А может из-за того, что она тоже подросла, переступив к тому времени один из самых сложных и эмоциональных периодов подросткового взросления? И не удивительно, что в те годы он так и остался для неё единственным средоточием романтических грез юношеской влюбленности.
И нет, они так и не стали Ромео и Джульеттой своего времени и места. Рик повзрослел, у него появились новые предпочтения в выборе друзей и более взрослых увлечений. Он не только стал крутым старшеклассником, теперь он всё чаще светился в компании будущих выпускников, в группе более старших, чем он парней и девушек, увлекавшихся, как и он, байками и сумасшедшими гонками по пересеченной местности Каслфорта.
А учитывая тот факт, что теперь они учились в разных школах, и что она сможет перейти в старшую в аккурат после окончания Риком выпускного класса – всё последующие четыре года превратились для Джоанн в невыносимую пытку.
Хотя они и продолжали время от времени пересекаться (пусть и не так часто, как раньше), погонять в хоккей на траве или запустить воздушного змея за городом её уже никто не звал и не предлагал. Но на больших праздниках, включая дни рождения, ей-таки удавалось полюбоваться своим Риком вблизи и даже перекинуться с ним парой фраз. И в один из подобных дней, она рискнула похвастаться ему, что только что выиграла в последнем литературном конкурсе журнала "Юниор-Паблик" среди внушительного количества юных дарований Эспенрига. Правда, третье место – это не первое, и своим по праву выигранным призовым билетом – поездкой в Королевский национальный музей естествознания она так и не воспользуется, потому что никому из ближайших взрослых родственников будет некогда её свозить в Карлбридж. И всё же. Как никак, но это был самый настоящий и большой выигрыш в её неполные 12 лет! Кто из её сверстниц в Каслфорте мог похвастаться подобным достижением – победой в крутом конкурсе в крутейшем журнале страны? А там по любому был нехилый отбор между ведущими претендентами на призовые места.
Рик её безусловно похвалит и поздравит, и это отложится в памяти одним из самых приятных моментов воспоминаний. И куда более приятным, чем любованием билетом в музей, прикрепленным к красочному диплому бронзового финалиста, которые она впервые в своей жизни вытянула из большого почтового конверта на свое имя с вензельным штампом эмблемой от журнала "Юниор-Паблик".
А чуть позже, через какое-то время, Рик удивит и шокирует её больше. В один из самых обычных дней притащит к ним домой старую пишущую машинку Ундервуд, найденную им в бесхозных вещах деда на их лодочном гараже. Он аргументирует свой подарок вполне банальным "оправданием", мол, там она валялась ни при делах, ржавела, покрывалась пылью и плесенью, а вот Джо она может пригодится как нельзя кстати. Ей же надо на чем-то тренироваться, писать ещё более интересные рассказы и истории. Тем более когда-нибудь её обязательно заприметит какое-нибудь крупное книжное издательство, и она в любом случае станет знаменитой писательницей. И не важно, что на машинке западало и не печатало две или три буквы, зато он её тщательно почистил, смазал, заправил новую ленту и она стала практически как новенькая. И это нисколько не должно мешать Джо развивать свой творческий дар, поскольку ей светят лавры автора мирового уровня, не ниже!
На какое-то время она действительно в это свято уверовала, особенно где-то на ближайшие два года, плюс несколько последующих вслед за ними лет. Тем более, это был подарок от самого Рика! Он держал и чинил эту машинку собственными руками и только ради неё! А что может быть сильнее подобной мотивации вообще? К тому же она скоро закончит среднюю школу и перейдет в старшие классы. Она за это время и вырастет, и успеет напечатать много-много рассказов. И Рик наконец-то увидит в ней не соседскую девчонку по забытым детским играм и приключениям, он посмотрит на неё совершенно по другому... иначе! Как смотрят главные герои старых фильмов и сериалов на главных героинь перед тем как тех поцеловать.
И она знала! Да, она знала, ещё тогда, что у неё не просто снесёт крышу, заноет очень приятно и захватывающе между ножек, не исключено, что она даже потеряет сознание или обомлеет. По любому будет именно так! Это же Рик! С ним иначе и быть не может! Если только от одного его присутствия, мимолетного взгляда, обезоруживающей улыбки, брошенного приветственного слова, её ноющее сердечко тут же начинало накручивать смертельные пике, в горлышке перекрывало дыхание, разум терял способность здраво мыслить, а по спине, затылку и ладошкам расползались зудящие мурашки с ментоловой испариной сладчайшего онемения.
Вот только время неумолимо двигалось вперед. Рик уже заканчивал выпускной класс и всё меньше обращал на неё внимания. Хуже того, она всё чаще видела его в компании какой-нибудь очередной висящей на его руке чирлидерши (а ведь он не входил ни в одну из школьных команд, ведущих на то время спортивных секций), которая была старше Джо не больше, чем на пару лет, а сам Рик всё реже и реже поворачивал по её направлению голову и ещё реже рассеянно кивал в знак приветствия. Так что однажды она всё-таки не выдержала...
Это произошло в аккурат после выпускного бала, на устроенной в их дворе праздничной вечеринки в честь отъезда Рика и ещё пары его сотоварищей в национальный колледж Карлбриджа, куда их всех приняли с распростертыми объятиями сразу после удачно пройденных тестов гос. экзаменов.
"Всего несколько баллов!" – как часто будет повторять на вечеринке сам Рик, используя данную фразу вместо тоста с занесенной над головой бутылкой крепкого пива. Ну, да, теперь ему можно и пить, и курить, и даже жениться, если такая блажь вдруг стукнет в его светлую голову. Ему ведь, мать перетак, уже 18! "Каких-то пару баллов для какой-то несчастной стипендии гребаного колледжа. Надеюсь, оно того стоило!"
И когда он успел так вымахать? Шесть футов два дюйма! Где тот щупленький мальчишка на старых роликовых коньках с импровизированными наколенниками на цыплячьих ножках и обмотанной изолентой хоккейной клюшкой в вечно исцарапанных руках? И почему новый Рик вызывал трепет её щемящего сердечка куда интенсивнее, заставляя совершать поступки, о которых она будет впоследствии жалеть едва не всю свою взрослую жизнь?
Именно тогда у неё впервые сдадут нервы, когда очередная мочалка-старшеклассница повиснет на его шее и буквально затолкает Рику в горло свой бл*дский язык. И нет чтобы сразу скинуть её с себя, вежливо послать на все четыре стороны, он ещё демонстративно обхватит эту шлюшку за её тощий зад под всеобщее ликование полупьяных гостей и дружков, и приподнимет над землей, позволяя этой сучке обхватить себя за таз ногами.
О, если бы она только могла!
А что она вообще могла? Сбежать со двора? Забиться между стыками домов, спрятаться за широким стволом акации, растущей прямо у торцевых фасадов обеих зданий? Прореветь около часа, поднять голову с мокрого от слез и соплей подола юбки и наконец-то понять, что никто её страданий не видит, никто за ней не придёт и не пожалеет, а дружный хохот, музыка и вопли с вечеринки будут и дальше резать слух и по нервам, как минимум до трёх часов ночи.
И почему она никак не могла его возненавидеть? Почему во всех его смертных грехах обвиняла только этих всюду шныряющих по пятам Рика шлюшек-старшеклассниц? Ещё бы, как не бегать за таким красавчиком, если знаешь, как на нём использовать свои врожденные таланты озабоченной бл*ди! Вот бы ей хотя бы десятую часть их наглости и уверенности в себе. Да она скорей с перепугу обмочится, чем просто рискнет взять его за руку и произнести вслух, как сильно он ей нравится.
Но в том-то и дело! Он не просто ей нравился, и она... о, боже, уверена в этом как никто другой. За восемь лет можно было бы давным-давно утвердиться в собственных чувствах на все сто! А теперь он уезжает из Каслфорта и далеко не на пару месяцев летних каникул, да ещё и в такой огромный город. Шутка ли дело, в южную столицу Эспенрига! Там же таких доступных шалав, да ещё и в университете без родительского надзора, пруд пруди. А вдруг он там в кого-нибудь влюбится сам?..
