— Хочешь поиграть со мной, да? Что ж, я снизойду…

— Снизойдешь? — надменно улыбается азиат, подбирая с пола синий пластмассовый шарик.

— Точно.

— Мне будет больно? — продолжает ехидничать лжеотец, подбрасывая в руке шарик.

— Разве что морально, — шагаю к лжеотцу. — Вижу по лицу, что ты доволен. Узнал от меня все, что хотел, верно? А теперь отпускаешь?

Еще шаг. Ближе. Он улыбается, продолжает подбрасывать шарик.

— Кто знает… — говорит он. — Ближе не подходи.

Останавливаюсь, примиряюще поднимаю руки:

— Как скажешь. Не думаешь же ты, что я на тебя нападу? Просто хотел быть чуть ближе к отцу. Итак, я мог просто уйти, но ты решил со мной поговорить. Думаешь, что я сболтну лишнего?

Лжеотец молча улыбается. Он знает, что болтун — находка для шпиона. Я тоже это знаю. Продолжаю:

— Я расскажу, почему напал на тебя. Не потому, что верил, что смогу с тобой справиться. По двум причинам. Потому что знал, что мне ничего не будет — ты не убивать меня явился, это очевидно. И я хотел посмотреть, как ты выкрутишься. Ты воспользовался огнем — каким-то заранее заготовленным предметом, запитанной суммой. Мало того, он не очень опасен. Просто краткосрочная вспышка по площади. Еще вчера я почувствовал легкий химический запах от твоей одежды и заподозрил что-то неладное. Она пропитана чем-то огнеупорным? Я вижу, как слегка обгорели твои брови, но при этом на одежде нет ни следа. Ты очень хорошо подготовился к сюрпризам от собственного сына. Не доверяешь ему? — усмехаюсь.

— Очень неплохой анализ, — кивает лжеотец. — Но пока бессмысленный.

— Да неужели? А теперь я скажу тебе, почему ты блефуешь, что тебя наняла Элеонора. В пятницу вечером, когда мы первый раз встретились с тобой на лестничной площадке, то я не чувствовал этого легкого запаха от твоей одежды. И как же такой осторожный человек не подготовился заранее?

Левый глаз лжеотца моргает слегка с запозданием. Продолжаю:

— Это означает, что ты не знал о моих нитях в тот день. Хотя утром у меня был поединок с Сэмом Блэком, где я показывал их. Если бы тебя наняла Элеонора, то она бы точно рассказала тебе об этом.

Наигранно зажимаю рот рукой:

— Итак, теперь я понижаю вероятность, что тебя нанял кто-то из школы. Мало того, похоже твой наниматель вообще далек от нее. Ведь поединок был в пятницу утром, и спустя столько времени ты так и не знал, про нити. Зато знаешь многое о других личных вещах из моего прошлого.

Смотрю на лжеотца. Мимику держать он умеет. Ничего не понятно.

— Теперь посмотрим на ситуацию обширнее, — развожу я руками в стороны. — Ты решил обвинить Элеонору. Понятно, что этот вброс можно интерпретировать, как угодно. Но я считаю, что ты бы не стал взаимосвязывать своего настоящего нанимателя со школой, если бы он и правда был с ней как-то связан. Тебе нет смысла показывать мне в каком стогу находится иголка.

Вытаскиваю зубочистку из кармана, верчу между пальцами, сую в рот, грызу. Проходит довольно много времени, азиат не отвечает, и я кидаю к его ногам деревянный огрызок. Он не обращает на мой жест никакого внимания.

Улыбаюсь:

— И знаешь, что… папа? Не так уж и много идиотов, которые подозревают, что за моей обычной амнезией может скрываться филзели или какая-то другая личность. А ты своими проверками про рак мамы и тому подобными вещами, доказал, что твой наниматель считает меня не тем, кем я являюсь.

Лжеотец кивает, пожирая мое лицо искренне любопытным взглядом:

— Продолжай. Очень интересно.

— Благодарю, — киваю в ответ. — Так вот, ты посчитал меня не тем, кем я являюсь, но при этом все равно решил обучать хитростям с суммой. Захотел втереться в доверие. Это очень долгосрочные планы. И судя по твоей квалификации — недешевые.

— А ты не думал, что я не наемный? А просто заинтересованный со своими мотивами?

Качаю головой:

— Тебя наняли.

— Пустое утверждение.

Пожимаю плечами. За столько лет я научился различать наемнический блеск в глазах и личную заинтересованность. Этого не объяснить. Это как мастер по древу всегда определит по мозолям человека, что он всю жизнь был плотником, а не камнетесом или шахтером.

Продолжаю:

— Более того, я очень сомневаюсь, что ты имеешь те направленности суммы, которые, якобы, показывал.

Лжеотец удивленно поджимает губы, но продолжает молчать. И что немного приятно — он уже не улыбается.

— Объясняю. Раз ты не мой отец, то наше идеальное совпадение по направленностям ну, как бы маловероятно. Это учитывая, что сумма тела крепости для азиата вообще большая редкость. Но твой мотив обманывать меня этим понятен. Во-первых, отведет подозрения в родственности, во-вторых, это хорошая причина предложить свои услуги учителя, чтобы втереться ко мне в доверие. И!

— И? — уже не так расслабленно вздыхает лжеотец.

— И тут мы подходим к кульминации.

Поднимаю я руки и голову вверх, будто любуясь не в потолок, а на звезды. Через секунду резко плюхаюсь на маты, закрываю глаза, сажусь, как тут говорится, в позу лотоса.

— И что теперь ты делаешь? — слышу голос в отдалении.

— Как что? — говорю тише, не открывая глаз. — Погружаюсь в себя.

— И что это значит?

— Сначала я хотел просто уйти. От тебя я узнал все, что мне надо. Больше ты все равно не сказал бы. Не тот человек. Но потом я передумал. Ты меня, скажем так, разозлил. Ты решил поиграть со мной, верно? Надавить на мои слабости, ведь в глубине разума я тщеславен, эгоистичен и возможно даже самовлюблен.

Вздыхаю:

— Но поверь, когда всю жизнь живешь вокруг идиотов, то хочешь не хочешь, но начнешь выделять себя из толпы. Но, наверное, я просто зазнался и поэтому… проиграл тогда. Так и не проснувшись в свой последний день.

Вот на этих своих словах я почти физически почувствовал заинтересованность лжеотца. Он продолжает молчать, справедливо считая, что я сболтну еще что-нибудь интересное.

Какое-то время висит тишина.

А потом…

Я с легким свистом вдыхаю воздух в легкие, выкидывая все лишнее из головы. Я уже пытался медитировать в доме Хидана Мацуо по методикам Альва и получилось у меня не очень. Тело вышибало из транса. Возможно, сейчас это станет преимуществом, ведь я нахожусь больше в чужой голове, чем своей. В точной иллюзорной копии детского развлекательного центра. И именно так смогу выбраться. Погрузиться в третье подсознательное, конечно, не получится без риска сдохнуть, но, может хватит и первого…

Вздрагиваю. Открываю глаза. Сейчас мои зрачки должны быть расширены. И видят они не только реальное…

Вытягиваю руку. В руке прямо из воздуха появляется синий шарик.

— Как… — расширяются глаза лжеотца.

Именно шарик стал ключевым моментом. Лжеотец мог пнуть его ногой, акцентируя мое внимание. Либо подбросить в руке. И все… мой разум плыл, хотя я этого до сегодняшнего дня не замечал.

— Как ты догадался? Что за?.. — вертит во все стороны головой лжеотец. Его безразличие дает осечку. Он чувствует, что тень, которую он держит в рукавицах разума стала сопротивляться.

Отбрасываю шарик, кладу руки на колени, продолжаю сидеть в позе лотоса.

— Невероятно, — пятится он, уставившись на откатывающийся шарик. — Просто невероятно. Теперь я точно уверен, что ты…

— Молчать!!!

Мой голос гремит так, что все шарики разлетаются в стороны. За спиной разбиваются витрины. Окружающий мир начинает разрушаться. Потому что он плод воображения, а не настоящая комната торгового центра из бетона и стекла.

— Ты думал я не заметил, как запах от твоей одежды то пропадал, то появлялся? — звучит мой голос отовсюду, хотя я не открываю рта. — Ты, таракан, посчитал, что сможешь обдурить меня дважды?!

На этот раз лицо лжеотца меняется. Он понимает, что теряет контроль над моим разумом. И я чувствую его страх. Отлично! Именно это мне и нужно. Самое сильное чувство — страх. Именно от страха идут ответвления всех остальных негативных эмоций.