Он смежил веки. И любимая программа тут же обратилась всё тем же равнодушным искусственным голосом:

— Выберите цель для запуска процедуры миграции.

— Интересно… А я ведь даже заснуть не успел.

— Схема ваших нейроимпульсов уже зафиксирована. Вам больше не нужно переводить разум в состояние, предшествующее сну. Но целевое тело должно находиться в бессознательном состоянии.

— Отлично! — возрадовался Анатоль и вызвал образ давешнего трактирного собеседника.

Но за краткостью общения лицо молодого человека восстановилось не полностью. Кое-какие черты Анатоль достроил сам, понимая, что на действие программы его воспоминания никак не повлияют. Но он ошибся. Открыв глаза уже в новом теле, его сознание было потрясено сообщением:

— При проведении процедуры миграции были учтены пожелания временной коррекции. Вы оказались в целевом теле с положительным сдвигом в пять лет.

— Что?! — завопил, вскакивая Анатоль, — Значит, я могу перемещаться вперёд во времени?!

И крик неописуемого восторга перебудил весь дом виноторговца.

Раскалённый за день бетон приятно грел даже через плотную ткань старого покрывала. А невымываемый дождями едва заметный аромат битума то и дело намекал сидящим, что они всё ещё находятся в реальности урбанистической цивилизации. Расположившиеся на крыше Ян с Эллой не обращали на эти мелочи внимания. Дневная чехарда мыслей постепенно стиралась созерцанием окутывающего город вечера, и молодые люди растворялись в окружающей гармонии и тепле друг друга.

Не прошло и недели со дня выписки Эллы из клиники, а Ян уже был принят её родными как полноправный член семьи. Не верящие в счастливое исцеление родители девушки совершенно не зацикливались на том, что их вновь обретённая дочь практически полностью утратила память. А уж на такую мелочь, как трансформация имени они вообще не обратили внимания. Раз дочка сказала, что ей больше нравится звучание имени Элен, то ради бога! А то, что бойфренд зовёт её Эллой, вообще никого не заботило. Куда важнее было родителям слышать то, как он это делает. В круговерти бытовой суеты Ян никогда даже не задумывался сколько нежности он вкладывал в произнесение коротенького имени. А вот почти слепая престарелая бабка от этого то и дело роняла слезу и украдкой целовала крест.

Семья Яна пребывала практически в том же состоянии. Почти утратившая волю к жизни мать внезапно воспряла и словно помолодела на двадцать лет. Она то и дело смеялась и тормошила сына не как мать, а скорее как расшалившаяся старшая сестра. Отец же ходил с улыбкой до ушей, распираемый гордостью за сына, победившего смертельный недуг. Когда же Ян представил им Эллу, отец чуть не заплакал, поняв, что сын уже и сам стал мужчиной.

Но больше всех был поражён выздоровлением Яна и Елены их лечащий врач. Уж кто-кто, а Борис Петрович отлично понимал, что заслуга его аппаратов и методик была нулевой. Но в суровые времена, когда учёные вынуждены сражаться за каждую копейку, признавать собственное бессилие было равносильно краху. И престарелый профессор дни и ночи проводил в попытках отыскать то, что чудесным образом повлияло на состояние юных пациентов. Ян и Элла ежедневно являлись к нему на осмотр. Их радостные физиономии проливали потоки бальзама на истерзанную сомнениями душу старика.

Пропитанный летним теплом город казался вырвавшемуся из пут смерти Яну настоящим подарком. Он таскал Эллу по самым уютным уголкам, показывал живописные переулки и бульвары, то и дело рассказывал связанные с этими местами истории. Он перезнакомил её со всеми своими друзьями, устраивал пикники, водил в театры на любые, хоть сколь-нибудь значимые, представления. Элла же испытывала неподдельный восторг не только от проводимых её другом мероприятий. Яну было невдомёк, какая гамма чувств сотрясала сознание девушки при созерцании такого заурядного события, как пролёт стрекозы над их головами. Никогда не видевшая ничего подобного кибердевушка была готова часами смотреть на такие чудеса. Ещё больший шок вызвало обнаружение колоссального пласта обонятельных ощущений. В первый день после выписки Ян повёл Эллу на прогулку по бульвару. Буйство ароматов зелени, перемешанное с чисто урбанистическими запахами неожиданно вызвало у девушки сильнейшее головокружение.

Лишённая возможности напрямую контролировать параметры функционирования тела Элла лишь приблизительно могла оценивать, как стремительно её сознание накапливало информацию. Мозг переваривал и анализировал громаднейшие объёмы данных. И пожаловаться на информационный голод она никак не могла. Это для Эллы было весьма ожидаемо.

А следующее потрясение ей подарили уже осязательные ощущения. И впечатления от обладания телом, причём не специально выращенном как у биоников, а настоящим, рождённым таким же человеком, были совершенно неописуемы. Ян и помыслить не мог, сколь мощную феерию впечатлений вызвало у кибердевушки банальное купание. К тому же новое сознание начало постепенно перестраивать полученное тело, а это требовало повышенных затрат энергии. И Элле приходилось потреблять куда больше пищи, чем съедала несчастная Лена до болезни. Это одновременно пугало и вдохновляло её родителей. Сама же Элла смотрела на поведение Яна со всё большим подозрением и однажды напрямую спросила:

— Ян, скажи, пожалуйста, почему ты всё время так суетишься? Тебя что-то беспокоит?

Молодой человек хотел привычно отшутиться. Но врать, глядя в стальные глаза Эллы, попросту не смог. Он понурил голову и срывающимся голосом признался:

— Мне страшно, что ты сникнешь в нашем отсталом веке. А потом поймёшь, что и я не особо-то хорош.

— Что? — сознание, воспитанное в рационализме кибернетической реальности, даже не рассматривало такой вариант развития событий.

Элла застыла, поражённая странностью хода мыслей своего друга, а затем звонко рассмеялась.

— Ты это серьёзно?! Ян, ну что за бред! В любом времени есть столько интересного, что не хватит никакой жизни, чтобы всё это узнать! А ты не просто хорош — ты самый лучший! — и Элла подарила Яну поцелуй, от которого он едва не свалился в обморок.

Они сидели на крыше и смотрели на уходящий из города день. Сначала закатное солнце окрасило здания в багрянец, затем подступили прозрачные, полные загадок, сумерки и наконец на мир опустилось лиловое покрывало ночи, а в нём то тут, то там вспыхивали золотые пятна окон. Одно, два, пять, двадцать… потом сразу тысячи. Они словно соревновались с проступающими сверху искорками звёзд.

Ян и Элла прижались друг к дружке и смотрели на это феерическое зрелище. Молодой человек был полностью убеждён, что чудо настоящего момента — это лишь продолжение сказочных приключений, в которых ему повезло оказаться.

Странное свойство человеческой натуры — способность вне логики предсказывать последующие события, сейчас проявилось в ожидании чего-то более грандиозного, более масштабного. Это отнюдь не пугало молодого человека вопросом “Что это будет?” Ян особо не задумывался, предпочитая радоваться уже свалившемуся на голову сюрпризу. Он представлял спускающиеся корабли инопланетян, открытие гиперпространственных тоннелей, обнаружение нового слоя реальности… Элла же, со свойственной роботам практичностью, сосредоточилась на текущем моменте. Теперь она безо всяких тестов абсолютно точно знала, что является самым настоящим разумным существом, способным любить и чувствовать. И так же Элла была совершенно уверена, что рядом находится человек, не представляющий своего существования без неё.

***

В один из таких переполненных нежностью и спокойствием вечеров Ян с Эллой смотрели кино. На экране домашнего кинотеатра разворачивалась классическая мелодрама прошлого века. Молодой человек понимал, что его девушка хоть и была совсем недавно роботом, но сейчас чувствует всё вполне по-человечески. Но в этот раз реакция Эллы его потрясла. Она настолько вжилась в события фильма, что реагировала куда острее киномана, увлекающегося таким жанром. Ян поражённо смотрел как её милое лицо то искажалось гримасой боли, то переполнялось радостью, то увлажнялось слезами. “Боже! Да она всё воспринимает как дитя!” — пронеслось в его голове. И он был недалёк от истины. Сознание, лишь недавно поселившееся в тело Лены, стремительно выстраивало в мозгу новые нейронные связи, точно так, как это происходит во время взросления.