Когда он снова оказался на всех четырех, то понял, что его окружили. Не став дожидаться, когда на него нападут, Ральф атаковал первым. Не ожидавший столь стремительного нападения волк оказался опрокинут на землю, а через мгновение — убит, пораженный безжалостной хваткой идеально белых клыков. Еще двоих постигла та же участь в течение первых нескольких секунд. У них не было того преимущества, что было у герцога, а именно ненависти и желания убивать. Он отбивался столь самоотверженно, что члены стаи действовали менее решительно, чем ожидалось. Однако, один из них, видимо, вожак, додумался приблизиться к нему со спины. Клыки крупного бурого волка прошили шкуру на холке вервольфа. Герцог попытался сбросить его с себя, но он растратил уже слишком много сил. Не удержавшись под весом противника, Ральф упал на землю, ожидая, что остальные волки закончат начатое. Ему во что бы то ни стало захотелось еще раз взглянуть на ту, что стала луной в его жизни. Такой же далекой и холодной, но бесконечно прекрасной. Однако, ему не позволили сделать даже этого. Все, что он мог видеть перед своим концом, была одинокая полная луна, выглядывавшая из-за верхушек леса. В ее очертаниях, герцог смог разглядеть призрачный лик своей любви.

Но тут стало происходить что-то невообразимое. Лунный диск словно ожил, у него действительно появились желтые волчьи глаза, смотревшие прямо на Ральфа. А затем он услышал вой. Протяжный и пронизывающий, будто способный на время оживить мертвого. Ночное небо вдруг приобрело багровый оттенок, словно пропитавшись кровью.

Волки все разом замерли на месте, устремив носы вверх в предчувствии неладного. Вожак стаи разжал пасть, почти забыв про полуживого противника, и теперь тоже обеспокоенно глядел в небо.

— Вы принесли кровопролитие в мою страну, — раздался вибрирующий женский голос. Невозможно было понять откуда тот доносился, словно со всех сторон и ниоткуда конкретно, словно его обладательница находилась внутри головы Ральфа. Несомненно, остальные тоже его слышали, — И продолжаете убивать моих близких, будто они в чем-то виноваты. Вы просто кучка идиотов, которая из кожи вон лезет, чтобы прибрать власть к своим жадным лапам. Клянусь, вы все поплатитесь за свое предательство.

Из земли вдруг вырвались цепи и, словно корни, обвились вокруг тел волков, полностью их обездвижив. Однако, вожаку удалось вовремя отскочить в сторону и теперь он устремился к лесу, чтобы там скрыться, но дорогу ему преградила белая волчица, сверкавшая своими глазами, словно алмазами.

— Что ж, в этот раз вы ошиблись и схватили не ту, — снова прозвучал тот же голос, — Ты можешь избежать гибели, если скажешь, куда увезли девушку.

Вервольф оскалился и бросился на волчицу, но ее тело растворилось, словно туман, едва он коснулся своими лапами. В следующее мгновение его огромная голова покатилась по земле, застыв с раскрытой пастью и выпучиными глазами. Тело вожака пошатнулось и рухнуло, словно мешок картошки.

— Ладно, спрошу кого-нибудь другого. Может, ты знаешь? — белый фантом появился рядом с другим волком, прочно прижатым цепями к земле. Вервольф съежился, а затем не без труда сменил облик на человеческий, чтобы иметь возможность говорить.

Ральф не слышал, что тот сказал, но затем волчица кивнула и, оставив фракцианца лежать на прежнем месте, плавно, точно призрак, почти не касаясь земли, подошла к герцогу. Он мог видеть лишь ее тонкие лапы, остановившиеся у его морды, но затем волчица склонила голову и коснулась его своим влажным носом.

— Живой? — снова услышал Ральф голос внутри своего сознания, — Погоди, я освобожу тебя, — и через несколько секунд мираж стал развеиваться. Небо постепенно стало темно-синим, луна снова стала безликой, а перед ним появилось лицо той самой, которую герцог так желал узреть прежде, чем свет погаснет в его глазах.

Герцог стоял на коленях, зажимая рукой рваную рану на затылке. Не смотря на терзавшую его боль, он щурясь рассматривал группу волков, корчившихся на земле, словно парализованные. Никаких цепей больше не было, но те все никак не могли подняться.

Галатея с невозмутимым выражением лица вытирала окровавленную шпагу носовым платком. Должно быть, именно ею девушка и отсекла голову бурому волку.

— Ты как? — спросила она спокойно, что еще больше разочаровало Ральфа. Он ожидал, что принцесса упадет рядом с ним на колени и будет заливаться слезами при виде его увечья, но, как оказалось, герцог все еще очень плохо знал свою ненаглядную.

— Заживет, как на собаке, — сухо отозвался Ральф, поднявшись на ноги и теперь пытаясь прикрыть рану собственным шарфом, — Что это с ними?

— Попали в мою иллюзию. Прости, я все еще недостаточно хорошо контролирую эту силу, поэтому тебя тоже затянуло, — пояснила Галатея.

— Пустяки. Мне даже понравилось, — с иронией ответил парень.

Вдруг послышался звук, будто что-то острое с хрустом пронзило живую плоть. Взвизгнул волк, а через мгновение свет погас в его глазах.

— Что ты делаешь? — возмутилась девушка, увидев, как Серрас вынимает кинжал из горла поверженного вервольфа. Ничего не ответив, он повторил процедуру со следующим и хотел было заняться третьим, но Галатея схватила его за запястье.

— Зачем эта бессмысленная жестокость? Я узнала, куда они повезли Нулару, больше мне от них ничего не надо.

— Ты ведь сама сказала, что они должны поплатиться. Я всего лишь привожу твою волю в исполнение, — отвечал мужчина с таким ледяным хлоднокровием, что девушка буквально ощутила мороз по коже. Еще более жестким это казалось на фоне образа того добродушного профессора, который долгое время жил в головах всех студентов, — Да и к тому же, они видели, на что ты способна, и что я на твоей стороне. Нам не нужно, чтобы они передали эту информацию верхушке.

— Они ведь даже не могут дать тебе отпор. Это бесчеловечно, — настаивала Галатея.

— Они в любом случае не смогли бы дать мне отпор. Я Серрас Флеймфанг. С кем бы я не сражался, это всегда будет неравная борьба, — сказав это, мужчина продолжил свое занятие, игнорирую брызги крови, оставлявшие следы на его лице.

Галатея, смирившись, направилась к лошади, стараясь не обращать внимания на предсмертные вопли. Девушка помогла обессиленному Ральфу взобраться на скакуна. Герцог морщился от боли и, казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Отправляйся домой, Ральф, — попросила его Галатея, понимая, что парень вряд ли сможет продолжать путешествие и в попытке спасти Нулару будет лишь обузой.

— Рано ты сбрасываешь меня со счетов. Я еще смогу пригодиться, — отвечал герцог, в очередной раз проглотив обиду.

— Я серьезно. Сначала Нулара, теперь ты. Я не прощу себе, если вы погибнете.

— Я тоже серьезно. Помнишь, я говорил про своего дядю? Городок, в котором он живет, находится прямо за этим лесом.

— Флокшир? Нулару повезли туда, судя по всему.

— Тем более. Мы бы могли остаться у него на какое-то время. Нам нужно отдохнуть перед тем, как пойдем за Нуларой, — предложил Ральф.

— Боюсь, у нас не так много времени, — вмешался Серрас, закончив свою кровавую расправу. Галатея инстинктивно отпрянула от него подальше, чувствуя омерзение, — Как только они поймут, что взяли не ту, начнут пытать ее в попытке узнать твои планы. Нулара вряд ли справится с ролью партизана, выложит все при виде первого же инструмента.

— Говоришь так, будто тебе плевать на нее. Будто тебя волнует лишь… — девушка запнулась.

— Именно. Меня волнует лишь твоя судьба. Я бы позволил им делать с ней что угодно, если б это выиграло нам немного времени. Но положение дел сейчас иное.

— Она же ваша студентка, — простонал Ральф, которому тоже не понравились слова Флеймфанга. Серрас улыбнулся.

— Вы, детки, никогда не бывали в обстоятельствах, когда ради одних принципов приходится жертвовать другими. Когда на кону стоит нечто большее, чем жизнь одного вервольфа. Но ничего. Скоро мы окажемся на юге, и там вы увидите, во что война превращает таких правильных ребят, как вы.