— Огнестрел, — тихо говорю я.

— А? Ну да, клевые пушки. Тока они нам нафиг не нужны.

Хм, и ведь даже не поспросишь.

Передо мной стоит автомат по продаже огнестрельного оружие. Полки подписаны:

Пистолеты XV–XIX веков;

Дуэльное оружие;

Самозарядные пистолеты;

Я мало успел изучить огнестрелы этого мира. Не думал, что в школе эти знания пригодятся. Но теперь жалею о своем решении. Передо мной десяток разновидностей пистолетов.

И все что я могу понять, это то, что вот это однозарядная и старая конструкция. Тяжелая. Похоже тут надо делать все вручную, чтобы выстрелить один раз. Хм, и это точно не оружие трёхсотлетней давности. Просто очень качественная копия. А вот эти пистолеты уже современные. Вижу даже Макаров, как у стражей. Вот только цена у него… 7300 ОВ.

А у самого драного пистоля с колесным замком (так написано в описании) цена всего 70 ОВ.

Вижу пометки о группах сложности использования.

Старые пистолеты использовать легко. Среди них есть дешевые, а есть дорогие. Расценки от 70 ОВ до 1500 ОВ.

Потом идет дуэльное. От 1700 ОВ до 5000 ОВ.

Самая крутизна — современный огнестрел начинающийся с 6000 ОВ и заканчивающийся 15000 ОВ за пистолет под названием Beretta 92.

Автоматического оружия нет.

Я смотрю на другие автоматы. В одном битком набито холодным оружием: от обычных кинжалов до одноручных моргенште́рнов. В другом автомате склянки и колбочки с жидкостью разных цветов. Подхожу ближе, чтобы изучить, но мне мешает блондин.

— Все, я пошел. Вон твое расписание. Давай встретимся после пары. Расскажешь все. Лан, давай…

И убегает, старательно огибая стайки девочек и учеников в одеждах, отличающихся от наших — белых рубашечек и джинсов.

Смотрю на время:

07:56

И правда. Нужно торопиться. Быстро смотрю на монитор с расписанием, нахожу группу «Тринадцать-Б». Ага, вижу. Понедельник. 8:00–14:00 «История и основы сумматики», первый этаж, каб. 117, Преподаватель: Элеонора Штейн.

Больше не теряю времени, прохожу вычурный и ухоженный вестибюль, захожу в обшарпанный коридор. Интересно. Я словно в иной мир попадаю. Ощущение, что ветхость этого крыла сделали специально. Мол смотрите, здесь учатся первоэтажники — неудачники и лохи.

Нахожу кабинет 117, захожу.

Два десятка глаз смотрят на меня. Кто-то сразу отводит взгляд и принимается заниматься своими делами, кто-то оценивает, кто-то ухмыляется.

Перемещаю зубочистку во рту вправо, также оцениваю окружающих.

Все понятно. Группа только сформировалась, а уже понятно кто и откуда. Беляки — простолюдины в такой же форме, как и я, да чуток элиты с лицами в стиле «как же я вляпался в это дерьмо».

Вся прелесть школы в том, что первый этаж должен пройти каждый — от аристократа до сапожников. Вот только аристократы обычно делали это за пару недель. А сапожники отучались весь год. И пока я не понял, из-за чего так происходит.

Ко мне подходит девушка: кудрявенькая, рыженькая, курносенькая, на грани стройности, но чуть-чуть пухленькая. Зато попа шикарная. Ниже меня на голову. Одета в красный строгий пиджак. Ясно, значит тоже какая-то шишка.

— Привет, я Лика. Староста группы. Записываю всех. Тебя как зовут? — спрашивает она, борясь с эмоциями.

Все же смотрят. Оценивают.

— Константин.

Лика пробегает глазами по списку.

— Ага, вижу. Константин Киба? Фамилия японская?

Киваю:

— Отец японец. Мать русская.

— Понятно. На уроке запрещено ковыряться в зубах.

Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза.

— Без проблем, — вытаскиваю зубочистку, щелчком отправляю ее в урну.

— Так, всем сесть на свои места.

В класс заходит женщина. Она так обтянулась белой кожей в стиле «Черной Вдовы» (популярную фильмографию я тоже успел мельком изучить), что добрая мужская половина класса раскрывают рты. Седые волосы до плеч контрастируют с молодым лицом со шрамом вдоль носа — от щеки до щеки. Он ужасно красиво сочетается с образом дерзкой и красивой учительницы. Последний штрих — указка в руке, больше похожая на орудие убийства, нежели обучения.

В общем, затыкаются все. Кто-то даже дышать перестает. Я сажусь на свое место, оглядываю столы окружающих. Замечательно — без сумки только я.

— Меня зовут Элеонора. Можете звать меня мисс Элеонора или учитель. Назовете как-то по-другому, и я расстроюсь, — улыбается.

Да так, что все прекрасно понимают, что под «расстроюсь» не имеется в виду женская обида. Скорее мужские слезы тех, кто посмеет ее расстроить.

— Это ваше первое занятие. Ну или не для всех первое.

Несколько человек смотрят на меня.

— Смотреть на меня, когда я говорю, — улыбается Элеонора. — И записывать, когда я говорю. Поднимите руки, кто понял эти две простые истины?

Все поднимают. Ну и я, разумеется.

— В течение года мы будем изучать с вами основы сумматики. Я расскажу вам то, что вы ни расскажете никому. Да, это общеизвестные знания, но подача материала у каждой школы своя. Если мы узнаем, что вы записали урок на свои телефончики, вынесли из школы конспекты или просто пересказываете мои слова маме, то немедленно отстраним вас от учебы и заведем уголовное дело по статье двести восемьдесят три «Разглашение государственной тайны».

Староста поднимает руку. Элеонора кивает:

— Спрашивай. И да, меня можно перебивать только поднятой рукой. Но не факт, что мне будет на вас не наплевать.

Лика встает:

— Вы сказали — гостайна. Но о какой гостайне вы говорите, если у нас… ну… учатся иностранцы.

Лика краем глаза смотрит на узкоглазых на задних партах.

— Иностранные ученики не имеют права покидать российский кластер после обучения. Они остаются в своих кварталах до конца своих дней. И так устроены все школы по всему миру. Разумеется, мы понимаем, что «за бугор» информация, простите, сливается. Но стоимость обучения компенсирует этот маленький недостаток. Они знают, что мы одни из лучших. И просто зная, как отварить картошку, не сделают отличного пюре. И да, до пятого этажа магистратуры допускаются только граждане российского кластера и аристократы.

— Понятно… я поняла…

— Садись. А теперь к теме вопроса. История и основы сумматики — это детский сад. Даже объяснять не хочу.

Женщина кидает указку, разворачивается и уходит…

Класс затихает. Даже я вздергиваю бровь в удивлении.

Женщина опять разворачивается, поднимает указку.

— Шутка. Будьте неожиданными. Это мой личный совет. Итак, каждый из вас, надеюсь, знает, что такое сумма и откуда она взялась. Ой, да не смотрите вы на меня так. Конечно, вы не знаете…

Элеонора начинает рассказывать историю. Это занимает довольно много времени. Но к моему счастью, почти все это я уже изучил. Вторая мировая, странный метеорит, появление суммы, эпоха новой смуты, появление пятерых, кланы…

А вот тут интересно…

— …существует всего пять влиятельных коалиций. Вы о них знаете, но с программой обучения не поспоришь. Так что слушайте. И давайте не будем лицемерить, все мы называем их не коалициями, а кланами. Сейчас я расскажу вкратце, подробно разбирать каждый клан будем на других занятиях. Итак, у каждого свои особенности…

Женщина поворачивается к нам обтянутой в белое попой. И теперь мужской части тяжело смотреть на то, что Элеонора вырисовывает маркером на доске.

— Новус — выходцы из Северной и Южной Америки. Самый многочисленный клан. Демократы. Подмяли под себя технологическое преимущество в мире.

Учитель перемещает центр тяжести на левую ногу, отчего формы попы играют новыми красками.

Парни ахают, девушки осуждающе ворчат.

— Согласна, — кивает Элеонора, — Новус — он такой. А теперь Джунсиначи — это практически вся Азия. Последователи чистой крови, от чего их очень мало, но каждый член — могущественный одаренный. Удивительно, но слово «коррупция» для них страшный позор.

На очередное движение Элеоноры парни ёрзают на стульях.

— Филзели — с африканского континета. Самые немногочисленные и скрытные. Попасть в их ряды практически невозможно. Особенно нечерному. О их деятельности практически ничего неизвестно. Хотя кому я вру. Мне немного известно, но об этом я не расскажу.