Первым начал приходить в себя Эд и, с ненавистью взглянув на старика, едва смог разлепить склеившиеся губы: – Что вы с нами сделали, где мы?

– Как вы ещё не поняли, я перенёс вас ПО ТУ СТОРОНУ. Я начинаю демонстрировать столь настойчиво требуемые вами чудеса, – усмехнувшись, ответствовал Захар Александрович или кто он был там на самом деле.

– По ту сторону чего? – просипела Кристи внезапно севшим голосом, её волосы зашевелились на голове от ужаса, подобно волосам Горгоны.

– Конечно, ПО ТУ СТОРОНУ реальности, мои дорогие, – торжественно и радостно провозгласил старик.

В висках стучало, голова, казалось, готова была разлететься на тысячи осколков, и, наверное, только железный обруч боли, сдавивший лоб и затылок, сохранял её целостность. Сознание возвращалось толчками, накатывало, как волны воспоминаний из прошлой жизни. Кто я? Женщина. Где я? Похоже, что у себя дома (оказывается, у меня есть дом). Что со мною опять было? А вот на этот вопрос мне ответить сразу не удалось. Видение стояло перед глазами настолько ярко и весомо, что частично заслонило реальность. Та часть меня, что вернулась в привычное для меня окружение, ощутила пристальный печальный взгляд, и я поняла, что моя кошка сидит на мне и не отрываясь смотрит мне в глаза. Тогда как я беспомощно распласталась на диване, словно ломтик плавленого сыра на хрустящем тосте.

Кое-как согнув колени и оттолкнувшись руками от мягкой обивки, я смогла сесть. К горлу подкатывала дурнота, Нора громко замурлыкала и начала топтаться на моих коленях, слегка выпуская коготки. Усилия, затраченные мною для удержания вертикального положения, чуть было снова не вернули меня в обморочное состояние, но, схватившись за стол, я смогла удержаться на плаву. Мои зубы выбивали дробь, это была, конечно, нервная реакция на перенапряжение, так как в квартире было тепло, поэтому мой озноб был явно другой природы. Но тем не менее я покрылась гусиной кожей и, чтобы начать что-то делать для выхода из этого состояния, укуталась в плед, который, слава Всевышнему, лежал на расстоянии вытянутой руки. Дрожь постепенно начала проходить, а за ней и мысли, лихорадочно мечущиеся в моей больной голове, стали постепенно выстраиваться в логические цепочки.

Повторяющаяся случайность переходит в закономерность, не помню, кто из мудрецов это изрёк, но это факт. Поэтому то, что я увидела бредовый сон, похожий на явь, да ещё с продолжением, наталкивает на мысль о реальности происходящих в нём событий, которые каким-то образом внедряются в мою голову или их кто-то сознательно внедряет. Оба варианта мне были малосимпатичны. Если принять за истину первый, то получается, что я по каким-то причинам оказываюсь незримым свидетелем фантастических событий. А во втором варианте выходит, что кто-то ковыряется в моём мозгу, насильно наполняя его какой-то чертовщиной. Хотя я, конечно, была в принципе не против понаблюдать за развитием сюжета, мне это было даже интересно. Невероятная история, разворачивающаяся на моих глазах или в моей голове, привлекала меня, как любая мистика, но видения были настолько реальны, что мне стало страшно от возможности провалиться на самом деле в какую-то неизвестную «кроличью нору», оказавшись в роли Алисы.

Медленно приходя в себя, я взглянула на часы и опять ужаснулась: в небытие унеслись ещё 5 часов из моей жизни. Стрелки показывали полдень. За окном было светло и снежно. Наступило Рождество. Я пошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, с твёрдым намерением выйти прогуляться и глотнуть свежего морозного воздуха. Я надеялась, что холодный воздух, проникая через нос в лёгкие, прочистит за компанию и мои закипающие мозги. Мне срочно требовалось привести чувства в порядок и разобраться в произошедшем со мной.

И вот, как только утренний туалет был окончен, я тут же, набросив на плечи лёгкую короткую шубку, выскочила из дома. Рождественская Москва встретила меня приятным бодрящим морозцем и улыбками прохожих. В праздничные дни приятно гулять по улицам, так как навстречу попадаются в основном не уставшие и озабоченные лица, а весёлые и доброжелательные. Мне заметно полегчало, и ноги сами понесли меня вперёд по проспекту. Я шла без цели, шла просто потому, что мне хотелось ощутить радость движения. Моя походка была так легка, что казалось, стоит только оттолкнуться чуть сильнее от тротуара, сможешь приподняться над землёй и будешь парить, парить… Вернее, не парить, а планировать на малой высоте над головами пешеходов и потоком машин, перемещаясь с приятной скоростью, которая быстрее шага, но не настолько стремительная, как езда на автомобиле. Именно такое чувство полёта я часто испытывала во сне, хотя давно уже вышла из детского возраста. И сейчас я пребывала в лёгкой эйфории, словно попала в одну из своих ночных грёз.

– Ну что, собственно, страшного произошло со мной? – спрашивала я себя.

– Да абсолютно ничего! – уверяла в ответ. – Пусть мне приснился дурной странный сон, я приняла его близко к сердцу, и в итоге мой мозг творчески переработал информацию и выдал продолжение. Это был просто сон.

И чтобы окончательно расставить все точки над i и обрести утраченное душевное равновесие, я решила позвонить своей давней подруге, которая работала в области психологии.

– Олечка, привет! С Рождеством тебя, дорогая! Извини, что отрываю от семейных праздничных хлопот, но у меня к тебе вопрос профессионального плана. Есть пара минут на разговор? – затараторила я в трубку. Оля обрадовалась моему звонку и заверила, что с удовольствием поболтает со мной и много дольше. Но по мере того как я излагала свою историю, её комментарии и наводящие вопросы становились всё серьёзнее, а настроение на том конце трубки становилось всё менее радужным. А в конце Оля и вовсе заговорила профессиональным задушевным голосом психотерапевта, заманивая к себе в гости или лучше в рабочий кабинет, чтобы, как она выразилась, «обсудить поподробнее мой случай».

– Какой случай, очнись, – накинулась я на неё, – мне просто приснился кошмар, похожий на реальность, но я не шизофреничка и не психопатка. Я позвонила, чтобы спросить совета, а ты начинаешь примерять ко мне шаблоны, пытаясь поставить мне диагноз.

– Дина, прости, тебе это просто показалось, у меня и в мыслях такого не было, – попыталась оправдаться подруга, – не хочешь заходить ко мне на работу – не надо, заскочи на чай домой, можешь прямо сейчас, и Стас (это её супруг) будет рад тебя видеть, – заливалась соловьём Ольга. Но я уже её не слушала и, наскоро закончив разговор, отключила трубку. Настроение было вновь испорчено. Видно, со мной действительно что-то не так, раз подруга-психолог так серьёзно отнеслась к моему рассказу. Что же мне делать? Признаваться в сумасшествии самой себе, а тем более другим, мне не хотелось. Стало тоскливо и грустно, в данный момент я остро ощутила своё одиночество, когда рядом нет человека, способного подставить плечо для опоры и жилетку, в которую можно уткнуться лицом, размазывая слёзы и сопли по широкой и надёжной, как скала, груди. Где мне искать ответы на вопрос: что со мной? Кто поможет разобраться в одолевающих меня кошмарах?

Я уже достаточно долго провела на январском морозе и уже порядком продрогла, приподнятый настрой улетучился, гулять, а тем более летать, уже не хотелось, и глаза начали сами обшаривать окрестности в поисках пристанища. Хотелось поскорее заскочить в тёплое кафе и расположиться за столиком, наслаждаясь ароматами имбирного рождественского печенья и хвои наряженных ёлок. Но неожиданно мой взгляд натолкнулся на Христианский храм, стоящий чуть в отдалении от дороги. От Бога, вернее, от церкви с её нудными обрядами я была, мягко говоря, далека. Тем удивительнее было то, что храм вообще привлёк моё внимание. Остановившись в нерешительности, я стала переминаться с ноги на ногу, согревая замёрзшие конечности. Может, это провидение привело меня сюда? Церковь всегда утешала страждущих, не исключено, что в этот раз она поможет и мне. Ещё не зная точно, что хочу сделать, я направила стопы в сторону святой обители.