А ведь он так и не узнал, кто это был. Может, черт, а может, ангел. Так же как этот человек с трубой. Сейчас они тронутся с места, и он никогда не узнает этого.

Но темное нечто уже вползло в сознание. И это нечто говорило, что сейчас он, Гройзман, поймет многое из того, что не понимал раньше. И все – и его воспоминания, и последовавшая за тем происшествием жизнь – все начало медленно осыпаться деталями, как разноцветными стеклами калейдоскопа.

Удар из гранатомета не отбросил и почти не пошевелил грозного бронированного монстра. Язычок пламени влетел в салон, лизнул дорогую обшивку и исчез. В открытую щель засияло белое олово Невы.

Гройзман закричал. Он думал, что кричит. Но лишь открывал рот, словно рыба, выброшенная на береговой песок.

Второй стрелок пускал гранату, стоя на колене. Нужна была абсолютная точность, нужно было попасть в узкую щель в броне, образованную первым выстрелом. Он попал. Удар сокрушил пространство салона. Павел Григорьевич умер, не приходя в сознание от шока и от потери крови. Граната оторвала ему обе ноги.

Стрелки ушли с места событий на катере по Неве. Газеты были немногословны.

Очень скоро заправочные станции цвета футбольного клуба «Зенит» приобрели цвета футбольного клуба «Спартак».

Выборг – город небольшой. Однако в Финляндии был вторым по размерам после столицы. Финны этот город очень любили и в своей северной стране считали его курортом. Он и вправду, пусть не самый, но один из южных финских городов. Хотя климат, конечно, некурортный, обычный климат Балтики.

Однако летом и ранней осенью бывают чудные дни. Когда безветренно и солнечно. Тогда не так заметна постсоветская серость и не бросаются в глаза обветшалые фасады домов, ржавые водосточные трубы и крыши, давно не ремонтируемые дороги…

Видишь яхты в заливе и у причалов. Величественный средневековый замок. Площади с сохранившейся с Петровских времен брусчаткой. Не наш город, не русские строили. Сразу видно, что отобрали.

Сергей прибыл поездом из Питера рано утром. Побродил по вокзалу. Минуту с отвращением разглядывал в буфете белесые сосиски и засохшие пирожки. Решил повременить с завтраком и купил карту города. Разобравшись с масштабом, с легким удивлением вычислил, что пешком до торгового порта будет не больше двадцати минут.

На часах было девять утра. Пересекая городской парк, Сергей вспомнил о прелестях вокзального буфета уже с некоторой теплотой. И неожиданно вышел к городскому рынку, где и обнаружил совершенно нормальное и недорогое кафе. Выпив чашку кофе, абрикосовый сок и прожевав три пирожка с колбасой, Сергей повеселел. До встречи еще был целый час. Сергей вновь открыл карту и уточнил место встречи. Внутренне улыбнулся. Здесь, в этом городе, он провел и детство и юность, здесь ходил в школу и вот теперь с картой, как диверсант.

Средняя школа номер пятнадцать действительно располагалась в пяти минутах ходьбы от проходной порта. Рядом также располагался крупный православный собор. Неожиданно для себя Сергей захотел посетить церковь. Все религиозное сознание его можно было выразить одной фразой, обращенной к небесам: «Да что же это такое, как же так?»

А вот тут внезапно захотелось побродить среди мрачноватых картин с лицами святых, удивительно похожих друг на друга. Вдохнуть запах ладана. И, быть может, помолиться, что ли, про себя. Да нет, ерунда. Просто захотелось куда-то пойти и все.

Однако церковь оказалась еще закрыта. Сергей постоял, наблюдая, как рабочие меняют церковную кровлю, серое крашенное неоднократно железо на яркое горячее золото.

Неужели и правда золото или сплав какой? Немного порассуждав на тему, откуда у ограбленной советской властью церкви, прихожанами которой долгие годы были сплошь старухи и неуравновешенные личности, вдруг в одночасье находятся в наше время деньги на дорогостоящий ремонт, он собирался уже было двинуться дальше. Как кто-то потянул его за рукав.

– Девушка! Еще одну принесите.

– Задачу ты задал мне непростую. Непростую, но решаемую. Решаемую, потому как сам думал не раз. А что если, да как? Тока мне там делать нечего. Это пока нас совдеп гнобил, мы все считали: стоит туда попасть – и сразу. Типа сказочная жизнь. Раньше так от одного запаха дурел в магазинах. В наших магазинах всегда чем-то кислым, противным воняло, какой-то лихорадкой, воздух был густой и липкий, ненавидел я магазины. Или просто вечно текущей канализацией. Сантехников в стране не хватало. А там. Там фиалками пахло, парфюмом заморским. Да что запах. Это сейчас видак – он и есть видак, а тогда… Тогда это было сродни автомобилю, а автомобиль сродни загородному дому. Во перекос был в понятиях, бля. Кто врубался тогда, тот деньги мог потом срубить влегкую. Да-а-а… Тоже мысли были. Однажды вот какая история приключилась. Подходит ко мне электрик корабельный и говорит: «Мой приятель на чердаке раскопал скрипку. А чердак тот в старом доме деда. А дед был древний, до революции успел пожить». «Ну и что?» – говорю. «А то, – отвечает, – что Страдивари внутри написано». Я рукой махнул: «Этих, бля, страдивариев было». «Ты погоди, – говорит, – не горячись. Дело в том, что я книгу раскопал в библиотеке. И называется она… Ну, короче, типа «Тысяча способов определения подлинности скрипок Страдивари». «Ну и что?» – спрашиваю. «А то, – говорит, – что совпадают».

«Что, – спрашиваю, – совпадает?» «Все. Чернила при угловом зрении золотом отливают, а не зеленью. Угол у выреза на деке не прямой, а косой, ну и так далее». Я, конечно, не поверил. «Ну, – говорю, тащи свою скрипку ко мне домой, будем дальше смотреть». И представляешь, еще нашли несколько десятков доказательств, что это подлинник. Да и история такая книжная с этим дедом. Он был учитель музыки, а отец его купец, и после революции сбежать не сумел, а деньги было нужно куда-то вложить, чтобы незаметно, но дорого. Ну, домысливай сам. Короче, я загорелся. Что-то вспыхнул весь. Аж затрясло. У меня финн был знакомый, лоцман. Тот как раз пробавлялся всякой нумизматикой и прочей фигней. Я ему однажды неплохо вдул коллекцию монет финских старинных, в Питер съездил, купил у одного деятеля и ему вдул. Ну и машину купил. На разнице. А тогда покупка машины – знаешь… Ну, сам все понимаешь. Дык дело-то в том еще… И подделки хорошие ценились на эти скрипки чуть ли не как оригиналы. Короче, переправили мы ему скрипку. Он взял ее и говорит: «А сколько вы хотите, если подлинник?» Я говорю: «Триста тысяч». А он помолчал и кивнул головой. Я тут же добавил: «Долларов, разумеется, не финских марок». Он типа: «Я… я…» Ну, думаю, что буду делать, если это так. Бросить семью и ломануться в ЮАР. Мне один чухонец предлагал, когда еще коммунизм у нас был глухой. Говорит: «Ты вот на нас смотришь и думаешь, насколько мы, финны, лучше вас живем, так вот запомни: они, в ЮАР, то есть белые, живут лучше нас во столько же раз, как мы против вас». «Переправлю тебя, – говорит, – просто из ненависти к коммунякам». Много мы с ним трындели на ночных вахтах. Он лоцманом был, а я третий штурман. Кэпа нет. Тот, как обычно, спит в отрубе. А у нас коньячок представительский. Закуска. Балычок, икорка. Представительских вваливали нам горы. Говорят, однажды один шип застрял в Суэцком канале. Капитан был мудак и жадина, арабов не угостил. Ну те типа: куча нарушений. Ну и с тех пор установили нормы коммуняки за один проход через границу там водки, икры и всякого говна, шоколада там. Это для моряков. А у нас те же нормы, тока в месяц двадцать рейсов. Вот и считай, скока этого добра. Не успевали завозить ящиками из спецмортранса. Все капитаны наших буксиров – глубокие алкаши. Ну так вот. Ночь. Канал Сайменский в огнях. Заруливаешь себе. Ну и за жизнь. Все больше о политике. Короче. О чем это я? Да. Три ночи не спал…

– Ну это понятно, что скрипка твоего электрика фуфлом оказалась. Но ты скажи: удрал бы тогда?

– Не знаю, Сережа, не знаю. Скорее всего, нет. Жену б еще, наверное, смог бросить, а ребенка нет. Я много читал про совесть. Решил бы, что не стоит. Что она потом меня замучает. Ладно, давай так. Не скажешь, с чем убегать собрался, помогать не стану. Мне просто, если ты потом там миллионером станешь, хочется к тебе в гости напроситься. Поплавать в бассейне, коктейли полакать в окружении шоколадных баб. Ну типа реализовать детские мечты, точнее, мечты всех подростков-онанистов нашей вселенной. Ну не верю я, Сергей, что ты кого-то убил. И удрать за кордон собрался. Явно ты слямзил чертежи какой-то ракеты там или вечного двигателя. И если тебя будут искать, а посадят меня, я, Сережа, должен знать, сидя в тюрьме, что если выйду, то ты мне пришлешь вызов в свою Австралию и там я, ну ты знаешь, о чем я мечтаю…