Нулара и Ральф поглядывали на Галатею с беспокойством, но не решались с ней заговорить. Зато вместо них решился на разговор тилиец, не покидавший их дольше чем на одну-две минуты, когда ему требовалось отойти в сортир. Он попросил их рассказать о том, что с ними случилось за время всего путешествия. Отвечать взялся Ральф, чувствуя, что Галатея по-прежнему не настроена на общение. Герцог тщательно перебирал фактами, стараясь не упоминать Флеймфанга, чьи действия и намерения оставались загадкой. Зато при помощи Нулары они подробно рассказали о том, что было в тилийском лагере, и о том, как с ними хотели обойтись.

— Да уж, старик совсем на войне помешался, — отвечал офицер, который, как и Тханн, неплохо знал лунастерский, — Как правило, мы так не поступаем, поэтому меня сильно удивил ваш рассказ. Но теперь вам не о чем переживать. Мы доставим принцессу по назначению в целости и сохранности.

Однако, его словам не суждено было осуществиться. С приближением сумерек поезд содрогнулся от сильного взрыва, произошедшего около локомотива. Заскрипели ходовые части, и поезд слетел с рельс, повалившись на бок. Последним, что услышала Галатея был звон бьющегося стекла и скрежет металла. Чувствуя соленоватый привкус крови на своих губах, она погрузилось в беспамятство.

Галатея просыпалась не один раз. Сперва девушку разбудила тряска — ее куда-то несли вниз головой так, что белые волосы волочились по земле, а на траву стекали капли крови. Ее крови.

В следующий раз она очнулась, услышав чей-то яростный спор. Голоса незнакомцев разносились эхом в ее голове, но затем принцесса поняла, что эхо — не результат полуобморочного состояния, оно действительно отражалось от черных лоснящихся стен. Было совсем темно, если не считать плошки с восковым огрызком, над котором приплясывал на сквозняке огонек. Потолок одновременно казался и низким и бесконечной пропастью, уходящей вверх. Возможно, это была пещера. По крайней мере, такое складывалось впечатление.

— Шутишь что ли? — возмущался кто-то с писклявым голосом на тилийском, — Этот мужик предложил в два раза больше, чем заказчик. На эту сумму можно полгода жить всей общине. Просто отдадим ему девчонку и избавимся от ненужной мороки.

— Сколько раз учила тебя думать наперед, ты так и остался узколобым, — отвечала женщина еще более противным старческим голосом, — Если мы не выполним задание, это ударит по нашей репутации, и никто больше не будет нас нанимать. Бестолочь…

Их спор, очевидно, длился еще долго, но Галатея не смогла дослушать его до конца — сознание снова ее покинуло, но перед этим в голове успела проскользнуть мысль: “Ну вот, я снова в плену.”

В очередной раз ее разбудил балаган из криков и бьющихся предметов. Видимо, произошла какая-то потасовка. Сперва принцесса решила, что недавний спор, все такие, перешел в драку, но она ошиблась. Пленница лежала на земле, чувствуя щекой ее холод, когда рядом упал убитый мужчина. Его лицо, скрытое повязкой, как у грабителя, оказалось буквально в нескольких сантиметров от ее собственного. Если бы незнакомец был жив, то непременно почувствовал бы на себе учащенное дыхание девушки. На этот раз она пришла в себя окончательно и смогла дождаться финала драки. Тот, на самом деле, наступил быстро. Шум битвы прекратился, но не утихли слабые стоны недобитых противников.

Пошевелиться Галатее не позволяли веревки, больно врезавшиеся в запястья и голени. Наконец, девушка услышала шаги. Неторопливые, но уверенные. Очевидно, это был победитель в споре. Около ее лица остановилась пара ног в дорогих ботинках с металлическими вставками и пряжкой. Рядом блестел меч, с которого капала кровь, кажущаяся черной при плохом освещении.

Галатея снова закрыла глаза, поймав себя на мысли, что однажды она уже оказывалась в подобной ситуации, когда смерть вот-вот должна была ее настичь. Вспомнив о той ночи, когда она была абсолютно беспомощной и бесконечно униженной, принцесса даже слегка обрадовалась тому, что, вскоре все это закончится и станет неважным, ведь больше не будет ее самой. Но смерть снова обошла Галатею стороной.

Незнакомец с мечом склонился рядом с ней и почти невесомым прикосновением сдвинул с лица девушки прядь белых волос.

— А послушала бы меня, не оказалась бы в подобной ситуации. У меня все было под контролем, — сказал мужчина с издевкой, но в то же время голос его был мягким и располагающим. После он разрезал веревки и с легкостью поднял девушку на руки. В этот момент Галатея уловила знакомый запах и инстинктивно прижалась головой к груди мужчины. Впереди замаячил дневной свет — выход из, как оказалось, шахты. У входа было еще несколько убитых и неизвестно, сколько их осталось в самой шахте. Все они выглядели одинаково в свободной одежде песчаного оттенка и с повязками на лицах.

— Если у тебя все было под контролем, то как ты допустил мой побег? — заговорила Галатея, когда они вышли наружу. Она, почему-то боялась поднимать голову и смотреть в его глаза. Наверно, боялась выдать в своем взгляде то, что она ему рада.

— Ты самое большое исключение в моей жизни, — ответил он.

Их воссоединение нельзя было назвать теплым. Серрас довольно грубо усадил Галатею на своего длинноногого жеребца, нетерпеливо цокающего копытом по земле, а принцесса в свою очередь смерила его презрительным взглядом. Она все еще помнила его предательство и не спешила расслабляться в присутствии Флеймфанга. По крайней мере, Галатея хотела, чтобы он так думал. На самом же деле, в этот момент девушка скорее злилась на саму себя. Злилась за то, что ее тело отреагировало на появление Серраса странной дрожью, которую она старалась выдавать за результат полученных травм. Ей понадобилось не так много времени, чтобы понять — это волнение. То самое волнение, о котором часто пишут в любовных романах, что так любила по вечерам читать Нулара.

Когда мужчина уселся позади нее, и Галатея ощутила тепло его тела, дрожь усилилась. Если Серрас это и почувствовал, то ничего не сказал. Он так же был зол на принцессу за ее побег, хоть и понимал, что на месте Галатеи поступил бы не иначе. Он был зол, потому что это недоразумение произошло именно в тот момент, когда принцесса вот-вот была готова впустить его в свое сердце. Серрас это чувствовал. Нет, он знал, почему в ту ночь она пошла за ним, рискуя своей жизнью, а также всей операцией. Лишь одно чувство могло подтолкнуть к этому. Для него это было словно упустить из виду оленя, которого выслеживал много месяцев, или даже лет. Оленя, о котором мечтает каждый волк и жаждет впиться клыками в его нежную, горячую шею.

Подумав об этом, Серрас слегка склонился к шее Галатеи, но вовремя обуздал свои инстинкты и позволил коню сорваться с места. Резвое породистое животное запросто выдерживало двух седоков, но по его потной шкуре было заметно, что до этого ему пришлось скакать очень долго и быстро.

— Так ты не скажешь, куда везешь меня? — вдруг спросила Галатея, когда они уже проехали несколько миль в обоюдном молчании. К этому моменту она уже немного привыкла к его присутствию.

— А куда желает миледи? — как всегда, с издевкой отозвался мужчина.

— Я хочу знать, что с Нуларой и Ральфом. Где они? — Галатея мысленно отругала себя за то, что не сразу вспомнила о своих друзьях. А ведь им тоже наверняка пришлось не сладко.

— Увы, я не знаю, что с ними. Я думал лишь о том, как мне успеть найти тебя до того, как это сделает мой отец. Он пообещал крупную сумму этим головорезам. Я искренне надеялся выкупить тебя за удвоенную сумму, но та старуха все твердила о каком-то кодексе, — отвечал Серрас, и по его интонации было видно, что ему плевать на своих в прошлом студентов.

— И ты решил устроить расправу?

— Осуждаешь?

— Нет. Наверно, я бы поступила также. Меня беспокоит другое. Сайрис Флеймфанг — твой отец, а также глава Фракции. Какая ирония, — неожиданно для самой себя Галатея вдруг засмеялась, чем слегка шокировала Серраса, ни разу не слышащего ее смех. Да только его нельзя было назвать радостным, скорее измученным и бессильным.