К неудовольствию Анатоля в предложенном списке оказалось совсем немного людей. И поначалу это его страшно удивило. Но вспомнив механизм работы установки зеркалирования, он смирился:

— Вот чёрт! Совсем позабыл, что она оперирует только теми, с кем я общался. Хм… кого же выбрать? Вот! Возьму-ка в оборот старину Гастона!

— Принято! — отчеканил голос автомата, — Пожалуйста, засыпайте.

Анатоль рухнул на подушку и, смежив веки, радостно подумал: “Как хорошо, что работа такой полезной установки может быть организована даже на базе мозга примитивного жителя средневековой глухомани…”

***

Утреннее пробуждение оказалось куда менее приятным, чем накануне. Тело слушалось столь тяжко, что без стона нельзя было даже перевернуться на бок. Когда же Анатоль разомкнул веки, то обнаружил, что его будит небесное создание. “Ага! Это же Бланш, дочь Гастона. Бедняжка и представить не может, что я в теле её отца. А она, кстати, недурна собой. И как я это раньше не приметил?”

С помощью ничего не подозревающей девушки Анатоль наконец смог сесть. Стариковское тело ломило. Явно поражённые артритом пальцы с трудом приняли одежду, но облачиться в неё уже не было никакой возможности.

— Помоги мне, — хриплый старческий голос получился великолепно.

— Святые угодники! — запричитала Бланш, — Совсем тебя загонял хозяин! Вот правду люди говорят, что нет в нём божьей жалости.

Услыхав такое, возмущённый Анатоль едва не разразился ругательствами. Но хитроумный злодей решил не пугать девчушку попусту, а поберечь её психику для более подходящего момента. Он молча поднялся и, пересиливая боль и немощь, медленно побрёл в комнату господина. Несмотря на изрядный вес и грубость массивных петель, дубовая дверь распахнулась невероятно легко. Анатоль с интересом осмотрел только что покинутое тело. Оно, без сомнения, было живо. Грудная клетка периодически расширялась, нагоняя в лёгкие свежий воздух. Казалось, что инквизитор спал. Но в отсутствии сознания никакие внешние воздействия не могли привести его в состояние бодрствования.

Анатоль глядел на лежащее тело и не испытывал никаких эмоций. Он понимал, что должен либо вернуться в него в течение двух суток, либо распрощаться с ним навсегда. “А нужно ли мне оно? Теперь, когда я могу мигрировать из тела в тело, его преосвященство может упокоиться. Но пока тебе, старина Жерар, помирать рановато. Ты поможешь мне провернуть один занятный фокус”. Анатоль усмехнулся и, припадая на больную ногу, покинул комнату.

— Что наш господин желает на завтрак? — тут же подлетела Бланш.

— Ничего. Их милость заболел. Он не будет выходить. Нам позволено бездельничать.

Девушка могла бы заметить в речи старого отца подозрительные шероховатости, но восторг от внезапно свалившегося выходного затмил юный разум. Счастливая Бланш что-то прочирикала и унеслась по своим делам. Анатоль же отправился на рынок. Расчет его был прост: он собирался пообщаться с максимальным количеством людей, дабы иметь возможность перемещаться и в их тела.

Как Анатоль и предполагал, Гастона в городке знали все. Каждый встречный считал своим долгом вежливо поздороваться и справиться о его самочувствии. Но что несказанно удивило — старика действительно уважали, совершенно не выказывая при этом даже минимального опасения. Анатоль не верил своим глазам, понимая, что в горожанах не было ни капли страха перед слугой всесильного инквизитора. И торговки, и стражники, и мастеровые радостно приветствовали хромого старика. Даже проезжавший мимо городской голова не преминул с улыбкой пожелать тому доброго утра.

Анатоль бродил по улицам до самой темноты. Наполнение базы установки зеркалирования информации шло семимильными темпами. Большинство жителей города, сами того не подозревая, были готовы безвольно отдать своё тело в полное распоряжение психопата из другого времени. Теперь ему ничто не мешало устроить в этом захолустье настоящее кровавое веселье. И купаясь в своих чёрных замыслах, старик со злобной улыбкой отправился домой.

Окна первого этажа ярко горели. Видимо, вернувшаяся Бланш, как всегда, была занята стряпнёй. Анатоль грузно перешагнул порог и на все восклицания дочери Гастона миролюбиво посетовал:

— Не тревожься! Пусть господин поспит. Вон как изводит себя! — и тут же не терпящим возражений голосом скомандовал: — Дай мне сейчас поесть, а затем живо отправляйся спать!

***

Засыпать в теле старика было тоже делом непростым. Анатоль совершенно терялся от непонимания, как хромоногий Гастон вообще может передвигаться. Но эти мысли отняли у него лишь пару минут перед погружением в сон. Старческие веки смежились, и сознание уже было готово соскользнуть во тьму забытья. Амплитуда нейроимпульсов пошла на убыль, что незамедлительно

активировало программу зеркалирования. Анатоль тут же взбодрился и начал рыскать по изрядно удлинившемуся списку доступных персон. Увы, нужное ему имя там отсутствовало.

— Что за чёрт! Почему тут нет Бланш?

Автоматика, внедрённая в его разум тут же отчиталась:

— Целевое тело должно находиться в бессознательном состоянии, во сне или в крайнем случае в состоянии сильного опьянения.

— Придётся спать… — недовольно пробурчал Анатоль.

Через полтора часа он пробудился. К его удивлению, умная программа уже не стала делать каких-либо запросов, а просто переместила его сознание в тело Бланш.

Анатоль тут же вскочил. После изувеченного болезнями стариковского тела лёгкость юности оказалась столь восхитительна, что переселенец не смог себе отказать и сделал несколько танцевальных па в тесноте комнаты прислуги. Анатолю тут же захотелось осмотреть новое приобретение более внимательно, но найти ни свечей, ни огнива в незнакомой каморке не получилось. Ему пришлось ограничиться ощупыванием. Но ничего необычного на девичьем теле обнаружено не было. Спать уже не хотелось, и Анатоль решил приступить к реализации своей давешней задумки. Внезапно он обнаружил неожиданные плюсы ночных действий:

— А это даже хорошо, что сейчас ночь! Со стариком будет меньше возни. А то как проснётся да начнёт ныть…

Размышляя в этом направлении, Анатоль спустился в кухню. В низкое окно светила полная луна, это хоть немного, но помогло сориентироваться в бесчисленных шкафах. Острый кухонный нож был найден моментально. Анатоль уже хотел приступить к делу, когда заметил здоровенный мясницкий топор.

— О-па! А вот эта штука куда интереснее!

Он проверил его остроту и, удовлетворившись качеством заточки, отправился в комнату Гастона.

Старик спал, скорчившись и подтянув подрагивающие руки к груди. Испытывающий острый дефицит зубов рот был приоткрыт. Прерывистое сипение в купе со смрадным дыханием создавало в комнате весьма тягостную атмосферу. Анатоль смотрел на старика и поверить не мог, что буквально пару часов назад сам находился в этом дряхлом теле.

— Ты действительно пожил изрядно, старик. Отправляйся в ад, или во что ты там веришь! — руки девушки подняли топор и с силой опустили на череп Гастона.

Костный хруст вперемешку с чавканьем мякоти мозга одарил уши Анатоля блаженством. Он застыл, переваривая восторг от столь трогательного звукового эффекта, но всё же не преминул посетовать:

— Эх! Жаль, что сейчас ночь. Наверняка живописно кровища расплескалась. Но тратить время попусту не будем!

И не утруждая себя даже вытереть топор, Анатоль ринулся наверх. Убивать тело Жерара было чертовски жаль. Мучимый раздумьями убийца даже сел напротив и долго смотрел на столь редко встречающееся в этом диком времени совершенное сложение и прекрасное лицо.

— Чёрт! Я буду скучать по тебе, старина Жерар. Но, к счастью, установка зеркалирования заработала как надо. Мне в твоём теле задерживаться надолго опасно. А то и твои соратники и наши полисмены не дадут спокойно насладиться жизнью.

Анатоль взмахнул топором и мастерски отсёк голову. Брызгая густыми потоками крови, она со стуком скатилась на пол.

— Великолепно! Да, Жерар, ты достоин именно такой красивой смерти!