— Да кто ж так делает!.. — Попытался "возникнуть" один из оттертых от княжеской тушки засранцев, но мигом заткнулся под прицелом совсем уж неприятно сверкнувших голубых глаз.

Вот не чурался я в той жизни литературы. А в "гостях у хозяина" даже и дамскими романчиками не брезговал. Не слишком богатая вне воли библиотека. И выражение "огонь в ее глазах" встречал неоднократно, неизменно относя его к авторскому вымыслу, когда очередной писатель пытался красиво объяснить, что кое у кого зачесалось как у кролика морда (Груб? Я груб?! Да это все реакция на стресс!). Здесь же в глазах был лед. Натурально обжигающий. Белки словно застыли, покрывшись легкой льдинкой.

— Кхм-кхм, — прокашлялся я, не без удовольствия наблюдая за сжавшейся в ожидании княжьего гнева троицей. — Я, конечно, не эксперт, но не хватит ли сегодня жертв и разрушений, а, Наташ?

Две ледяные бездны уставились на меня, но уже через три секунды наваждение спало.

— Водница, — уважительно покачал головой Кобылкин. — Никак не меньше пятой ступени…

—… Четвертой! — только и фыркнула спасенная нами девушка, гордо тряхнув копной светлых волос.

— Тогда тем более! — Еще более уважительно, но с уже заметной долей юмора, подытожил "Пилюлькин".

— А какого, собственно, хрена? — крайне куртуазно поинтересовался я у нашей девицы.

В маленьком дворике от неожиданности, казалось, и птички бы застыли в полете, если бы не повезло им стать свидетелям моего обращения к аристократке одного из первых родов империи. Ничего-ничего. Маг, значит воин! Поизучал я тут кое-чего после встречи с умницей и красавицей Алиной. Тренируют и "обкатывают" магов в войсках, не делая исключений и скидок на голубизну крови. Стратегический ресурс, как ни как. И никто не станет, кроме близких по духу нашей съежившейся и с*****шейся отсюда в ужасе как-то незаметно для всех остальных троице, создавать особые условия для девчушки, какой бы там Светлостью она не была. Нет, желающие ради будущих преференций и внимания княжеского, может, и найдутся, да вот только Третье отделение личной Е.И.В канцелярии очень огорчается, когда кто-то пытается помешать подготовке бойца, способного в одиночку заменить минометную батарею… Или полный залп тяжелого крейсера, если мы говорим о маге четвертой ступени. А там где мотают портянки и спят с оружием в руках ты либо очень быстро забываешь о своем величии, либо становишься изгоем. Уж я-то знаю… К нам в роту и "золотая молодежь" попадала вопреки расхожему мнению. Кое-кто из них действительно становился неплохим трудягой войны, а кто-то… Даже вспоминать не хочется. Скажу лишь, что только на моей памяти двое особо "неуживчивых", чье неумение выполнять приказы для остальных могло кончиться очень и очень грустно, стали жертвами "неизвестных снайперов". Удивительно, но в тех случаях никто кроме "неудачников" от действий таинственных злодеев не пострадал.

В общем, не вышло у собравшейся здесь компании меня укоряющими взглядами приструнить. И не такие словечки наша аристократка знать должна.

— Наташенька, милая моя, — задушевно шепчу я, незаметно отдергивая назад руку, которой мне очень хотелось взять кое-кого за подбородок и заставить посмотреть мне в глаза (перебор будет, однако!). — Скажи мне, чадо Великого рода, а где твоя охрана. Какого, прости меня, хрена, здесь до сих пор нет гвардейцев и прочих лакеев? Объяснишь?

— Я…

—…Угу…

— Сумочку… Там… Потеряла!

Понятно, не идти же внутрь, да и оцеплено все.

— То есть, — вкрадчиво поинтересовался я. — Род еще не в курсе?..

Обвожу суетящихся людей рукой, буз слов объясняя свою мысль.

Удрученно мотает головой.

— Яяяясно… — А что тут еще сказать? — И каковы же твои дествия… В этом случае?

— Я обязана известить род, передать…

— И?..

Девушка отводит взгляд.

— Мой фон… Там остался.

Ого, дорогой артефакт, не "мобильник", конечно, чтобы под этим словом не имел ввиду "старый", но все же…

— А головой подумать? — Спрашиваю я, каждое слово сопровождая мягким касанием подушечкой своего указательного пальца центра лба пригорюнившейся Громовой (а вот когда еще доведется так над аристо поиздеваться, но пора заканчивать, а то матушка вон уже за сердце хватается, да и брательник чуток побледнел!).

— А что я?.. — словно и не обратила на мою вольность девушка.

— Те-ле-фон а-вто-мат! — буквально по слогам припечатываю я, для верности указывая пальцем в сторону обсуждаемого объекта, что "притаился" в каких-то двадцать метрах от нас. — Вот ни в жизнь не поверю, что у тебя нет номера экстренной связи!

— Откуда ты знаешь?!

— Ло-ги-ка!

Разговор был короток и по-военному четок: "Там-то, не ранена, жду". И правда, уже минут через пятнадцать мы заметили пробивающуюся к нам сквозь толпу пару "догонялок" с соответствующими гербами на дверцах.

Я, "Пилюлькин" и брат к единому мнению пришли единогласно. Маму не спрашивали.

— Уходим. — В слух объявил я очевидное.

— Но… — Начали одновременно Наталья и горячо любимая нами Елена Петровна.

— С ней все будет хорошо, — объясняю я встревоженной маме, которую с другой стороны уже подхватил Лешка. — Видишь?

Теперь "Волги" двадцать третьей модели были уже совсем близко.

— А… — попыталась что-то возразить спасенная нами Громова.

Но ее слушать никто не стал, лишь я на прощание продекламировал бессмертные в мире "том" слова горничной Лизы из комедии "Горе от ума":

Ах, от господ подалей;

У них беды себе на всякий час готовь,

Минуй нас пуще всех печалей

И барский гнев и барская любовь.

Леха удивленно вскинул брови.

Мама еще раз с укором покачала головой, но строки явно не узнала.

Господин же Кобылкин лишь коротко усмехнулся.

— А могли бы и наградить… — Мечтательно протянул Леха, не забывая следить, чтобы мама проворно перебирала ногами.

— Блажен, кто верует, — только и прокомментировал словами из той же комедии Станислав Иванович. — Тепло ему на свете!

Больше эту тему мы не поднимали, растворяясь в темных волнах толпы, что в сгущающихся сумерках превратилась в однородную бесформенную массу. Слиться с ней — наша главная теперь задача!

Вопреки распространенному мнению спецура — это больше не про стрелять, а про подумать.

Тем более, в тот момент, когда ты начинаешь веселые пострелушки в стиле фильмов про любимого мной "там" Джеймса Бонда и "Коммандо"[1], задачу можешь считать проваленной. А себя мертвым. И пусть против тебя мальчишки-срочники, но если их в десять раз больше, то они чисто математически задавят в прямом столкновении небольшую группу за счет плотности огня, устроив "ворогу" самую обычную статистику. То есть, когда в твою сторону летит всего и до хрена — это нивелирует любую разницу в стрелковой подготовке. Что-то да попадет. Кстати, тут стоит уточнить, что несмотря на то, что Бонда я просто обожал с самого детства, речь идет вовсе не о фильмах. "Книжный" Бонд так же решителен и бескомпромиссен, но чтобы стрелять направо и налево почем зря? Нет, в первую очередь он думал головой. И, кстати, в быту был довольно скромен. Дорогая же машина была, скорее, частью его отношения к жизни — он не верил, что ему на старости лет понадобятся деньги, ибо со службы вынесут его вперед ногами гораздо раньше, вот и "ухнул" сбережения на дорогостоящую покупку. Автор героя планировал сделать героя "тупым анонимным инструментом правительства, нейтральной фигурой, окруженной экзотикой". Однако персонаж, как это нередко бывает, получился симпатичным и зажил собственной жизнью. Если сравнивать книжного и киношного героя, то я, почему-то, больше доверяю Яну Флемингу. Все ж таки не всем режиссером довелось послужить личным помощником шефа разведки британского королевского флота, да.