Походив молча:

– Был такой случай: лидер группы совершил оплошность… Или, случайно так получилось, из-за погоды – точно не помню. Он сорвался и повис над пропастью на страховочном репшнуре. Всё бы ничего – но карабин на вбитом в скалу крюке не выдержал общего веса группы и начал разгибаться. Понимая, что вот-вот утянет в бездну всю группу, её лидер сам обрезал верёвку и… Ну, сами понимаете!

Елизавета в ужасе ойкнула, прикрыв рот, а Ефим встревожено:

– Ты к чему это, Серафим?

– К тому, что я нахожусь в том же положении и, скорее всего – буду вынужден поступить точно также, чтоб спасти нашу группу.

Всеобщий гул, как в потревоженном улье, Санька да Ванька хором выкрикнули звонкими голосами:

– Скажи только как – мы тебе с ребятами поможем! Правда, ребята?

– ПРАВДА!!!

– Ты только скажи – да, мы…!

Безэпиляционно, как гордиев узел топором разрубая:

– Сорвавшись вместе со мной в пропасть – вы мне ничем не поможете! А всё дело погубите – сделав мою гибель бессмысленной. Интересы целой группы – важнее жизни отдельного её представителя – забыли, чему я вас учил?

Молчим, потупив очи…

На моей душе, уж не кошки – саблезубые тигры клыками скребут, состояние ребят я тоже вполне понимаю.

– После сегодняшнего вечера – никакого общения между нами! Это и будет так называемым «обрезанием» страховочного шнура. Мало того…

Криво усмехнувшись:

– …Наш разговор напоминает Тайную вечерю, не находите ли? Только вот с апостолами некомплект: маловато вас у меня!

Подавив невольно вырвавшийся фальшивый смешок – противный самому себе, продолжаю:

– Как известно один из апостолов предал Христа, отрекшись от него…

Глубоко вздохнув, выдыхаю:

– …Времена нынче пошли сучьи – отречься от меня обязаны все вы, до одного. Мало того, как только я окажусь – не то чтобы арестованным, всего лишь под подозрением – вы должны донести на меня в…

Общий вздох ужаса, от которого у самого волосы встали дыбом.

Кондрат Конофальский – горячая, но не сдержанная душа, вскочив выкрикнул:

– Этого не будет! Мы не предатели!

– СЯДЬ!!! ВСЕ МОЛЧИТЕ!!!

Поочерёдно каждому взглянув в глаза, прижав к груди руки:

– Ребята! Родные мои! Я в вас столько вложил… Предать меня, значит – не закончить то, что я начал, как вы не понимаете?

– ТАК НАДО!!!

Подойдя к окну и отвернувшись:

– Всё, мне вам сказать больше нечего. Расходитесь и удачи вам.

Немного помедлив:

– Елизавета, задержись на минуту.

Когда судя по звукам мы остались наедине, я:

– Я исполнил своё обещание – нашёл тебе «Султана».

– И кто он?

– Александр Голованов.

Недоумённо:

– Саша? Саша, конечно славный парень, но… Но разве он «Султан»? Абсолютно не похож!

– У него есть все задатки им стать лет через… Двадцать.

– Через «двадцать»? – с ужасом, – я уже буду старухой.

– Хорошо, ещё один вариант. С тобой в Промакадемии будет учиться жена Сталина – Надежда Аллилуева. Через неё познакомься с Генсеком и отбей его. Ты сможешь: та, по сравнению с тобой – мокрая курица, унылая ворона.

– Так ведь он – старик?! – с ещё большим ужасом, – лучше уж, с Сашей… А он точно станет… Ну, этим… Вместо Сталина?

Резко поворачиваюсь и смотрю в упор в глаза:

– А это уж от тебя, голуба моя, зависит – быть ему «Султаном» или неудачником! Помнишь, я рассказывал тебе о Берте Бенц?

Оживляется:

– Конечно, помню! Я всё, что ты мне говорил помню – ты отличный рассказчик.

– Кем был Карл Бенц, если бы не его «вторая половина»? Если бы она не поддерживала его в трудную минуту, в моменты неудач и разочарований? Если бы она не угнала его первый в мире автомобиль – и не совершила первый в истории автопробег?

Не получив ответа, вспомнил свою Королёву-Королеву из «той» жизни и, с тоскою вздохнув – сказал больше про себя:

– Да, никем! Он бы сдох нищим, никому неизвестным и неинтересным лузером!

Бережно взяв её задумавшуюся руками за голову, поцеловал в гордый аристократический лобик и тут же решительно отстранив:

– Тебе будет легче, моя девочка! Ведь, Берту учила понимать мужскую психологию только её собственная мать – а у тебя учителем был я.

Та, поймав мой взгляд:

– Серафим, а может…

Отвернувшись к окну:

– Всё, иди!

Постояв минут пять за спиной, она беззвучно вышла – только негромко хлопнула дверь.

Оставшись один, я достал шахматную доску и расставил фигуры. Через минут пятнадцать в дверь осторожно постучали. Не поднимая голову от шахмат, я:

– Заходи, Барон.

Тот, едва войдя, ещё от дверей:

– Серафим! Что ты там наговорил ребятам – на них лица нет? А Елизавета? Я её такой никогда не видел…

Не отвечая на вопрос, приглашая жестом:

– Садись. Это «гексагональные шахматы[89]» – буквально вчера запатентовал. Хочешь сыграть?

Рисунок 76. Гексагональные шахматы.

Тот, присмотревшись:

– Нет, в такие шахматы я не умею.

– Я тоже не умею. Всю… Все свои жизни мечтал научиться и вот наконец нашлось свободное время. Давай научимся вместе?

Смотрит недоумённо и пожав плечами:

– Раз ты считаешь это важным…

– Что может быть важнее шахмат для Ангела, перед тем как покинуть этот ваш говённый мир?

Сперва присев, тот раскрыл рот:

– Ты уходишь от нас?

– Увы, но моя очередная командировка на Земле заканчивается: Архангел уже протрубил – мне пора. Жаль, конечно – не всё удалось завершить, что хотел, да и привык я к вам… Но начальству видней!

Ошарашено похлопав ресницами:

– Как «это» происходит? Ну…

Пожав плечами, мол – пустяки какие, я уже тысячу раз так делал:

– Да, так же как и у вас. Этот мир материален, поэтому душа что ангела, что простого смертного – улетает в другое измерение, а телесная оболочка… Здесь по-разному. Возможно, ты её ещё долго сможешь видеть и даже трогать, но… Но это уже буду не я!

Мишка, с круглыми глазами:

– Давно хотел спросить, Серафим… А что происходит с душой человека, когда он умирает? Существует ли рай? Ад?

– Единственно, что могу тебе сказать, мой юный друг: душа существует и она бессмертна…

А иначе как бы я реинкарнировался?

– …Более ничего сказать-объяснить не могу: у представителей твоего вида – не тот уровень развития разума, чтоб понимать такие вещи.

Тот, со смешанными чувствами на лице:

– Ну, хот на этом спасибо…

– Однако, хватит уже про меня – давай уже начнём играть!

Наскоро объяснил правила и, в первой же партии – продул Мишке вчистую. Потом ещё и ещё. Смотрю на него удовлетворённо-довольно, как тренер – на хорошо им подготовленного к чемпионату спортсмена:

– Ну, что ж… Молодец! Всегда был про тебя самого высокого мнения, хотя очень тщательно это скрывал.

Тот, вертя в руках поверженного белого короля, задумчиво:

– Хочу спросить тебя, Серафим…

– Спрашивай об чём хочешь – хоть о том, откуда берутся дети. Возможно, сегодня у тебя последний шанс сделать это.

Прямой взгляд мне в глаза и задумчиво:

– Если, твоими же словами в этой игре: шахматные фигуры – наши ребята, ферзь – я, король – идея служить Отечеству… Тогда, ты – кто?

Поспешно уточняет вопрос:

– Я, конечно понимаю, что ты – Ангел, но какова твоя миссия? Каковая твоя роль в этой «игре»?

Не отводя взора:

– Мне тоже очень сложно понять это: я не сам – своею волею или желанием пришёл в ваш мир. Потому, будем считать, Барон, что я просто… Игрок!

Он, очень осторожно:

– Хорошо, принимается… Ты проиграл эту партию?

Я, забрав у него своего короля, поставил его в центр доски: