Чуть дальше, в длинной стене, во всю высоту были встроены квадратные витрины, два на два метра, в которых стояли белые манекены. На них сверху висела белая тряпка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась густой паутиной.

– А откуда здесь столько пауков? – Эдвард повернулся к Бью.

Тот пожал плечами:

– Так река рядом, что вы хотите. Здесь много мелкой живности бегает. И крысы есть, и мыши.

Они прошли дальше, и Эдварду открылся невиданной красоты зал. Огромной высоты сводчатый черный потолок как будто парил над изящными, одетыми в лепнину стенами, с потолка свисали большие хрустальные люстры с лампами-канделябрами. Эдвард посмотрел вправо и застыл завороженный…

Через широкие прямоугольные проемы, обрамленные сложными молдингами, расположилась лаунж-зона с бежевыми диванами с высокими спинками и черными столами на рифленых ножках. А дальше была река… Сплошная река, которая заходила через прозрачную стену прямо в зал, проникала своим естеством природы и манила другим берегом, где ровненькой чередой развернулись миниатюрные коттеджи.

– Как на борту корабля… – задумчиво сказал Эдвард и понял, что именно ему напоминало это помещение: «Титаник»…

Не в силах оторваться от реки за окном, он все-таки последовал за сторожем в дальний зал, вход в который пролегал из лаунж-зоны и упирался в дверку с надписью «Тренерская».

– Сперва сюда, – почему-то уверенно сказал детектив.

В комнатке пахло мужским одеколоном и немного старым бельем. Вдоль всех стен стояли маленькие шкафчики с именами на дверках, а в углу был круглый столик с прожженной скатертью. Ничего интересного.

– А почему такой запах духов? Причем довольно свежий. – Эдвард вышел, задумчиво остановился и посмотрел на Бью.

– Духов? – Бью рассмеялся. – Да вы что, сэр, там воняет дохлыми мышами.

Эдвард еще раз зашел в комнатушку. Пахло плесенью. И больше ничем. Детектив поморщился, он терпеть не мог всякие там глюки и вариации на тему «показалось». Факты. Только на это можно опираться. Все остальное – фантазии и бред.

Малый зал ему не понравился. Он был длинный и неудобный, с маленьким окном и запасным выходом.

– Вот отсюда они и зашли – дверь взломали. – Бью почему-то сжался. – Они сперва стояли здесь, в этом зале.

Комната была неприятной. И у Эдварда возникло противное ощущение, что кто-то за ними наблюдает. Он даже подошел к черной широкой оконной шторе и отдернул ее, но там лежали только сломанные стойки для рекламного баннера. И больше ничего.

Обратно они вышли, не торопясь и задумавшись, словно у обоих появилась какая-то мысль.

Снова зайдя в большой зал, Эдвард вскрикнул – как он сразу этого не понял! Одну из стен помещения занимало огромное зеркало, встроенное в стену. Он с восторгом приблизился к нему.

– Невероятно! Какой эффект! И ведь не сразу поймешь, – пробормотал он и вдруг услышал шорох сверху.

Подняв голову, он увидел, как прямо над ними на широкой черной балке, поддерживающей ферму, сидела темная птица. Она ходила вдоль конструкции и иногда вскидывала крылья.

– Что за черт! Откуда? – Ее здесь не было, когда они пришли, он был уверен.

– Да с вентиляции залетают. Не следит никто. – Бью зевнул. – Уже темнеет, сэр.

Эдвард подошел к окнам, которые располагались прямо напротив лаунж-зоны, с другой стороны зала. Они были меньше витражных и выходили на городской склон. Сразу перед зданием, как утес, возвышался скалистый обрыв, на котором торчал дом с остроконечной крышей и большими окнами. Скворечник тоже было видно, и он смотрелся как флагшток. В доме тускло горел свет.

Детектив двинулся дальше. Остальные помещения – две раздевалки с душевыми – были просторными, с шикарными глянцевыми вишневыми дверками шкафчиков, резными скамеечками и зеркалами на всю высоту.

– Какого черта столько зеркал? – Эдварда почему-то это стало напрягать.

– Так танцевали же, им же постоянно любоваться на себя надо было. – Бью уже шел по коридорчику от раздевалок в холл.

Эдвард тихонько закрыл дверь в женскую раздевалку и, уже сделав несколько шагов в сторону коридора, услышал тихую музыку. Он развернулся и рывком открыл дверь. Тишина…

А где Бью? Детектив выбежал в холл, повернул в сторону рецепции и увидел недовольного сторожа, который уже гремел ключами от входа.

– Почему вы не слышали, как ребята зашли? Где были ваши собаки? – спросил Эдвард, заранее зная ответ.

– Я был мертвецки пьян, сэр. Вы можете пожаловаться на меня, но во всем городе не сыщется никого, кто бы захотел здесь торчать, особенно ночью. – Он противно засмеялся. – А у собак есть свои дела, они бродят по всему склону.

– Нам нужно осмотреть весь комплекс. Ребята могут быть где угодно. Покажите мне остальные помещения.

– Не стоит. – Сторож поджал губы в подобие улыбки. – Они не выходили из клуба. Зашли через запасной выход, дверца захлопнулась, и больше уж никто не выходил.

– Почему? – Детектив опять знал ответ.

– Потому что эта дверь была заперта. – И Бью подбросил связку ключей в воздух. – Заперта, понимаете?

Дэвид шел по длинному коридору, в котором были узкие ниши, через которые сочился свет. В конце прохода он увидел дверь с рисунком из змей в центре. Подойдя ближе, он открыл ее и обнаружил, что прямо за порогом начинается лестница, круто заворачивающая вниз, как американская горка. Дэвид высунул голову, наклонился и увидел, что там внизу кто-то потихоньку поднимается наверх. Он хотел крикнуть, но звук не шел из горла, тогда он замахал руками и тотчас полетел вниз по лестнице, с ужасом осознавая, что это конец.

Он проснулся в поту. Лежал мокрый как мышь. Почти сразу увидел высокую фигуру у кровати. Какая-то женщина, высокая и громоздкая, почему-то с длинными руками и странным выражением лица. Печалью или ненавистью, непонятно.

Женщина села на кровать и погладила его по щеке. Улыбаясь большим ртом, но не глазами. В глазах застыла тревога.

– Вы кто? – Дэвид разлепил губы. Похоже, спал он очень долго.

И тут она заплакала. И побежала за врачом. Пришедший доктор разговаривал с женщиной мягко, с участием, держал ее за руки и произносил одну и ту же фразу: «Надо надеяться…»

Дэвид ничего не помнил. Чистый лист. Полый пустой мозг. Без антиквариата.

Мириам проснулась от ласковых прикосновений лучей солнца. Теплый свет проникал сквозь щель в занавеске и гладил ее по щеке.

В комнату заглянула медсестра и сообщила, что к ней пришли гости. Щеки ее пылали, на губах блуждала улыбка. Кажется, Мириам поняла, кто этот посетитель.

В палату зашел Кристофер. И как всегда, когда она его видела, подумалось: «Как же он пронзительно красив». Всегда, когда она на него смотрела, ее руки художника чесались и просили карандаш для наброска.

– Как ты? – спросил он спокойно, без тревоги в голосе. Его длинные холодно-голубые глаза были похожи на два кристаллика льда, оттененные рубашкой в тон.

– Зачем ты здесь? – Мириам пришла в раздражение. – Только не говори, что ты волновался за меня. – Она рывком встала с кровати, откинув длинные светлые волосы, и подошла к окну.

Он подошел сзади и задышал ей в ухо:

– Я принес то, что ты просила. Не волнуюсь, потому что знаю, что ты же непробиваемая. Жанна Д’Арк. – Он тихо засмеялся.

Мириам опять ощутила, как ее физически тянет к этому человеку, который ее раздражал и бесил, с которым у нее были невозможные, сложные отношения.

Он был ее менеджером. Помощником в разных делах. Коварным и скользким типом. Единственным, перед которым она плакала однажды. Тем, кто регулярно ее обижал. Каждый раз она собиралась его из своей жизни. И не могла.

В свою очередь, Кристофер смотрел на изящную, точеную фигуру Мириам, просвечивающую через простую тонкую сорочку, и в душе его плескалась ненависть.