А вообще они оба были всего лишь людьми. Лиза подозревала, что красивый мальчик мог к позднему вечеру устать, проголодаться, захотеть в туалет, спать и так далее. Пирамиду базовых потребностей даже в этом месте никто не отменял. Интересно, удобно ли ему в своих дорогущих шмотках? Не давит ли воротник-стойка на его нежную кожу, не натирает ли кадык? А каково ему в этих узких брючатах? Они в облипку сидят на его длинных стройных ногах, как в них вообще сидится и ходится?

– Лиза? – Сяо Вэй тоже присел на стул.

– Я так понимаю, что мне придётся злоупотребить вашим гостеприимством и переночевать в… – он обречённо пожал плечами, – в вашем доме.

Она не удержалась и съязвила:

– А это так ужасно, господин Вэй?

Он не нашёл, что ответить. Откровенно говоря, ему требовалось отойти по малой нужде. Неужели так и придётся напрямую ей об этом сказать?

Сяо Вэй решил сменить тактику. Внутренне его тоже немало раздражал тот факт, что вместо заслуженного триумфа после статусного мероприятия он не отдыхал в номере отеля, лакомясь деликатесами, тайком покуривая травку и одаривая своей благосклонностью очередную отупевшую от восторга счастливицу, чьё имя он забудет уже через четверть часа, а торчал здесь, в этом форменном свинарнике с какой-то нечёсаной дикаркой. Музыкант медленно встал с хромоногого стула, неторопливо обошёл стол и заставил себя приблизиться к Лизе. Женщина ощутила едва уловимый аромат его парфюма. Запах казался пряным, острым, пьянящим. Когда он поднял руки, нарочито утомлённо потягиваясь и картинно зевая, жакет с рубашкой чуть задрались на нём, на мгновение обнажив мускулистый живот. Лиза внутренне сжалась.

Скрестив руки на груди и стараясь с величайшим интересом смотреть на печную побелку, спросила:

– Что вы делаете, господин Вэй? Если вы устали, то я предлагаю вам прикорнуть на моей кровати, так как, к сожалению, моих душевных сил хватило на материализацию только одного спального места. Из жалости к вам я, так и быть, уступлю вам её на сегодня.

Сяо Вэй почувствовал прилив сиюминутного куража. Будучи по натуре циничным хищником с лицом порочного ангелочка, он словно глотнул крохотную капельку крови потенциальной жертвы. Конечно, эта дамочка не вполне подходила под определение его фанатки, однако её смущение при его приближении говорило само за себя. Парень не стал оправлять задравшуюся одежду. Он сделал лёгкое движение изящной кистью, убирая прядку волос за ухо. Как раз за то ухо, в мочке которого деликатно поблёскивала стильная бриллиантовая серёжка. Лиза непроизвольно закусила губу и начала внимательно изучать трещины в досках пола.

А Сяо Вэй наклонился к ней и, впервые находясь на такой непозволительно интимной дистанции, прошептал ей чуть ли не в ухо:

– Милая Лиза, я хочу вернуться в свой мир, поэтому давайте вы постараетесь и наколдуете какой-нибудь портал, идёт?

Она вскочила со стула, уворачиваясь от его тёплого аромата, резво отпрыгнула и возмущённо зачастила:

– Господин Вэй, я вас сюда не звала! Не надо на мне пытаться применять свои айдольские штучки, я не ваш контингент, извините! Хотите спать – вот в комнате стоит кровать! Хотите в туалет – сейчас покажу вам маленькую пристройку, где расположены наши «удобства», а желаете откушать – у меня тут есть даже холодильник и электричество, как вы изволите видеть своими глазами. Принесу вам холодной варёной картошки и колбасы. Но! Не смейте! Подходить! Ко мне! Так! Близко! Уважайте и моё личное пространство! И я не могу по щелчку ваших капризных пальцев отправить вас в Китай или на Багамы!

Сяо Вэй опешил. Эта тётка посмела повысить на него голос?! Да что за чёрт, его харизма всегда срабатывала на безмозглых курицах, коими он считал абсолютно всех женщин.

Лиза всё ещё стояла поодаль, её глаза полнились гневом и ещё чем-то непонятным. Эмпатией он никогда не мог похвастать, да зачем вообще было сканировать переживания других людей? Достаточно того, что все вокруг всегда выполняли его желания, сколько он себя помнил. А тут агрессивная иностранка, вообразившая себя биг боссом! Как с ней сладить, если она даже поиграть с ним отказалась? Ему стало очень, очень обидно. Она, можно сказать, была первой, кто так среагировал на его чары. У-у-у, стареющая неудачница!

Лиза в этот момент походила на распрямившуюся пружину. Она и вправду разозлилась. Вновь растерявшись и не зная, как ему вести себя дальше, Сяо Вэй мгновенно приуныл. Противная хозяйка чуть ли не насильно показала ему, что и где в её домовладении находится, провела краткий инструктаж, как чем пользоваться и что можно употребить в пищу из обнаруженных в холодильнике продуктов. После этого она оставила его одного, сквозь зубы пожелала спокойной ночи и ушла готовить себе лежанку на лавке в бане. На душе у Сяо Вэя было прескверно.

Он постоял некоторое время у разобранной односпальной кровати, подумал и всё-таки разделся до белья. Воздух в комнате хорошо прогрелся, дрова больше не трещали, видимо, уже полностью прогорели, и теперь в доме стояла сонная тишина. Веки музыканта начали смеживаться сами собой, он обессиленно плюхнулся на предоставленную ему постель. Ещё пару минут Сяо Вэй пытался смотреть в окно, угадывая силуэты деревьев сквозь ситцевую занавеску, однако усталость взяла своё. Он заснул, зарывшись своими губами-вишенками в белую наволочку из сатина.

У Лизы, напротив, провалиться в сон никак не получалось. Банная скамейка давила то на позвоночник, то на кости таза, отчего начинало ломить спину, а бёдра ныли так, будто Лизу заставили примоститься на рассыпанном сухом горохе. В конце концов она оставила попытки забыться дремотой, с кряхтеньем поднявшись с лежанки. Хотелось куда-то идти и что-то делать, но что конкретно? На дворе стояла глухая ночь. С одной стороны, на улице было достаточно светло для ходьбы и активных действий, да вот только чем полезным можно было себя занять в такой то ли поздний, то ли ранний час? Разве что… полакомиться немытой клубникой прямо с грядки?

Вспомнив про перезрелые ягоды, при взгляде на которые у неё ещё вчера текли слюнки, Лиза тихонько прокралась из бани в огород, боясь очередного столкновения с незваным гостем, спавшим в доме. Он так её достал за долгий-предолгий день, что от одной мысли о нём у неё начинал дёргаться глаз. Лиза с замиранием сердца шмыгнула в калитку, стараясь не шуршать травой, хотя покрытая росой тимофеевка так и норовила задеть её голые ноги под длинным халатом. Собираясь на ночлег, Лиза захватила в баню ночнушку и свой любимый (опять-таки, старый!) кашемировый халат, всегда ждавший её на даче, когда ей доводилось приезжать в деревню на отдых. Только сейчас она горько пожалела о том, что не озаботилась созданием приличного гардероба для сельского отпуска. Всё, чем она тут располагала, было удобным, но заношенным тряпьём, и за появление в таком виде перед ним ей становилось вдвойне стыдно.

А вот и она. Вкуснейшая бордовая клубника. Лиза рухнула на коленки, воровато зыркнула в сторону своей избы, молясь, чтобы Сяо Вэй не заметил её макушку из окна, если вдруг проснётся и приподнимет шторку. Женщина сорвала с кустика огромную ягоду, которая пряталась в листве у самой земли, сдула с неё несколько песчинок и с жадностью отправила в рот целиком. Боже, это, кажется, лучшее, что с ней за сегодня…

– Я забыл, где питьевая вода. Вы не оставили мне бутылочку рядом с кроватью, поэтому…

Лиза поперхнулась клубничным соком. Рядом стоял. Голый. Если не считать трусов. Заспанный. Сяо. Вэй.

Что он там лепечет про какую-то воду? На столе же полный эмалированный чайник был, да и чистая кружка тоже! Благо дело, в деревне имелся колодец, так что перебоев с водой пока не предвиделось. Что опять не так, зачем этот дурак притащился за ней сюда?

Парень тем временем канючил:

– Пить хочу! Дайте мне минеральной без газа! Я не могу так спать, жажда мучает!

Лиза дожевала ягоду, встала с корточек (почему она так часто оказывалась перед ним в таком положении?!) и уже собиралась было вновь отвести его в дом, как Сяо Вэй неожиданно сжал её предплечье своими цепкими и сильными пальцами. Лиза недоумённо застыла. Он не в себе, что ли? Но Сяо Вэй сделал это неосознанно. Его глаза смотрели куда-то за Лизину спину. Проследив направление его взгляда, она увидела среди некошеных сорняков весьма необычный объект. Белая северная ночь лишь условно могла называться ночью, потому как освещение на несколько часов от заката до рассвета было, по факту, сумеречным, что давало возможность прекрасно различать предметы.