— Это же триста рублей!

— Ой, Господи. Константин, ты в школе! Здесь все дорого.

— А ты это видел?! Это что за тряпка половая?! Пять очков?! Вода пол-литра за три очка? Четыреста пятьдесят рублей за драных пол-литра воды? Да я из лужи наберу!

Прикладываю телефон к панели автомата, набираю нужные цифры. Списываются два очка, но зато уровень настроения значительно повышается.

Задержался я из-за того, что целый час прождал школьного психолога. Мне очень интересно, что же вообще из себя представляет «психология». Но, видимо, у этого специалиста оказались дела поважнее, чем я.

Звонит телефон. Да чтоб тебя. Опять мать. Честно, я из всех сил стараюсь ограничить себя от контактов с семьей, но это, похоже, мать только провоцирует.

— Да, — отвечаю я, уныло пожевывая зубочистку.

— Ну наконец-то! Почему не отвечал, сынок?! Я уже вся испереживалась! С этими переработками день какой-то… ух… Представляешь, мне уже кажется, что за мной кто-то следит. Люди какие-то ходят. Машины стоят тонированные за окном. Совсем себя до паранойи довела. И ты мне нервы не бережешь, сынок!

— Да уж… ну не зарабатывайся ты так. Скоро денег достану немного. Купила творога? Или мне зайти?

— Купила-купила. Ладно, раз все хорошо… Ты ещё в школе? Задерживаешься? Тут сестра приехала, гостинцев привезла. Давай-ка, не задерживайся.

— Хорошо, — кладу трубку.

Отлично. О моих страшных делах и разборках мать не знает. Я просил заместителя директора не сообщать ей этого. Но тем не менее, даже полицейские к ней, получается, не приходили? Или приходили, но она была на работе? Ладно, это неважно.

Иду вдоль коридора, к выходу. Пора ехать домой. Надо как следует отдохнуть. Завтра будет непростой день. С Новой Силой нельзя тянуть, иначе рано или поздно от меня избавятся. Слишком я хрупкий — доступный.

Когда у тебя во врагах мстительный и влиятельный отец убитого тобой сына, то это очень опасно. Был случай в истории Варгона, когда крестьянский отец спустя тридцать лет добрался-таки до короля, убившего его дочь. Пронзил сердце стилетом. И ничто того не спасло. Так что мои часики, как говорится, тикают. И слишком многое зависит от удачи. Не спасут ни бронежилет, ни телохранители.

Добираюсь до остановки, сажусь в черную маршрутку. Сергей прощается, его группу подменяет тройка других стражей. Они садятся со мной, чуть ли в притык. Вздыхаю, отсаживаюсь подальше назад.

Едем через лес, проезжаем КПП. Решаю перезвонить Акане.

— Алло, Киба-кун? Я звонила тебе. Ты не отвечал.

— Занят был, — понижаю голос.

— Верю. Ну и… ты не один, Киба-кун?

— Да есть тут уши, ага. Но говори. Тебя точно не слышат.

— Ладно. Киба-кун, из-за той истории с Сэмом, мы так с тобой и не поговорили.

— Да я уж понял, что вы меня не просто так мясом кита кормили.

— Ну… Да, наверное. Но ты не подумай, ты гость в нашем доме, Киба-кун. Просто… в общем, буду с тобой откровенна. В общем, это связано с твоим отцом…

Слишком много «в общем». Акане явно нервничает. Про отца своего я, кстати, ничего не знаю. Насколько понимаю, он бросил это тело, когда ему было три года.

Усмехаюсь, весело отшучиваюсь:

— Дай угадаю, я наследник какой-нибудь? Расскажи, а то нам мать не говорит. Буду рад, если у меня где-нибудь замок завалялся. Или ещё что-нибудь. Он же японец. Вы японцы. Давай уже, раскрывайте свои карты и мою загадочную историю прошлого.

— Да не-е-ет… Не совсем. Просто… хм, как бы сказать, — тоже понижает голос. — Киба, если об этом узнают, нам конец. Обоим. Понимаешь?

— Никому не расскажу.

— Киба-кун, я думаю… что мы с тобой родственники…

Слышу… Слышу!

— ТОРМОЗИ!!! — ору я во всю глотку.

Поздно. Фура на большой скорости въезжает в нашу маршрутку. Мир переворачивается. Меня трясет из стороны в сторону. В ушах звон, по всему телу боль, ударяюсь головами с охранником.

Наконец маршрутка замирает на месте. Покорёженной, перевернутой. Я свисаю, зацепившись за что-то ногой. По виску течет кровь.

Тьма…

Свет…

Я прихожу в себя от боли.

Слышу… мат… крики… выстрелы… Все как в тумане. Я будто под водой.

— Киба-кун?! Киба-кун?! КИБА! — звучит отдаленный голос Акане из телефона.

Тьма…

Мысли во сне путаются. Особенно если у тебя почти два разума. Свой и какого-то компьютерного задрота. Вот и сейчас, понимаю, что это сон, вижу его, как наяву. Третий день еду закованным в средневековой повозке. Кости пробирает мороз. Мужчина, похожий на норда-конокрада справа от меня ноет, что он ни в чем не виноват. Закованный северянин усмехается над ним, смотрит на меня и говорит, что я соня, и что мы уже куда-то приплыли. Повозка превращается в трюм корабля, а северянин в длинноухого чернокожего… филзели.

Что за… бред…

И тут я просыпаюсь.

Как же болит голова. Ударился я сильно. А тошнота намекает на сотрясение. Я сразу не открываю глаза, только слушаю. Вдруг я в плену. А пыточных дел мастер только и ждет, чтобы я очнулся. Сам знаю, как это работает.

Какой-то лязг.

Такие звуки могут издавать пыточные приборы. Металлические подносы и инструменты. Хм, плохой знак. Лучше бы я оказался в повозке.

Шаги…

Чей-то отдаленный бубнеж.

Кап… Кап… Кап…

Что-то капает совсем близко.

Ладно, думаю глаза можно и приоткрыть.

Понятно. Это не пыточные инструменты. А медицинские. Больничная палата, очень похожая на школьную. Значит мои телохранители смогли отбиться? Я точно помню звуки выстрелов. Это была не обычная автокатастрофа. Ну либо стражи так расстроились, что расстреляли водятела на месте. Что вряд ли.

Ох, моя башка. Осматриваюсь. Справа какие-то медицинские агрегаты. В них что-то пищит, трещит, регистрирует. Слева капельница на стойке. Трубка идет к вене. Вот что там капало.

Шевелю всеми конечностями. Болят. Мелких ушибов и ссадин на мне больше, чем здоровых мест. Но, судя по всему, ничего страшнее сотрясения я не получил.

Смотрю на аппаратуру. Сложная техника. Слишком сложная, пожалуй. Ну или я чего-то не понимаю.

Прислушиваюсь к отдаленному бубнежу…

И сразу же чуть не загибаюсь. Голова от такой концентрации просто разрывается.

Ладно, думаю можно расслабиться. Следовало ожидать, что может произойти что-то подобное. Но стражами школы не возьмут кого попало, а значит…

В дверь заходят. Хм, быстрые какие. А ведь я только глаза открыл.

— Константин Киба? — спрашивает широкоплечий доктор в синем халате, маске и шапочке. — Здравствуйте. Как себя чувствуете? Сколько пальцев показываю?

— Хм, семь?

Доктор смотрит на свои три пальца в недоумении.

— Я пошутил. Три.

— О, ясно. Это хороший признак, учитывая, что с вами случилось.

— А что со мной случилось?

— А вы не помните? Автокатастрофа. Приходила полиция, говорила, что на вас кто-то напал. Была стрельба…

— Новая Сила?

— Кто? Это клан? К сожалению, не знаю. Но если вспомнить, то да… что-то такое я слышал. Так, ладно, давайте вас осмотрим. У меня еще столько дел… Эх, времени нет даже поспать.

Доктор берет фонарик, проверяет мои зрачки. Голова сразу начинает кружиться.

— Что со мной?

— Сотрясение головного мозга тяжелой степени. Мы уже поставили вам несколько уколов. Не чувствуете? — улыбается.

— Если вы про мой горящий зад, доктор, то да, чувствую.

— Это магнезия. К сожалению, придется потерпеть.

— А может дадите Ласточку?

Доктор смеется.

— Ну что вы… Это государственная больница. Откуда у нас такие дорогие зелья.

— Понятно. Моя мать в курсе? Где стражи? Почему меня не охраняют?

Доктор разводит руками:

— Вас привезла скорая. Одного. Вещей при себе не оказалось. Но если хотите, мы можем позвонить вашим родственником. Помните номер телефона мамы?

— Нет.

А вот это плохо. Надо бы заучить несколько десятков номеров на всякий случай. К местным реалиями я еще не успел адаптироваться, поэтому этот момент упустил.