1967 «С чего всё это началось? И не припоминаю…» С чего всё это началось? И не припоминаю. Да – не пытайтесь подсказать… При чём здесь снегопад И флейта в доме за углом? Да нет – я понимаю: Всё так и было там тогда, почти что век назад. Почти что век? Всего-то – век? И снегопад. И флейта За Летним садом, за углом в окне на Моховой. И Мойки шаткая вода. И плащ шуршащий чей-то. И тень, скользящая легко над самой головой. Всё так и было там тогда, когда слова простые Деревьев, снега, воробьёв я начал понимать. Я знал, о чём заплакал снег, упав на мостовые, И я боялся этот снег ногами приминать. Нева. И флейта за углом… Я первый снег вминаю В грязь придорожной колеи. Я снова глух и нем. Семнадцать лет – почти что век… И не припоминаю, С чего всё это началось… Но кончилось – зачем? 1982 «Я рукой коснулся белого крыла…» Я рукой коснулся белого крыла: «Знаешь, а сегодня роща умерла. Резко заострились ветки и кусты. Отчего так долго не летела ты? Взгляд остекленелый обрела вода. Что тебе мешало прилететь сюда? Что тебя держало в дальних тех краях В дни, когда горели листья на ветвях? Пламень тот зелёный, пламень молодой!.. Дым вокруг студёный, дым вокруг седой. Погляди, коль можешь, погляди вокруг. В жалкий хруст морозный превратился звук. Беленькая птица – тёплое крыло. Видно, наше время в сих местах прошло. Так уж получилось… Верь или не верь. Где же, кроме неба, сможем жить теперь?» 1983 Февраль «А на остров на Крестовский снова свет небесный лёг…» — Дни и ночи, год за годом, как заклятье, повторяю… «А на остров на Крестовский…» …тот февраль давно далёк… «А на остров на Крестовский…» …словно что-то потеряю… «А на остров на Крестовский…» …отчего дрожит рука?.. «А на остров на Крестовский…» …снег на синенькой косынке… По-над островом Крестовским птиц роняют облака. По-над островом Крестовским скачет чёрт на хворостинке. Скачет чёрт весёлый, рыжий, а не этот мрачный бес, Ржущий, воющий, рычащий дни и ночи из метели… А на остров на Крестовский снова сыплют свет с небес, Свет роняют на косынку, что небрежно Вы надели. «А на остров…», «А на остров…» – словно я вернусь туда, словно я сойду с трамвая вновь на той же остановке… Словно рук моих коснётся, отмывая кровь, вода Чистой, бережной, студёной, не текущей вспять Крестовки… 1982
«Я не знаю, что у Вас, а у нас уже светает…» Я не знаю, что у Вас, а у нас уже светает: Словно первый мокрый снег, первый свет с ветвей слетает. Словно первый снег, шуршат, опускаясь, хлопья света. Словно век тому назад, я опять смотрю на это. Словно век тому назад, только вот теперь — не с Вами. Я внимаю, как шуршит первый свет меж деревами, Меж раскидистых дерев, что до веточки похожи На большие тополя, у которых – «Боже, Боже, До чего же хорошо, – Вы шептали, – видеть это…» Словно первый мокрый снег, опускались хлопья света. Словно здесь, вдали, сейчас, за рекою перед нами. Ну а что теперь у Вас над стигийскими волнами? 1976 «Над всем довлеет злоба дневи…» «Над всем довлеет злоба дневи…» …………………………………………….. И всё же оглянись во гневе И посмотри наискосок Через поля на тот лесок — Просторный, чистый, госпитальный, Где нас с тобой поэт опальный Водил над млечною водой И пахло снегом, и бедой, И кислотою муравьиной; Я головой своей повинной К твоим коленям приникал И слов целительных искал, А ты слова те говорила — Всё это было, было, было Всего семь лет тому назад; Отвороти свой скорбный взгляд От строк, где чёрная закладка: Я верю – нас спасёт оглядка Внезапная наискосок Через поля на тот лесок, Наискосок, через задворки — На лес за речкой на пригорке… Там нынче дерева стоят В рубахах огненных до пят. 1978 «Послушай…» Послушай… и прости, что говорю так тихо, Что мало говорю, что редко говорю… Семь дней работает небесная ткачиха, И нити белые скользят по октябрю. Какая нить – уток? Какая нить – основа? Не ведаю: я слаб в небесном ремесле… Я грею, как птенца, своим дыханьем слово, С тобою рядом встав на стынущей земле. Течёт, как полотно, заснеженное поле, Течёт у наших ног, течёт по-над тропой… Возьми из рук моих птенца давнишней боли, Птенца моей вины пред прошлым и тобой. Возьми его, возьми вот здесь, на повороте, Где мы с тобой стоим плечом к плечу теперь. Губами ощути комочек тёплой плоти И в эту теплоту – молю – поверь, поверь! Ткачиха ткёт и ткёт по чьей-то хладной блажи, Метёт, метёт, метёт – и не видать конца… О, сколько в небесах мертвящей белой пряжи! …Возьми, возьми, возьми из рук моих птенца… |
