– Три-ноль-пять. Сейчас уточню, – повернулся, словно бы невидящими глазами скользнул по расписанию рейсов и снова перевёл взгляд на монитор, – прибывает в два сорок пять. Диктуйте.

Он быстро настучал на клавиатуре какой-то текст, тут же явно отправил его куда-то.

Дик, уже сидящий на стуле у стены напротив Джефа, спросил, вопросительно глядя на Николь:

– Не устали?

Николь сначала не поняла, что он спрашивает именно её, настолько она увлеклась умиротворенным рассматриванием Джефа. Потом взглянула на Дика: наверное, сработала вежливость, раз уж он у неё был некоторое время гидом по "башне", нужно его слушать. Качнула головой отрицательно, подумав, что надо его поблагодарить за объяснения и беспокойство, сказала:

– Спасибо, – и снова устроилась в кресле.

Джеф мельком оглянулся на Николь, удивившись, что её экскурсия уже окончена. Она быстро вернулась, только успела завершиться посадка девяностого борта AA, который он сам вёл и передал несколько минут назад диспетчеру подхода.

Николь теперь сидела рядом, не шевелясь, словно отстранившись от всего мира. Возможно просто устала, а может вспомнила о своём полёте. Джеф, как ему казалось, сразу понял причину её отрешённости. Не стоило отпускать её туда наверх, где всё поле как на ладони. У неё и выражение глаз теперь подходящее, чтобы впасть в грустные размышления. Но наблюдать или думать о Николь было некогда. Джеф мог помочь лишь отчасти: дотянувшись, положил ладонь на её руку, мимолетно заглянул в глаза. Осторожно поинтересовался:

– Что, вспоминается? – Николь кивнула.

Он отвернулся, контролируя картинку на экране, сказал:

– Сорок один триста два, понял. Следуйте. – Спросил у Николь, потому, что хотелось прояснить для себя: – Ники. Со страхом? – её молчание вынудило его повернуться к ней.

Она покачала головой.

– Вызвать тебе машину?

Николь снова покачала головой.

– Моё дежурство закончится к часу ночи. Ты не сообщила этого родителям, когда звонила.

Он опять повернулся к экрану, отмечая соответствие своего прогноза развивающейся ситуации. Движение по расчёту. Это хорошо. Ответил на новый вызов, словно забыв о Николь.

Она с робостью оглядела его профиль, пораженная подобной внимательностью. Оправдываясь, пробормотала виновато:

– Я сказала, что ты меня после дежурства отвезёшь.

– Восемьдесят один триста два, используйте полный позывной, доложите. Понял. Как слышите? Мы не спим. Подтверждаю. Ники. Я помню, – сказал Джеф, не глядя на неё и хмурясь.

Иногда бывает жаль, что автопилот не имеет ни голоса, ни сознания. Насколько легче было бы общаться только с ним. Некоторые экипажи, особенно проходящие, словно спешат поделиться своим недовольством жизнью, что само по себе странно: они же находятся в воздухе.

Склонился к микрофону:

– Двадцать четвертый, вас не слышу, повторите. Попробуйте проверить ещё раз. Браво.

Джеф чуть отодвинул микрофон, бросил осторожный взгляд на Стива.

– Всем бортам, прекратить передачу, двадцать четвертый, "мейдей".

Свернул на мониторе вновь открывшееся окно погоды, медленно и чётко выговаривая цифры. Джеф, после объявления сигнала бедствия, неосознанно подобрался, забыв обо всём, сообщил экипажу местонахождение и время, указал безопасную высоту, объявил радиомолчание. Ситуация ему совершенно не нравилась и даже то, что скандалист на восемьдесят один триста втором вынужден работать сейчас только на приём, не утешало.

Потом повернул на миг голову к Николь. Она в этот момент показалась ему совсем маленькой. Съёжившаяся, вся в напряжённом ожидании порицания. Ясно, ей выдадут по первое число, когда вернётся. Вот и оттягивает неприятный момент. Придётся звонить самому.

– Ники. Не скучно? – Спросил он, вернувшись в картинку.

Николь молчала и ему опять пришлось оглянуться на неё. Он успел заметить, как она отрицательно покачала головой, явно радуясь смене темы. Уж лучше бы она отвечала вслух "да" или "нет", тогда не пришлось бы так вертеться. Проинформировал её, не глядя:

– Ники. Не переживай. Я сам позвоню твоим родителям. Сообщу время выезда. Дай-ка телефон,– протянул руку, взял вложенный в ладонь мобильник.

Выслушал сообщение о том, что экипажу двадцать четвертого больше не требуется срочная связь, даже при наличии их проблем, перевёл дыхание с облегчением, сообщая одновременно:

– Всем бортам, Аэропорт-Контроль, связь в обычном режиме.

Нажал на повторение звонка, одновременно отмечая ещё один появившийся сигнал. Вся остальная картинка была в пределах нормы. Новый мигающий зайчик на локаторе резво двигался влево и его траектория мгновенно не понравилась Джефу. Это что ещё за цель? Запросил рейс, выясняя его данные, дал новый курс этому борту. Пришлось ещё подправлять курс тем, кто оказался рядом. Вот так было гораздо спокойнее.

– Слушаю, – раздался в телефонной трубке мужской голос.

– Здравствуйте, – переключив микрофон, сказал Джеф. Наблюдал с удовлетворенным спокойствием, как две точки на экране начинают расходиться. Там, в воздухе, сейчас, наверное, идёт обмен мнениями по поводу его распоряжения. – Вас беспокоит Джеф Коган, диспетчер аэропорта. Я должен сообщить вам, что у меня тут в "башне" на экскурсии Николь. С кем я говорю?

– Да, я знаю. Она недавно звонила. Я её отец Томас Гордон.

– Очень приятно, сэр. Рад вас слышать. У меня дежурство и я не могу проводить сейчас Николь домой. Но я могу вызвать для неё машину, – проговорил Джеф, не сводя глаз с монитора, и не видя как Николь с жаром помотала головой, – если Николь будет согласна. Правда, считаю, что надёжнее будет отвезти её самому.– Он снова переключил микрофон. – Тони. Принимай девятьсот четвертый UA. Две минуты, тридцать секунд у них. Девятьсот четыре, доложите. Понял. Ждите, – он с досадой подумал, что ведёт разговор с городом по мобильнику – тут же не отключишь линию. Надо всё это сворачивать. Взглянул на Стива и добавил: – Я буду свободен после часа ночи. Мужчина размеренно вздохнул и Джеф вскипел. Сигналы на экране торопили, а где-то в городе полусонный человек мялся, решая, как быть с его дочерью. Джеф прижал трубку к бедру, двигая мобильник по брюкам над коленом, как маленький утюг, сказал в ответ на новый запрос: – Аэропорт-Контроль, кто вызывает? Двадцать четвертый, доложите. Курс ноль-три-ноль, шесть с половиной тысяч. Слеуйте. Повторите.

Поднял руку с телефоном к уху. Вздох закончился.

– Ясно. Возможно, это лучшее решение.

Джеф нетерпеливо ждал, глядя на экран: пара мигающих огоньков меняла траекторию не в расчётную сторону и он снова опустил на штанину телефон.

– Слушаю. Запрещаю. Повторите, – слушая доклад он только поморщился. Не может быть. Он этого не передавал. Сейчас же запросить!, – он поднял трубку внутреннего телефона. – Джим. Коган. Поищите, кто шутит в эфире.

Брякнул трубку на рычаг: ну и ночь сегодня. Сказал в микрофон, медленно двигая мобильник по колену:

– Аэродром-Контроль, всем бортам, переходим на запасную частоту. Борт двадцать четыре, слушать только мой голос. Ваш курс ноль-три-ноль, метеоусловия по минимуму. Как слышите?

Он поднял мобильник:

–… рано мы не ложимся. Мы будем ждать вас. Могу я услышать Николь?

– Вы будете ждать, – автоматически подтвердил Джеф. – Спасибо.

Наконец-то есть решение.

Он, не глядя, протянул телефон назад, одновременно вызывая Джима. Почувствовал мимолетно на своей руке пальцы Николь.

Джим только фыркнул:

– Ну ты даёшь, Джеф! Так сразу тебе рацию и заткни.

Ясно. Эта игрушка им надолго. Джеф отлично помнил случай, когда пилот, слушая указания постороннего лица, едва не промахнулся мимо полосы, но вовремя запросил подтверждение. Они с диспетчером быстро отставили ложные команды. Вот уж не ожидал оказаться в такой шкуре.

– Аэродром-Контроль, борт двести пятнадцать АА, доложите. А, ты! Ну, что? Подтверждаю. – Он повернулся в сторону Николь, доставая какой-то лист бумаги, скользнув локтем по её руке.