— На будущее: Ливия, это африканская страна. Сильно я на негра похож, а?

— Ну, тогда держи другое заклинание, попроще: «Ноу мани, онли кард».

— Слушай, дитя Хогвартса. Так ты мне скажешь, куда мы идем?

— Вон там свернем налево, и через пару минут окажемся на месте. Сам все и увидишь…

Делать нечего, пришлось мне и дальше следовать скупым инструкциям своего незримого и невесомого проводника. И через несколько минут, раздвигая локтями и плечами толпу праздношатающихся зевак, туристов и уже основательно подбешивающих ряженых аниматоров, я вывалился на Дворцовую площадь. Последнее место во всем Санкт-Петербурге, где стал бы искать вербовщика, нанимающего мутантов для участия в смертельных боях без правил.

— Ты куда меня привел, о неприкаянный дух Ивана Сусанина?

— Через двадцать минут во-о-он от той остановки отправляется экскурсионный автобус. Он нас и довезет аккурат, куда нужно. С должным комфортом и даже в сопровождении гида. Ну а пока ты можешь позавтракать: времени как раз хватит перехватить чего-нибудь горяченького…

Заботливый, сука!

Я присмотрел ближайший пункт продажи счастья всем голодным и замерзшим Уборщикам и пристроился в конец жиденькой очереди.

Это были самые бездарно проебанные мною 300 рублей.

За крохотный стаканчик безалкогольного (!) и невкусного глинтвейна, из всех достоинств которого можно было выделить разве что «зато горячий». Горячий настолько, что я обжег язык и не смог оценить вкусовые достоинства «настоящей Питерской шавермы», так и оставшейся для меня самой обычной уличной шаурмой.

Ну, хоть согрелся и кое-как набил пустой желудок. А еще, пока я уминал стремительно остывающую шаверму, запивая ее безжалостно обжигающим компотом с корицей, мой заплечный приятель разговорился, благо рядом с нами не было лишних ушей.

И рассказал, как дошел до жизни такой.

Сидел он как-то со своим армейским приятелем (тем самым, благодаря которому Семен и оказался в Питере) и культурно выпивал в приличном баре, когда в зал ввалилась компания пьяных подростков. Которые громко смеялись, мусорили, чавкали, лапали официанток, несдержанно матерились — в общем, всячески провоцировали.

Тонкая натура бывшего десантника (того самого, с которым Семен пытался гопнуть студентов в подворотне) не выдержала такого безобразия, и армейский приятель пошел поговорить с ребятами. Чтобы вежливо попросить их вести себя сдержаннее — все же, они находятся в приличном заведении, среди культурно отдыхающих людей. И своими криками мешают им смотреть трансляцию решающего матча кого-то там против вон тех вот.

Слово за слово, рука за табуретку, нога в ухо — и спокойная беседа внезапно превратилась в драку. Разумеется, Семен вступился за своего друга, ввиду численного преимущества противников прихватив с собой старую добрую биту.

Чисто машинально вытащив ее из воздуха.

Он и стала тем самым «отягчающим обстоятельством», что превратила «мелкое хулиганство» в «разбойное нападение с применением оружия». Да еще и группой лиц. И по предварительному сговору. И с нанесением тяжких телесных. И много что еще…

И, главное, так гладко вываливал на него обвинения полицейский, что Семен безоговорочно ему поверил, сразу став очень грустным.

Настолько грустным, что чуть не пропустил мимо ушей проникновенное «…пострадавшая сторона готова замять дело». Зато отчетливо услышал количество нулей в озвученной сумме.

К удивлению тогда еще совершенно материального Семена, товарищ полицейский даже ухитрился ответить на невысказанный вопрос «А где поднять бабла?», не иначе как прочитав его по лицу обвиняемого. Причем не фразой из назойливой рекламы онлайн-казино, а назвал вполне себе конкретный адрес.

Адрес места, «где люди с вашими талантами могут заработать и куда большие суммы».

На что задержанный вполне себе резонно заметил, что у обычных физруков совершенно обычное количество почек, глаз и прочих органов, с которыми он расставаться не намерен.

«Так ведь вы совсем не обычный физрук, Симеон Владленович», — рассмеялся полицейский.

И показал запись с видеокамеры из бара, на которой было хорошо видно, как совершенно обычный физрук совершенно обычным жестом достает из воздуха совершенно обычную биту, и обрушивает ее на совершенно обычную голову совершенно обычного подростка.

«И вы такой не один. Сами увидите, Симеон Владленович», — добавил полицейский.

И он согласился.

И тут же для него нашелся и приличный адвокат, и необходимая для выхода под залог сумма, и даже пострадавшие подверглись внезапному приступу амнезии, забрав свои заявления назад. Про записи с камер и говорить нечего — оказывается, в тот день они вообще не работали.

А Семен отправился по указанному адресу, прошел небольшую проверку на наличие «особых умений» и своих навыков бойца-рукопашника и… и через несколько дней оказался на арене смерти. Где за пару месяцев провел семь боев, три из которых проиграл. Но даже так заработанных денег ему хватило, чтобы купить молчание потерпевших в той потасовке, оплатить услуги адвоката и «доброго полицейского», съехать из общежития на вполне себе приличную съемную квартиру и забыть о сомнительной карьере физрука.

И если бы не подзатянувшееся призрачное состояние после третьего проигранного боя, то ему, в общем-то, и жаловаться было бы не на что.

— Как по мне, так все это похоже на конкретную подставу, — прокомментировал я, — Уж слишком много совпадений, тебе так не кажется?

— Я в этом почти уверен, — вздохнули у меня за спиной, — Но я, в целом, даже доволен, что он так все вышло. За один выход на ринг получить полугодовую зарплату, и это при том, что жратва, тренировки и услуги врачей там для бойцов бесплатные — не жизнь, а сплошная малина! А если побеждаешь, то сумма удваивается.

Я прикинул цифры в уме.

Ну да, его понять можно. Тем более, что по большому счету ни жизнью, ни здоровьем бойцы там не рисковали — уж об этом-то хозяева арены заботились, несмотря на грозное название и кровавый антураж всего мероприятия.

Или все же были погибшие?

Я повторил свой вопрос вслух.

— Ну, кого-то из ребят я больше не видел, но кто его знает, укатили они на юга, тратить свои выигрыши в компании знойных красоток, или просто решили завязать, заработав на безбедное существование на ближайшие годы? — отозвался призрак.

— Тогда другой вопрос: нам какой автобус нужен? Я смотрю, тут полно разных программ.

— Любой ближайший.

— Погоди, это как? Тут же вон «Революционный Петербург», и «Ремесленный», «Поэтический» и даже «Мистический Петербург»!

— Это одни и те же маршруты. Начинаются и заканчиваются здесь, и проходят через одни и те же точки: дворцы, музеи, мосты и памятные места. Просто немного отличается история, которую будут втирать экскурсоводы. В «Императорском Петербурге» расскажут о вкладе наших славных тиранов в развитие и становление Российской Империи. В «Поэтическом» — больше будет историй о поэтах, адюльтерах и дуэлях,разумеется, с декламацией стихов великих мастеров. Ну а в «Мистическом» любой рассказ будет заканчиваться фразой «хотите верьте, хотите нет, но там до сих пор видят призраков и слышат странные звуки». Или историей о загадочных отключениях света и таинственных исчезновениях. Здесь же каждый дворец — это тебе и бывшая резиденция какого-нибудь генерала, и бывшая творческая мастерская, и бывшее тайное убежище, а ныне музей или образовательное учреждение. Какую хочешь историю, такую и лепи. Чем, собственно, наши турфирмы и занимаются, разводя доверчивых туристов.

Ишь ты, «наши». Давно ли ты сам питерцем заделался, о призрак великого физрука?

В конце концов, я выбрал ближайший по времени автобус, который уже набирал людей, и должен был отправиться в путь через восемь минут.

Наскоро дожевал остывшую шаверму, запил остатками кислого глинтвейна и, забравшись в салон, уселся поудобнее на самое заднее сиденье, отгородившись от возможных соседей рюкзаком. Где преспокойно и заснул под монотонный гул мотора и размеренное бухтение тетки-экскурсовода.