ хочешь, Оливия, но я не буду участвовать в твоих замыслах.

Вдруг Миранда встревожилась.

— Нет, я передумала. Не буду делать то, что ты хочешь. Если я оставлю это дело тебе, то я окажусь на пути к Гретна-Грин прежде, чем буду знать об этом.

— Интригующая мысль.

— Ливви, никакой свадьбы. Я хочу, чтобы ты пообещала мне.

Выражение лица Оливии стало хитрым.

— Я не буду обещать того, чего я не могу сделать.

— Оливия.

— Ох, хорошо. Но ты не можешь остановить Уинстона, если он думает о женитьбе. И судя по его недавнему поведению, он именно это и делает.

— Только до тех пор, пока ты не вмешаешься.

Оливия вздохнула и попыталась выглядеть оскорбленной.

— Мне больно от того, что ты так думаешь.

— О, пожалуйста. - Миранда возвратилась к своей книге, но было почти невозможно сосредоточиться на сюжете, когда в уме считаешь в обратном порядке … двадцать, девятнадцать, восемнадцать …

Конечно, Оливия не способна замолчать больше, чем на двадцать секунд.

Семнадцать … шестнадцать …

— Уинстон будет прекрасным мужем, разве ты так не думаешь?

Четыре секунды. Это было замечательно, даже для Оливии.

— Он молод, конечно, но мы тоже.

Миранда проигнорировала ее.

— Тернер, вероятно, был бы тоже прекрасным мужем, если бы не появилась Летиция и не испортила его.

Миранда перебила.

— Ты не думаешь, что это жестокое замечание?

Оливия слегка улыбнулась.

— Я знала, что ты меня слушаешь.

— Это почти невозможно, — пробормотала Миранда.

— Я просто говорила, что…

Оливии подняла подбородок, и ее пристальный взгляд переместился на дверной проем позади Миранды.

— И он теперь здесь. Какое совпадение.

— Уинстон, — воскликнула Миранда весело. Но это был не Уинстон.

— Извините за вторжение, — сказал Тернер, один уголок его рта изогнулся в ленивую и чрезвычайно слабую улыбку.

— Извини, — пробормотала Миранда, чувствуя себя неожиданно глупо. — Мы говорили о нем.

— Мы говорили также и о тебе, — сказала Оливия. — Совсем недавно, по сути дела.

— Дьявольские вещи, я надеюсь.

— О, действительно, — сказала Оливия.

Миранде удалось сдержанно улыбнуться, поскольку Тернер сел напротив нее.

Оливия наклонилась вперед и кокетливо положила подбородок в свои руки.