Я немного освоилась. Нашла на панели запомнившуюся невесть откуда кнопку с красным треугольничком. Нажала, и джип бодро замигал аварийкой. Хорошо, пусть все меня видят. Мало-помалу, я доехала до асфальта. Дорога по ночному уже времени была пустой. Я вырулила в сторону города, и все так же неспешно покатила к видневшимся в отдалении огням. Изредка попадались встречные машины, иногда кто-то обгонял меня, порой даже сердито сигналя. А пофиг!

Мне удалось проехать несколько домов, когда впереди возникла фигура гаишника. Нет, я знаю, что теперь эта служба называется ГИБДД, но все равно их все водители называют по старинке. Мне махнули полосатой палкой — мол, останавливайся. Я послушно приняла вправо, и тут сообразила, что тормоза где-то далеко внизу, что до них еще нужно суметь добраться! Я завозилась, стараясь повернуться и спустить ноги вниз, отвлеклась на секунду-другую, и тут… ТУК!

Несильный и негулкий удар остановил мою машину. Я подняла голову. Мать честная! Да я в гаишную машину врезалась! Да прямо в водительскую дверь! Вон, видно сквозь стекло, как тот, что сидел внутри, пытается вылезти. А вон и другой ко мне бежит. Не-не, у меня на ночь другие планы. А потому — ходу отсюда! Я одним прыжком перескочила к правой дверке, распахнула ее, выпрыгнула наружу и дала деру. Бежала темными дворами, глухими переулками. Позади сперва матерились, топали, потом отстали. Ну и хорошо, мне домой пора.

Вообще говоря, так вышло даже лучше. Сейчас гайцы обыщут джип, найдут в нем Саныча, вызовут ему скорую и отправят в больницу. И никто не свяжет его и меня. Ни опера, ни бандиты.

На всякий случай, я переехала на другую квартиру. Благо, барахла у меня было — на донышке небольшого городского рюкзака. Самый минимум, без которого не обойтись. Немного белья, мыльно-рыльное, да что-то наподобие пижамки — ну, чтобы не ходить по квартире в джинсах и свитере. Все остальное — документы, деньги и новый телефон — прекрасно умещалось в карманах очередной куртки. Предыдущая, в клочья разодранная и вдрызг изгвазданная на карьере, уже давно завершила свой последний путь в ближайшей помойке.

Денег у меня сейчас было просто неприличное количество. Оказывается, это очень прибыльное дело — сокращать поголовье бандитов. Я даже стала позволять себе питаться полуфабрикатами. Это так просто — купить упаковку каких-нибудь шницелей, разогреть в микроволновке, и пожалте за стол. Ну и чай — любой, какого только желала душа. И шоколад. И пирожные. В общем, я сибаритствовала в меру сил.

Я почти смирилась с гибелью Ромки. И вот хоть что со мной делайте, но Марка я жалела намного больше. Все же он был не просто подобранным на улице котенком, а, практически, боевым товарищем. С Ромкой все иначе. С ним… Ну понимаете, я была готова в него влюбиться, я его в свои друзья записала. И если бы он меня в койку потащил, не то, что не сопротивлялась бы, а и вперед него побежала. Но вот не успела, не прикипела к нему сердцем настолько, чтобы не отодрать было. Хотя… Вот оказался бы он сейчас рядом, я бы про все забыла, и про его тормознутость, и про наезды не по делу, и про все наши невеликие терки. Но вот не срослось. И жалела я, скорее, не о нем самом, а о том хорошем, что могло случиться, но так и не случилось.

Я сидела с ногами в удобном мягком кресле. В этот раз я не стала экономить, и сняла хорошую квартиру, с ремонтом и приличной обстановкой. Здесь даже посуда была чисто вымыта и аккуратно расставлена в кухонных шкафах. Не то, что в прошлой, где я, пока не вымыла кухню, даже к столу прикасаться брезговала.

Так вот: я сидела в удобном кресле, в руках держала чашку с горячим чаем, рядом на журнальном столике стояло блюдечко с эклерами. Сидела и рассуждала: скорее всего, Саныч, узнав о взрыве в Ромкиной мастерской, отправился на разборки к этим костюмам, и погорел. И ему здорово повезло, что я на него вот так наткнулась. А ведь стоило на четверть часа разминуться, и все — отбросил бы коньки. И не факт, что нашли бы тело.

От таких мыслей меня аж передернуло. Ну, случилось то, что случилось. Самого плохого не произошло, Саныч выздоровеет. А что врачи не вылечат, то магия поправит. Заодно, ему будет стимул освоить лечилку.

Я цапнула эклер, откусила изрядно, запила чаем. Хорошо! Посидела пару секунд, наслаждаясь вкусом, и продолжила размышлять.

Какое-то время Саныч будет в безопасности. Пока бандиты разберутся, что-где-как произошло, он уже оклемается. И если по его душу таки придут, сможет за себя постоять. Ну а я сминусовала четверых бычков, надо продолжать. Только как же мне найти базу? Надо было не добивать одного из бандюг, а хорошенько запомнить. Он бы меня сам туда привел. А теперь… Теперь надо что-то изобретать.

Я принялась прикидывать и так, и эдак, и ничего у меня не выходило. А потом мысли сами собой соскользнули на Ромку. Я вспомнила его глаза, его улыбку, его руки, его губы… И так меня к нему потянуло, так захотелось, чтобы он сейчас оказался рядом, что я сама не заметила, как колданула. Очнулась от своих фантазий из-за навалившейся слабости. Прямо, как в прошлый раз, когда на Саныча настраивалась. Встряхнула головой, возвращаясь из грез в реальность. И увидела в полуметре от себя знакомый уже поисковик, тычущий острым концом указателя куда-то за окно. А еще через секунду я с воплем подскочила в кресле и принялась сдирать с себя пижамные штаны. Почему? Прольете на себя горячий чай — поймете.

Следующие пять минут я металась по комнате в труселях, комкая в руках мокрые штаны. В висках словно молотом стучала кровь, сердце колотилось, как сумасшедшее, а я то взвизгивала от внезапно накатывающего счастья, то вся внутренне сжималась, боясь поверить в то, что произошло. Ромка жив! Жив! Жив! Неважно, где, неважно, каким чудом — он жив. И я приду за ним. И горе тому, кто посмеет встать у меня на пути!

— А-а-а!

Видали идиотку, скачущую с воплями по квартире, размахивая пижамой? Так вот поглядите: это я. Радость настолько переполняла меня, что не умещалась внутри, рвалась наружу, выплескивалась в движении, в крике, в бешенном восторге. Кто-то заколотил в дверь.

— Что там у вас происходит? — послышался громкий сердитый женский голос с лестничной площадки.

Я опомнилась, наспех натянула штаны — как потом выяснилось, задом наперед, и побежала открывать.

На пороге, уперши руки в бока, стояла толстая угрюмая тетка с тремя подбородками и обвислыми щеками. На ней были надеты перевязанный бельевой веревкой затрапезный халат, неопределенного цвета шлепанцы и бигуди.

— Что у вас тут такое? — заголосила она на весь подъезд. Скорее всего, ее слышно было намного лучше, чем еще недавно меня. — Сколько можно топать? У меня от вас уже голова разболелась!

Тетка явно была настроена как следует поскандалить. Она попыталась отодвинуть меня могучим бедром и самолично выяснить, кто это посмел покуситься на ее голову. Но не тут-то было! Я и не с такими справлялась.

— Вы куда это намылились? — нахмурилась теперь уже я. — Я вас в гости не приглашала. Топала я и, поверьте, у меня были на это причины. Я приношу вам свои извинения. Возвращайтесь в свою квартиру, я вас больше не побеспокою.

— Ах ты, маленькая хамка! — заорала тетка совсем уж дурным голосом и двинулась было на меня. — Да я тебя сейчас!..

Ну, против подобных воплей средство у меня уже было наготове. Секунда, и соседка снизу лишь беззвучно открывала рот, выпучив при этом глаза. Не то от злости, не то от крайнего изумления. Но базарная баба, она и есть базарная баба. Потеряв возможность всласть поругаться, она не нашла ничего лучшего, чем перейти к активным действиям. Она даже размахнулась. Но кто б ей чего позволил! Один даже не удар, а тычок пальцем в плечо, и ее рука, напрочь отсушенная, беспомощно повисла. Тетка растерялась и, кажется, испугалась. Ни силой, ни глоткой взять меня так и не удалось, так что она тупо стояла на лестничной клетке и с идиотским видом лупала глазами. Я, немного полюбовавшись на эту картину, назидательно изрекла: