– Александр, добро пожаловать в «Ореол». Меня зовут Рита. Я отвечаю за всё, что происходит в этом доме и на острове до той его части, где начинается забор, отделяющий нас от радиотелескопа.

– Приятно познакомиться. У вас здесь очень мило… – не успел я закончить фразу, как женщина продолжила говорить:

– У нас здесь есть некоторые правила, с которыми вы должны были ознакомиться, когда заключали договор. Но я обязана повторить самые важные из них.

Она прошла к столу с монитором и телефоном на нём и уселась на высокий стул за ним. Больше на столе ничего не было, даже настольной лампы или хотя бы листка бумаги. Сам стол стоял в холле рядом со стеной. Я решил, что мне нужно наладить отношения с этой женщиной, дабы не было каких-либо сложностей в будущем, поэтому я очень мило улыбнулся и подойдя к столу, облокотился на него руками. Но только я хотел начать очаровывать Риту, как мёртвую тишину разрезал её неприятный голос:

– Руки!

Я машинально глянул на свои руки, потом на её раздражённое лицо и только тогда догадался, что я сделал не так. Отдёрнув руки, я отступил на шаг назад. Рита поправила ворот белой рубашки, застёгнутой на все пуговицы, и начала посвящать меня в правила:

– Так вот. Насчёт правил. То, что важно запомнить. У нас нельзя расспрашивать гостей и обслуживающий персонал об их личной жизни и роде их деятельности. Желательно свести до минимума обмен информацией личного характера. Приветствуется общение на отвлечённые темы. Также запрещается связываться с людьми за пределами острова без моего ведома. В доме один телефон, – она указала на тёмно-зелёный аппарат с прозрачными, подсвеченными красным кнопками и трубкой на проводе и продолжила: – звонки только по крайней необходимости. Никакой личной электроники. Даже часы, только механические, – «даже часы» она выговорила особенно мерзким голосом и по слогам. – Любые серьёзные вопросы решаются через меня. И несерьёзные тоже. Если вам что-то нужно, идёте ко мне. Если вас что-то беспокоит, идёте ко мне. Если произошел конфликт с персоналом или гостем, идёте ко мне.

Я решил попробовать хоть как-то разрядить обстановку и найти точки соприкосновения с Ритой:

– А если я просто взгрустну по женскому обществу или некому будет спинку потереть? – произнёс я сладким голосом и широко улыбнулся.

– Мастурбация не возбраняется. Любые сексуальные контакты с гостями или персоналом запрещены, – ничуть не смутившись, ответила Рита. Улыбка сошла с моего лица. Мне захотелось закончить это общение как можно быстрее. Слишком уж оно стало напоминать мне посещение кабинета директора в школе.

– Что-то ещё, Рита? – уже недовольно спросил я. Та, не разжимая губ, усмехнулась:

– Ещё много всего. В тумбочке у кровати найдёте книжку с правилами и пояснениями. Лучше бы вам её почитать. В договоре чётко сказано, что каждый нарушивший правила должен покинуть остров в течение суток. Деньги при этом не возвращаются.

«Взглянуть бы хоть одним глазком на этот договор. А ещё лучше бы этим договором ей по башке дать», – подумал я. А Рите ответил, стараясь не терять контроль над собой:

– Я обязательно изучу все ваши правила и буду им следовать. А теперь, если позволите, я бы хотел помыться и поесть. Пообщаемся о правилах в другой раз.

Рита покачала головой и протянула мне извлечённый из-под стола металлический ключ с выбитой на нём цифрой «6»:

– Всем будет лучше, если нам не придётся больше общаться.

Я вздохнул, натянул улыбку и взяв ключ, направился в гостевую часть дома. Вернувшись в гостиную, я подождал, пока Охво закроет за нами дверь, после чего схватил его за плечо, придвинул к себе и сквозь зубы процедил, глядя в его ехидные глазки:

– А о ней меня предупредить нельзя было?

– Извините, шеф. Но если бы я вас предупредил, она бы поняла это по вашей неестественной реакции. И мне бы влетело. Она отслеживает такие моменты, – пролепетал Охво и негромко добавил: – да и не было бы так смешно.

Я ухватил его за второе плечо и стараясь говорить как можно более грозно, спросил:

– Ты что, собрался тут потешаться за мой счёт?

Помощник затряс головой:

– Нет, шеф. Это первый и последний раз. К тому же вам не о чем переживать, вы отлично справились. Толстяк после общения с ней визжал как боров на заклании и пил таблетки от сердца.

Я усмехнулся и отпустил Охво:

– Так прям и визжал?

Помощник кивнул, вытянул шею и тихонько поинтересовался:

– Шеф, можно шутить непристойно?

Я улыбнулся.

– Шеф, знаете, бывает такое, что когда в запале страсти с женщиной вы можете допустить промах и тогда женщина может издать ужасающий визг?

Я на мгновение задумался, а потом меня стал сотрясать приступ смеха. Увидев это, Охво добавил:

– Он визжал так, будто ему очень сильно попали не туда.

Я не выдержал и засмеялся в голос. Потом вспомнил, что остальные гости спят и стал успокаиваться:

– Ну вот, из-за тебя, наверное, гостей разбудил. Как тебя ещё отсюда не попёрли с таким характером, – сказал я, вытирая выступившие от смеха слезы. Охво помотал головой:

– Ничего страшного, шеф. Спальни далеко и шумоизоляция отличная. Зато вы в хорошем настроении. И переть меня не за что. Я очень воспитанный и культурный человек. Никогда не хамлю в лицо. Чем хотите пообедать?

Я усмехнулся и ответил:

– Суп, если есть. Без разницы, какой. Желательно на мясе, конечно. И салат овощной. Но сначала отведи меня в мою комнату.

Мы вернулись в прихожую, где помощник захватил мой рюкзак, и мы поднялись по металлической лестнице на второй этаж. С лестничной площадки второго этажа уходило два коридора. Один, слева, начинался за балконом над гостиной первого этажа, а второй, по которому мы и пошли, вытянулся прямо в сторону озера. Дверь моих апартаментов находилась в торце коридора. Рядом с ней на стене висела большая металлическая цифра «6», по всей видимости, означавшая номер моих апартаментов. Цифры «4» и «5» красовались на стене возле двух других массивных дубовых дверей, которые мы прошли мимо.

Мои апартаменты оказались чуть просторней, чем я предполагал. При входе за шторкой была небольшая гардеробная со шкафами, полками и вешалками. Дальше шла ванная комната. И только потом, в конце коридора, находился не обременённый излишествами зал с белыми стенами прямоугольной формы примерно шесть на восемь метров. Из мебели был небольшой коричневый диван с журнальным столиком у стены слева, письменный стол со стулом возле растянувшегося почти во всю длину стены окна с видом на озеро, двуспальная кровать с тумбой напротив окна и подобие кухонной зоны с необходимым минимумом у стены справа.

– Шеф, вы располагайтесь, а я пойду организую вам обед. Когда вы спуститесь?

– Через двадцать пять минут буду внизу, – сказал я и принялся стягивать с ног обувь.

– Отлично. И да, курить можно только вне дома, если вы вдруг имеете такую привычку.

– Хорошо, расскажешь мне остальные правила, пока я буду курить послеобеденную сигарету.

Охво исчез за дверью, а я кинул куртку на кровать и стал осматривать своё новое пристанище. Первым делом я подошёл к окну с широченным подоконником, в котором открывался вид на озеро на ту же сторону, что и в гостиной. Но было и ещё одно окно, в боковой стене, выходившее на причал. Оно находилось чуть выше столешницы, на которой стоял чайник с чашками и коробочками чая. Под столешницей стоял маленький холодильник, в котором нашлась только газированная и негазированная европейская вода. Я взял бутылку минералки и налив в стакан шипучую жидкость, уселся на деревянный стул за небольшой квадратный деревянный столик. В общем-то, осматривать больше было нечего.

«Ну вот, ещё одно интересное место. Уже третье за полгода. Но ни одно из них не напоминает то, что можно было бы назвать домом», – подумал я и ощутил, как эта мысль притянула мои плечи к столу. Я глубоко вдохнул, чтобы выдохнуть неприятное чувство из груди, и почувствовал, как что-то в нагрудном кармане свитера упёрлось в край стола. Открыв молнию, я достал из кармана чёрный камень, который мне когда-то отдала Наташа. Взяв его в руку, я ощутил, что он тёплый. Чтобы убедиться, что мне не показалось, я приложил камень к щеке. Он и вправду был несколько теплее, чем кожа. «Странно. Раньше он мне всегда казался холодным, даже когда я вынимал его из кармана штанов», – подумал я. Положив Наташин подарок на стол, я раскрутил его на деревянной поверхности, вспоминая, сколько раз я пробовал вернуться через него на маяк, который я смог посетить благодаря этому камню, находясь в доме у Димыча. Раз тридцать точно я сверлил этот камень взглядом, когда по часу, а когда и дольше, но всё безуспешно. Кроме ряби и мути в глазах ничего не выходило. Разве что в последний раз жутко разболелась голова. Сомнительное достижение.