Тарайя улыбнулась шире, взяла за руку Зора, продолжая смотреть в его глаза. Ощущение какой-то странной защищенности вдруг разлилось по сознанию огромной успокаивающей волной. Ритм сердца стал настолько размеренным, что казалось, оно вовсе и не бьется, будто это и не нужно. Разум наполнялся невероятным умиротворением. Мысли исчезли, мгновение замерло, но уже в спокойствии, а не перед бурей. В глубине души Зор это прекрасно понимал, как и то, что всё это исходит от Тары. Он был восхищен той мощью. Мощь казалась первородной, настоящей и простой. Ее величественность и абсолютная чистота ощущалась явно и всенепременно без малейшей тени сомнения.
Тара вдруг засмеялась, отпустила руку Зора и прошмыгнула мимо, тут же принявшись разглядывать стены пещеры, или делая лишь вид, не спеша прохаживаясь вдоль них. Зор следил за ней неотрывно, пытаясь запечатлеть каждое движение, жест, блеск больших красивых глаз. Он понимал где-то в глубине души, что это важно, важен каждый миг в памяти, но не понимал для чего.
В этот раз на ней было легкое светлое платье ниже колен с едва заметными отблесками изумруда. Туго стянутая пышная коса светлых волос, чуть светилась каким-то бархатистым отливом белого жемчуга. Зор следил за всем этим великолепием, грацией, чистотой, исходившей от девушки, запоминая навсегда. Эти мгновения он старался загнать как можно дальше, в самые потаенные закоулки памяти, чтобы ненароком не растерять, не забыть, и он знал, что не забудет никогда.
– Покажешь мне землю свою, сын Амура? – Подошла она к нему ближе, заговорщицки заглядывая в глаза.
– Конечно, да! – воодушевился и одновременно растерялся Зор. Он сначала ринулся к выходу из пещеры, затем вернулся к Таре, продолжавшей стоять на месте, и протянул руку. Девушка улыбнулась, вложив свою ладонь в его, в который раз заставив вздрогнуть сердце юного гарийца.
Быстро добравшись до зияющего просвета выхода, Зор приложил палец к губам, жестом указав девушке обождать. Осмотревшись, он выпрыгнул наружу, прошелся вдоль скальной стены, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство.
– Пойдём! – шепотом позвал он Тарайю, убедившись, что в округе всё тихо.
– Ты тревожишься? – вопросила девушка, оказавшись снаружи горы.
– Сирхи зачастили. Яр собрал их наверняка уже, но все же…
– Кто они?
– За хребтом к югу станы их. С тех пор, как путь в Гарию проложили из-за хребта, вот они и не оставляют попыток проникнуть сюда. Нажива – их цель, ничего более.
– Я поняла, у нас нечто подобное, только иначе чуть.
– Часть гарийцев оружие в руки взяли, чтобы их сдержать… Хотя нет, оружие они взяли до этого… – Зор умолк, сложил руки на груди, уставившись на едва виднеющуюся луну, на еще светлом небосводе.
– Пойдём! – Протянул он вдруг руку, схватив Тару за запястье и потянув за собой.
Зор старался не спешить, но Тара довольно шустро продвигалась по каменистой местности, без особого труда преодолевая различные препятствия. Перебравшись через неглубокий ручей, они обогнули уступ и по пологому склону забрались на просторную ровную площадку. Она была останцем когда-то большой скалы, но время и ветра разрушили ее, оставив лишь часть. Останец был узкий, но длинный, обрывавшийся у большой равнины, на которой Зор накануне встретил Сирхов. Перемахнув через небольшой провал, они оказались на мягком ковре весенних пышных трав, еще невысоких, но с каждым днём стремительно тянувшихся к солнцу.
– Туда, – махнула Тара рукой в сторону холма у края долины, – Я бы хотела встретить Ра-свет там, – она крепче ухватила Зора за руку и потащила за собой. Он мог идти конечно же быстрее, но делал вид, что запаздывает слегка, только бы она не отпускала его. Ощущения легкости, странного покоя разума при каждом ее касании были для него бесценны. Зор даже не совсем понимал – куда они идут, это было не важно, только бы идти вместе, только бы касаться…
С вершины холма открывался вид на долину, укрытую со всех сторон величественными кедрами и пышными остроконечными пихтами. Долину разрезала надвое река, петляя извилисто, отражаясь серебристыми отблесками в свете полной луны.
– Приветствую тебя, мой дорогой Урай! – воскликнула девушка, протянув руки к уже ночному небу, усыпанному звездами, – Твоя сестрица Мидея прекрасна! – Тарайя улыбалась, прикрыв глаза, медленно глубоко вдыхая полной грудью. Легкий ветер разносил по округе запах весеннего разнотравья, свежести и некой странной чистоты, витавшей в воздухе.
– А где же Гария твоя, Зор? – вопросила Тара, повернувшись к нему, и слегка коснулась уже затянувшейся раны у виска.
– Там, – указал Зор вдаль, тут же воодушевившись, – за теми холмами, в двух переходах дневных. Я покажу с радостью тебе дом наш, если захочешь, скажи только!
– Я и так его вижу, он красив!
– Ах, да… – улыбнулся Зор, – Я совсем позабыл…
Тара присела, скрестив ноги меж собой, Зор не медля последовал её примеру. Они молча смотрели вдаль, на красивую долину и каждый думал о своём. Сердце юного Зора вновь начинало выстукивать ритмично, постепенно усиливая содрогания. Он медленно тянул руку к девушке и чем ближе был к цели, тем сильнее кружилась голова. Тара улыбалась еле заметно, продолжая разглядывать долину, будто ничего не замечая, но она прекрасно чувствовала намерения своего спутника, стараясь не подавать виду. Едва коснувшись руки девушки, Зор сжал несильно её ладонь в своей, Тара ответила тем же. Цель была достигнута, он снова её касался, это всё чего он сейчас желал и ничего более – просто касаться…
Уже знакомым потоком по разуму разлилось спокойствие. Умиротворение ласкало нежно сознание, что мгновение замерло. Зор не знал и не понимал – что будет дальше, что будет поутру, через вечность, но он четко осознавал, что эту вечность дочь Дивьи и Перинея будет так же держать его крепко за руку и никогда несмотря ни на что не отпустит, где бы ни находилась. Это знание было незыблемым, оно не появилось вдруг, оно было всегда.
– Зачем ты истоки ищешь? – нарушила вдруг тишину Тарайя.
– Я хочу, чтобы люди искру себе вернули, чтобы сирхи не с войной, но с миром в мой дом пришли, а я с радостью их встретил. Хочу, чтобы отец мой не терял её, а мать не приносила в плату жизнь свою, чтобы он мог вновь вернуть ту искру себе.
– Путь к истокам сложен, он погубит нас, а я не желаю твоей гибели.
– Тот путь, по которому уже идём, погубит ещё быстрее и без возможности возрождения, – отозвался Зор.
Тарайя придвинулась ближе, обхватила его руку обеими своими и положила голову на плечо. Её фраза всколыхнула до того неведомые чувства. Она сказала – «нас». Зор всё понял, не нужно было тысячи слов, всё стало ясно и чётко. Её не волновала своя судьба, теперь она думала и о нём, не отождествляя себя отдельно. Она стала его частью, это поняли оба без малейшего сомнения.
Волнение новым потоком нахлынуло, что даже бросило в жар на миг. Зор ощущал себя сейчас целым изначальным существом. Пришло понимание, что сейчас он становится настоящим, обретая когда-то утерянное. Это было ново, непривычно, но в то же время было родным, до боли знакомым, оттого радостным и одновременно тревожным. Океан новых чувств обрушился на сознание: противоречивых, ошеломляющих, дарующих вдохновение и страх. Да, присутствовал страх потерять вновь обретенное. Он где-то на подсознательном уровне ощущал, что наконец-то обрел своё родное, но как теперь не совершить ошибку, ту оплошность, чтобы вдруг вновь не утратить часть своей сути.
– Чтобы ни произошло, я буду всегда рядом, Зор! – Приподняла голову и нежно, как-то самозабвенно взглянула на него. Её глаза отражали блеск луны, звезд, красочным океаном плескавшихся в ее взгляде. И хотя они виделись всего второй раз и даже толком не говорили ни о чем, но оба знали, что жизнь каждого – теперь их общая и навсегда.
– Давно ушли твои родители, Зор?
– Мать я помню только в начале своего пути здесь. Говорят, что это сирхи отняли её жизнь, а отец оставил гораздо позже, пятнадцатое лето пошло уж. Он к ней стремился – пути искал, как уйти, но боялся, что заблудится.
