– Вы готовы?

Седовласый тяжело вздохнул и кивнул. Тогда господин в шляпе щёлкнул двумя замками сверху саквояжа и открыл крышку. Мужчина заглянул внутрь саквояжа и его лицо осветилось. Некоторое время он стоял, склонившись над саквояжем, после чего его колени затряслись, и он упал на землю, сотрясаясь всем телом и начиная рыдать. Господин в шляпе захлопнул крышку саквояжа и взял его за ручку. Не обращая внимания на рыдающего старика, он направился обратно в сторону улицы. Наблюдавший за всем этим молодой человек ощутил, как его пробрала дрожь страха, но совладав с собой, он тихонько отошёл от окна и побежал обратно на автобусную станцию через дворы. Когда он оказался на месте, автобус уже стоял возле остановки, а водитель курил, сидя на лавке рядом. Парень забрал из здания станции свой лоток и подошел к водителю. Тот нервно посматривал на часы.

– Эй, пацан, там внутри нет пожилого мужика в шляпе? – поинтересовался водитель. Молодой человек, в глазах которого всё ещё стояла картина того, что произошло в разрушенном здании семинарии, помотал головой. Приходя в себя, он обратился к водителю:

– Вы ждёте мужчину с тростью и в шляпе?

Водитель кивнул:

– Да, он впихнул мне деньги за обратный путь. И ещё за две следующие поездки туда и обратно каждый следующий день. Я не хотел брать, но он убедил меня. Да и хрен с ним, поеду по расписанию через четыре минуты.

Господин в шляпе подошёл к автобусной остановке уже через две минуты. Он, как и обещал, купил два яблочных пирожка и прошёл в автобус.

После отбытия автобуса парень вернулся в заброшенное здание семинарии, желая проверить, всё ли в порядке со стариком, но никого там не обнаружил. Тело седовласого старика нашли через несколько дней под мостом, в пересохшем русле реки. Он умер, разбившись о камни.

На следующий день к моменту прибытия автобуса молодой человек уже второй час как торчал на станции в ожидании господина в шляпе. Ему не терпелось узнать, что тот станет делать в свой новый визит. Господин в шляпе, как и в прошлый раз, вышел из автобуса и пообещал купить два пирожка на обратном пути. А молодой человек, как и в прошлый раз, оставил лоток на станции и отправился следить за господином в шляпе. Тот опять зашёл в кафе и через несколько минут вышел из здания в сопровождении ещё одного человека. На этот раз это был мужчина средних лет, в джинсах и рубашке с коротким рукавом. Они прошли на другую сторону дороги и зашли в здание семинарии, где господин в шляпе открыл свой саквояж. В отличие от вчерашнего старика, мужчина, увидев содержимое, не стал рыдать, а напротив, залился раскатистым смехом. На его лице заиграла блаженная улыбка. Он раскинул руки и по его щекам заструились слёзы радости. Он даже не посмотрел вслед покидающему здание семинарии господину в шляпе. На станции господин в шляпе вновь купил два пирожка с яблоками и уехал.

На третий день был новый человек, но на этот раз продавец пирожков узнал этого человека. Это был настоятель церкви, к которой когда-то относилась семинария, где теперь господин в шляпе демонстрировал содержимое своего саквояжа. Настоятель был одет в мирское, и парень даже не сразу его узнал. Он, как и обычно, пребывал в умиротворённом расположении духа. Зайдя вслед за господином в шляпе в здание семинарии, он перекрестился и посмотрел через обрушившуюся крышу в голубое небо. На некоторое время он застыл, любуясь пробегающими по небосводу облаками. После этого он перевёл взгляд на зашумевшие берёзки, успевшие вырасти до приличных размеров из-под фундамента семинарии. И только потом он взглянул на обладателя саквояжа, который терпеливо ждал. Батюшка улыбнулся ему и поклонился. Выйдя из здания, он направился обратно в церковь. Господин в шляпе снял с ящика свой саквояж, который так и не был открыт, и направился на станцию.

Рассказчик замолчал и посмотрел на Охво. Тот стоял неподвижно у окна спиной к нам.

– Хорошо рассказано и очень подробно. Но что же, это конец

истории? – удивлённо спросил я и глотнул остывший отвар. Артём посмотрел на меня и улыбнувшись, ответил вопросом на вопрос:

– Разве нужно что-то добавить?

– Да! Я так и не понял, что это были за люди и кто этот мужчина с саквояжем. Ну и самое главное – что он им такое показывал?

– История предполагает, что каждый сам себе ответит на эти вопросы.

Я пожал плечами и попробовал рассуждать логически:

– Что могло бы повергнуть столь разных людей в такие разные состояния? Как я понимаю, он показывал им одно и то же, иначе в истории слишком много переменных и она теряет смысл. Значит, это должно быть что-то универсальное и что-то настолько важное, что один взгляд на это может свести человека с ума или заставить его захотеть умереть. И даже сделать кого-то счастливым.

– На этот вопрос есть ответ. Я предлагаю сделать так. Это будет загадкой. Если вы не разгадаете её ко времени твоего отъезда, Александр, я скажу вам ответ. Идёт?

Я кивнул:

– Договорились. Загадки я люблю почти так же, как и истории. Но ты сказал, что история как-то связана с тем, что сейчас происходит здесь, а я даже призрачной связи не могу обнаружить.

Артём улыбнулся:

– Всё свяжется. С ответом не спешите.

– Я хорошенько всё обдумаю перед тем, как дать ответ. А теперь нам пора. Надо только рыбу из лодки забрать.

– Так вы ещё и рыбы наловили? – усмехнулся Артём.

– Да, немного. Можем угостить.

Артём встал и похлопал меня по плечу:

– Я уж как-нибудь и сам наловлю.

До дома мы шли молча, и только оказавшись у входной двери я вспомнил сам и напомнил Охво про то, что нужно найти камень. Тот вздохнул и ответил, что чёртов камушек не выходит у него из головы с того момента, как он про него узнал, и что у него уже есть соображения, как начать поиски. Помощник заверил меня, что он ни на миг не выпустит из внимания эту проблему. А меня он попросил запастись терпением и не волноваться. Я согласился с ним, после чего отправил его на кухню отнести рыбу и распорядиться о чае с вареньем, а сам прошёл в пустую гостиную.

Солнце светило через огромные окна зала, но вытянутая форма помещения позволяла лучам доходить не дальше, чем до его середины. Это создавало ощущение, что находишься в пещере. На это же работали и торчащие из стен куски скалы. С того места, где я стоял, в окна было видно только блестящую от солнца полоску воды. Моё зрение сосредоточилось на этом участке воды, а потом расфокусировалось и внимание перешло на периферическое зрение, в котором главенствовали мягкие блики света на стенах. Я ощутил лёгкость в голове, будто шея больше не крепилась к телу. Внутри разлилась тишина, сопровождаемая отрешённостью. Мой взгляд расфокусировался ещё больше, и постепенно мягкий свет заполнил всё помещение. Я уже несколько раз переживал подобный сдвиг Настройки, поэтому не позволил себе испугаться или восхититься происходящим. Я продолжал наращивать отрешённость и уходить вглубь света тем, что таится за взглядом. Хулиан говорил, что так через тебя смотрит твой «второй».

Где-то в доме хлопнула дверь. «Охво дверь закрывает аккуратно. Значит, это кто-то из гостей или обслуги. Нужно сосредоточиться», – подумал я и закрыл и открыл глаза. К моему удивлению, Настройка вернулась не полностью. Я всё ещё ощущал лёгкость в голове, да и в теле тоже. К тому же были изменения в моём зрении, точнее в том, как я всё видел. Больше всего удивляла объёмность предметов. Они и прежде были объёмными, но сейчас я воспринимал их всем телом. И ещё было ощущение замедления времени.

– О, Саша. Отлично. Боялся, что в одиночестве похмеляться придется,

– услышал я где-то за спиной голос Марьянчика. Я ощущал, что он стоит совсем рядом, но его голос при этом как будто доносился издалека. Я понял, что нужно срочно возвращаться в нормальное состояние. Я зажмурился и стал вращать глазные яблоки по часовой стрелке. На пятом обороте меня хлопнули по плечу. Я развернулся и пожал протянутую руку Марьянчика. Сегодня он надел розовую рубашку. Рубашка была тщательно поглажена, а он сам был так же тщательно побрит.