Перед взором стоял образ Тарайи. Зор четко помнил ее глаза и боялся упустить даже на мгновение. Этот взгляд источал необычайный поток энергии, который пронизывал сознание невероятными ощущениями, до того неизведанными.

Перемахнув через очередной быстрый ручей, коих в этих краях было великое множество, он подбежал к отвесному невысокому скальному обрыву, прыгнул, ухватившись за выступ, взобравшись на него. Снова прыжок, еще уступ, еще один и вот долгожданная равнина, бежать можно быстро, чего очень желал сейчас Зор, стараясь скорее успеть.

Оглянувшись назад, в сторону остроконечной сопки, он боковым зрением заметил движение, словно маленькая точка у пригорка неподалеку зависла в воздухе и со стремительной скоростью метнулась в его сторону, следом еще одна, затем третья. Мгновение, другое, Зор одернул голову, отшатнулся назад, пригнулся. Со свистом одна за другой мимо пролетели три стрелы. Молча, не производя ни звука, из-за зеленеющего холма выскочили трое.

Зор рванулся в сторону перелеска неподалеку. Один из преследователей не останавливаясь, вложил стрелу, мощным рывком дернул тетиву. Зор услышал очередной свист раньше, чем тонкий острый прут смог достичь его, но все же не успел полностью увернуться. Остро заточенный наконечник легким касанием резанул у виска, вспоров кожу. Зор замешкался, остановился. Растерянность и непонимание происходящего вновь стращали разум. С каким-то гортанным выкриком, из рощи, к которой он как раз и направлялся, выскочили еще двое. Зор глубоко вдохнул, на миг задержав дыхание, медленно выдохнув. С обеих сторон засверкала сталь обнаженных клинков. Первый настигший рубанул наотмашь. Юный гариец отошел чуть в сторону от удара, одной рукой схватил сирха за шею, уперев ладонь в подбородок, резким движением швырнув того об землю. Для сирха это казалось настолько быстрым, что он даже понять ничего не успел, лишь почувствовал сильнейшую боль от удара. Выхватив у него меч, Зор в последний миг отбил удар следующего. Подскочил еще один. Зор метнулся к нему навстречу и чуть присев, когда тот замахивался, мощным ударом клинка вышиб меч из рук, что тот отлетел на приличное расстояние.

Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что даже сам Зор не мог точно припомнить их в подробностях…

Сирхи корчились от боли, постанывая, ползая по траве. По примеру Яра, Зор снял с них все ремни и связал по очереди. Он очень волновался, и узлы его вышли слабые и неуклюжие, он вообще их вязал впервые, что же делать дальше и вовсе не понимал. Обойдя в который раз их по кругу, поднял каждого, усадив друг к другу спинами, рассудив, что так будет удобнее, а сам присел напротив.

– Ты хороший боец, Урус, – после долгого молчания, наконец, произнес один из них, сплюнув кровью, – кто учителя твои, что воином справным воспитали?

– Я Зор, не Урус!

– Все одно. Коль воин, зваться можешь кем угодно. Так кто учителя твои, поклон им о земь! – горделиво вскинул голову сирх, – Отпусти, Урус, а? Развяжи путы, и я золота дам сколь скажешь! Не в честь мне воину, как ягненку связанному быть, – сыпал бородатый сирх без умолку, – Сними путы, дай умереть воином, не позорь стан мой! Не хочешь золота, дам камень лунный, смелый Урус, клянусь Гарудой Большекрылым, что камень отдам, который сам Гаруда предкам моим завещал! Либо отпусти, либо кровь пусти, но в неволю не пойду! – Бородач нервно крутил головой по сторонам, дергал руками за спиной, пытаясь освободиться. Его собратья так же нервно ерзали на месте. Зор видел, как они пытались вслепую развязать друг другу руки, но из-за неслаженности действий это у них получалось плохо, хотя и стянуто все было совсем слабо.

Зор сидел напротив бородача, внимательно разглядывая его. Тот исподлобья сверкал недобрым взглядом черных глаз.

– Не неволь, дай с честью смерть принять! – сорвался он на крик.

– Каков путь твой, сирх? – негромко вопросил Зор, пристально глядя в глаза бородача. Он смотрел на него и пытался понять мысли, намерения, цели, которые гнали этот бесстрашный народ с завидным упорством и настырностью все к новым и новым завоеваниям, оставляя за собой кровавый след. Сколько Зор знал о сирхах, всегда они воевали. Вся жизнь, всей сутью их существования являлась – война.

– Я Качудай! – гордо ответил он после небольшой паузы, – Мой путь – сталь добрая в новых землях окропленная водой жизни во славу предков и Гаруды, границ не ведающего!

– Пустой твой путь, Качудай. Погибель несёте и за погибелью гонитесь, – отрешенно произнес Зор, поднялся, подхватил валявшийся рядом меч, одним движением разрезал ремни, стягивающие руки разговорчивого бородача, бросил короткий взгляд на того, швырнул меч на землю и быстрым шагом направился в сторону багровеющего заката.

– Возьми золото, урус Зор! – кричал вслед сирх, судорожно развязывая ремни на ногах.

– Оставь его своему богу, – негромко ответил Зор, перейдя на бег, но его слова, утонувшие в шуме ветра, уже никто не слышал.

– Тогда лунный камень прими, смелый Урус, жизнь плату любит…

***

Ветреная погода доносила запах дыма. Зор бежал сквозь просторную долину, разделяемую небольшой рекой и укрытою с обеих сторон зеленеющими холмами. Он бежал уже довольно долго и настолько быстро, насколько позволяли силы.

Долина упиралась в невысокий обрыв, переходивший в очередную равнину, на котором виднелись мелькания огней костров. Внизу паслось много лошадей, это был лагерь Яра. Впереди замаячили люди, среагировав на шум из долины. Они вглядывались в вечерние сумерки, пытаясь разглядеть спешащего гостя.

Зор взобрался на холм, чуть отдышался. Второй день голода и суматошных событий давали о себе знать легкой усталостью. Он глубоко несколько раз вдохнул вечерней прохлады, переведя дыхание, глядя в сумеречный небосвод.

– Ты зачем здесь?! – С присущим недовольством пробурчал матерый боец, разглядывая рану у виска, – Почему в Гарию не ушел? Иль путь мой повторить пытаешься иль чего хуже – путь своего отца?!

– Твой путь достоин, Яр! – возразил тут же Зор, – И путь моего отца был достоин не меньше! Он нашел в себе смелость и силы заплатить за всё сполна, и плату ту добровольно отдавал ради возрождения, ради света угасшего. Он не дрогнул, выдержав всё с честью до конца, завершив честно! И путь его был, может более важнее наших, и ты это знаешь лучше моего, Яр! Ты меня укрыть пытаешься чего ради? Безвольным телом, духом спящим жизнь прожить?

– Ты искру сохранить должен!

– Что толку от искры этой, если у других она угасла, Яр? Что за радость мне в равнодушии пустом, когда вы режете друг друга?! – Зор вновь почувствовал неприятное чувство гнева. Оно снова стремилось маленькими пульсирующими толчками пробить тропинку к разуму. Зор его попытался ухватить, чтобы прочувствовать суть, природу, эпицентр и его цели. Да, цели гнева были важны, Зор это осознавал, но чувство быстро угасло, слегка подразнив, не дав вцепиться, раскрыть своё естество.

– Ты в этих предгорьях что делаешь, Яр? Чью искру стережешь? Чужую, оставшуюся, не угасшую! А ты попробуй новую зажечь и тогда эти стеречь не придется. Ты мою сбережешь, угаснет другая, затем еще и еще, угаснут все. Я сирхов повстречал дважды там, – махнул Зор рукой за спину, – Не сдержать их! Сдержишь этих, придут другие. Истребишь всех, на их место встанут новые. Гарийцы многие уж порываются встать с оружием в руках, потому как не видно просвета, только мгла впереди и ответа никто не знает нужного, а я отыскать его хочу! – Зор присел у костра, уставившись в пламя, – Прости, Яр! Не гони меня с гряды, я путь нашел и ответ отыщу, обещаю!

– Где с сирхами повстречался? – Присел Яр напротив.

– Недалеко от вершины, у которой ты путь пращуров указывал.

– Подождём. Там братья наши нескольких уже отловили, видать не всех еще. След от встречи с ними? – кивнул он на покрывшуюся бордовой коркой рану у виска. Достал холщевый мешочек, высыпал на ладонь щепотку какой-то перетертой травы и протянул, – Вотри, уйдёт скорее.