Сотрудники агентства никогда не видели улыбки на лице вице-президента, что сильно отличало его от главы компании «Симидзу» и давало повод для сплетен. Но всех, а особенно сотрудниц, волновало вовсе не различия в темпераменте или характере отца и сына. Акихиро все еще не женился, и никто и никогда не видел его в компании хоть какой-нибудь девушки. Даже на мероприятиях, требующих по протоколу присутствия в паре с дамой, мужчина появлялся под руку со своей тетушкой. Самые рьяные сплетники приписывали Акихиро увлечение молодыми людьми одного с ним пола. Но доказательств этому так никто и не нашел.

Проверка деталей нового проекта с юристами заняла больше часа. И только в половину второго вице-президент вышел на связь с главой компании. Придя к единому мнению по финансовым и временным затратам, а также обсудив требуемый кадровый ресурс и возможные риски, Акихиро перешел к проблеме, которая могла угрожать срыву не менее важного проекта – спокойствия в семье:

– Тетушка вчера поведала нам интересную историю…

– Она порой словно маленький ребенок, цепляющийся за новую игрушку. – Акихиро почувствовал, что отец улыбается. – Но, признаться, эта ее настойчивость весьма трогательна. Ты уже поручил собрать всю необходимую информацию?

– Да. Завтра будут первые результаты. И все же…

– Сомневаешься? – Хироши отлично знал сына, чтобы не понять, что тот не в восторге от подобной затеи.

– Трудный подросток с неизвестным прошлым… В нашей семье уже есть двое подростков.

– Боишься за Юки и Эйджи?

– Не хочу дурного влияния на них.

– Дурного… – в голосе Хироши послышались нотки разочарования. – Дурного влияния у них и так в достатке. Юки, благодаря матери, ни о чем, кроме дорогой одежды и украшений, знать не хочет. Эйджи с каждым днем все больше вовлекается в социальные сети и интриги. Не говоря уже об истории с шантажом одноклассников.

– Тебе с детьми не повезло. – Со стороны Акихиро подобное звучало укоризненно, но он знал, что Хироши не обидится.

– Это им не повезло с отцом. Я очень мало уделял вам внимания… В общем, если парнишка не будет представлять явной угрозы, я не против, чтобы он жил с нами. В конце концов, Мицуко за четыре года научилась очень хорошо разбираться в людях.

– Горький опыт, – согласился Акихиро.

– Да. А твоим сестре и брату не помешает увидеть жизнь не из золотого гнезда, а глазами тех, кто барахтается в грязи.

– Не уверен, что такие знания необходимы. Но тебе, как отцу, виднее. А как же тетушка? Ей пора бы замуж и обзавестись своим ребенком. Если с парнишкой что-то пойдет не так, не обернется ли все очередной трагедией?

– Ты же знаешь, после того случая она к себе мужчину еще нескоро подпустит. К тому же… У Юки есть мать, у Эйджи есть мать. У меня есть вы. Даже ты найдешь, о ком позаботиться. А Мицуко одна. Присутствие мальчика должно окончательно привести ее в чувство.

– Ты ей потакаешь, отец.

– Потому что виноват. Это я четыре года назад подпустил к Мицуко того мерзавца. Вместо того чтобы поддержать вас двоих в трудный момент, я улаживал свои личные проблемы.

Акихиро всегда с болью вспоминал об умершей четыре года назад бабушке, которая заменила ему родную мать. Еще меньше он хотел говорить о драме, разыгравшейся после похорон, поэтому постарался быстрее подвести итог.

– Значит, решение принято. Юристы займутся бумагами по опеке. Я сообщу всю информацию, что узнаю.

На этом телефонный разговор завершился. Акихиро отправился на деловой обед, а на другом конце страны Хироши выехал на место встречи со своими новыми партнерами.

Вечером, после визита полицейского и психолога, у Хидео повысилась температура. Ужин остался нетронутым, что весьма расстроило сердобольную медсестру.

– Неужели совсем не вкусно?

– Я просто не хочу. – Помолчав, парнишка добавил: – Спасибо, что так заботитесь обо мне.

– Пустяки, это же моя работа! – Девушка широко улыбнулась. – Но у меня ее так много, так что помоги мне: съешь хоть что-нибудь.

Хидео стало стыдно, что его уговаривают, словно маленького. Он съел рисовый пудинг в присутствии медсестры, и та с довольным видом продолжила вечерний обход.

Один на один с собой, парнишка попытался разобраться в сложившейся ситуации: «Он хочет, чтобы я молчал, значит, с мамой должно быть все в порядке… Иначе, чем еще мне угрожать?! С другой стороны… Если мама…»

Произнести вслух, что мама мертва, Хидео не смог. Сделав пару глубоких вдохов, он достал из тумбочки карточку и снова вгляделся в нее. «Здесь нет ничего о маме. Она не приходит. Что-то определенно случилось…»

Подросток подошел к окну и полюбовался видом ночной столицы. Затем разорвал карточку на мельчайшие кусочки, выбросил в мусорную корзину и лег в постель.

Наступил новый день. Доктор Вада перенес выписку парнишки на двое суток, потому что температура так и не нормализовалась, хотя все остальные показатели были в порядке.

У Хидео взяли кровь для анализа, довольно много, как ему показалось. Подросток старался съедать все, что приносили заботливые медсестры. Но делал это через силу.

Миновало три дня. За это время никто Хидео не навестил. Парнишка решил, что проще думать, будто мама просто обиделась из-за долгой разлуки и не хочет его видеть.

Утром четвертого дня, после завтрака, в палату зашли двое: психолог Окада и куратор дома-приюта для подростков. Невысокий мужчина чуть за тридцать носил очки в обычной оправе и мешковатый свитер. В руках он держал большой бумажный пакет.

– Здравствуй, Хидео. – Психолог выглядела точно так же, как и во время их знакомства. – Ты не забыл меня?

– Нет, Окада-сан.

– Хорошо. – Ласково улыбаясь, она продолжила: – Это куратор Саито. Он из службы социальной опеки. Мы заберем тебя в реабилитационный центр для подростков.

– Здесь все, что необходимо. – Куратор передал пакет парнишке. – Мы подождем за дверью.

Гости вышли, а Хидео, рассеянно глядя перед собой, подумал: «Центр для подростков?! Значит, мама точно не хочет меня видеть». Он заглянул внутрь пакета. Там лежали футболка, брюки, куртка, обувь и белье – все самое дешевое.

В коридоре для Окады и Саито время шло медленно.

– Похоже, не хочет ехать, – заключил куратор.

– Немудрено. Проверите?

Только Саито протянул руку, чтобы открыть дверь в палату, как она распахнулась сама. На пороге стоял, переодетый в новые вещи, Хидео. Хотя одежда и была ему немного велика, он все равно выглядел хорошо.

Дорога до реабилитационного центра заняла минут сорок. Хидео смотрел в окно, но мелькавших зданий, достопримечательностей и людей не замечал. В его голове крутилась одна-единственная мысль: жива ли мама?

Комнаты временного пребывания в реабилитационном центре напоминали больничные палаты: достаточно просторные, светлые и оборудованные всем самым необходимым. Во внутреннем дворе гуляли несколько человек, а в коридорах стояла тишина.

– Здесь ты можешь отдохнуть. К тебе скоро придут. – Куратор оставил парнишку, а сам направился в кабинет психологической помощи. Окада, опередив вопрос коллеги, встретила Саито категоричным заявлением:

– Пора мальчику узнать правду. Неведение усиливает тревожность.

– А если он замкнется совсем?

– А вас не насторожило, что за всю дорогу до центра мальчик так и не спросил про свою мать? Он уже догадался, что случилось неладное.

– Вам виднее. Из полиции приедут через час, чтобы его допросить. Это их обязанность – сообщать о смерти.

Время тянулось для Хидео невыносимо медленно. Сидя на кровати и обняв колени, он пытался вспомнить, как выглядела его мама два года назад. Чем сильнее он старался, тем туманнее становился образ. Тогда Хидео сосредоточился на том, как встретит ее сейчас, что ей скажет, как крепко к ней прижмется.

Мечтания прервал стук в дверь: психолог Окада пришла за ним, чтобы проводить в свой кабинет. Там, расположившись в кресле, подростка ждал старый знакомый – лейтенант Накагами.