Абаддон – (греческий аналог: Аполлион (греч. Απολλύων), то есть губитель), в иудейской (затем и в христианской) теологии – ангел (демон) истребления, разрушения и смерти.

– Я возвратил ровно столько, сколько счёл безопасным для тебя, Лавия. И не зови меня этим именем, я отказался от него, оно не моё.

– С каких это пор?

– С того времени, как я посвятил жизнь тебе, твоему спасению.

– Тогда и ты не называй меня Лавией.

– Как же тогда?

– Анжелой. Я – это она. Всё моё принадлежит ей, а её – мне.

– Хорошо. Тогда и я – Дэймон, поскольку могу сказать о себе то же самое. Что ты помнишь?

– Как я связана с тобой или немного больше, а остальное покрыто мраком. Скажи, почему мы употребляем греческие слова для обозначения нашего псевдоединства, родственных отношений?

– Чаще всего сущности воплощались в людей в прогрессивной древней Греции, никто не хотел появляться на свет в диких странах. И мы привыкли…

– Что сталось с Анаклетосом после моей гибели?

– Он пронзил грудь мечом на глазах Тэрона.

– Кто такой Тэрон? Это он преследует меня в каждом воплощении?

– Да, но зовут его не так. Он – осквернитель, не имеющий имени.

– Почему ему каждый раз удаётся добиться своего?

– Он сильнее. И умеет найти сторонников среди мелких божеств, которых христиане теперь причисляют к демонам.

– Горгона?

– И она…

Оба замолчали. Казалось, тема разговора себя исчерпала. Но у Анжелы вновь возник вопрос:

– Почему ты – врач. Насколько я помню, раньше ты избирал поприща, дающие возможность творить зло: воина, политика…

Дэймон усмехнулся.

– Близость твоей сущности, зевгари, несколько изменила мою природу.

– Думаешь, я поверю в эту чушь? Скольких больных ты зарезал на операционном столе?

Блэк пошатнулся от тяжкого обвинения, из глаз его брызнули слёзы.

– Я делал свою работу, как должно. У каждого хирурга может умереть пациент, и со мной такое случалось, но я никого не убивал.

Оскорбительница ошеломлённо смотрела на плачущего демона. Она поняла, что преступила грань дозволенного и похолодела, когда мужчина, развернувшись, направился к выходу, не отозвавшись на её оклик. Анжела кинулась вслед.

Шагая как слепой, Дэймон вышел на проезжую часть, и девушка едва успела выдернуть его из-под отчаянно сигналящей машины. Повинуясь порыву, она обняла поникшего человека и прошептала:

– Прости меня!

Вечерело. Грейс, довольная, что вернулась сегодня пораньше, выпрыгнула из автобуса и, напевая, пошла к дому. Интересно, как там Анжела? Последнее время с той творилось неладное, и девушка тревожилась за подругу.

«Ничего, вдвоём мы во всём разберёмся», – подумала толстушка.

Отперев дверь, она окликнула:

– Анжи!

Тишина. Странно, та должна уже быть дома. Войдя в комнату, Грейс обратила внимание на следы поспешных сборов. Поискав записку, она пожала плечами. Ничего, наверняка Анжела позвонит ей и всё объяснит. А сейчас надо поесть.

Продолжая мурлыкать, девушка пошла на кухню. И не сразу сообразила, что не может двигаться: тонкая, липкая сеть приклеила к себе её руки и ноги. Пытаясь освободиться и сотрясая натянутый от стены до стены бредень, она подняла голову и встретилась взглядом с бессмысленным взором восьми больших паучьих глаз. Грейс завизжала.

Она билась и некоторое время после того, как гигантское жало вонзилось ей в живот. Потом в квартире наступила тишина.

А незадолго до этого ужасного события Анжела и Дэймон, обнявшись, стояли посреди тротуара, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Наконец мужчина пришёл в себя и, подняв голову, вопросительно посмотрел на спутницу.

– Прости, – повторила она, – мои слова были жестоки и несправедливы. Я сорвалась.

Он, не отрывая взгляда от её, медленно кивнул и спросил:

– Поедем?

– Куда ты намерен меня отвезти?

– Дома нам появляться нельзя, но есть запасной вариант. Правда, я стану жить там же, и тебе придётся терпеть меня постоянно.

– Потерплю, – улыбнулась девушка.

Ответив улыбкой сквозь непросохшие слёзы, он продолжил:

– Я не успел ничего взять с собой. Сейчас мы заглянем в магазин, чтобы купить необходимое, а после отправимся в наш штаб.

Она засмеялась. Как бы всё ни было трагично, слово «штаб» прозвучало забавно. Дэймон, поняв причину неожиданного веселья Анжелы, усмехнулся.

– На новом месте тебя ждёт сюрприз, – таинственным шёпотом сообщил он.

– Не многовато ли для одного дня? – оторопела девушка.

– Не бойся, ничего неприятного ты не увидишь.

И мужчина галантно распахнул перед ней дверцу.

Откинувшись на спинку сиденья, Анжела размышляла. Даже теперь, когда многое объяснилось, новоявленный ангел чувствовал себя таким же беспомощным. Девушка понимала, что зевгари поступил правильно, не позволив ей вспомнить все многовековые события; человеческий мозг не выдержал бы единоразового впрыскивания такого огромного количества информации. Но, с другой стороны, не обладая полным набором воспоминаний, Анжела не знала, как бороться с опасностью, а значит, полностью зависела от Дэймона. А тот, как признался сам, ни разу не сумел её спасти.

Девушка почувствовала, что в душе нарастает ярость. Ну уж нет, так просто она не сдастся! Осквернитель – злейший их враг опирается на сильных союзников? Что ж, они найдут не менее могущественных друзей, неужели таких нет на стороне света? Для того, чтобы им с зевгари спокойно жить в предстоящих воплощениях, они должны уничтожить противника не только в человеческом теле, но и в виде чёрной сущности.

Неожиданно Анжела стукнула кулаком по дверце, а водитель подскочив, ударил по тормозам и недоумевающе посмотрел на раскрасневшуюся спутницу.

– Зевгари, что с тобой?

Та, тяжело дыша, молчала.

– Анжи, милая, что случилось?

На такое обращение девушка не могла не откликнуться. Хмурясь, она поделилась с Дэймоном своими соображениями. Блэк кивнул.

– Мне тоже приходила в голову эта мысль. Ты абсолютно права, Осквернителя пора отправить в небытие. Иначе нам никогда не будет покоя ни в нашем, ни в человеческом мирах. Но я тебя не узнаю, зевгари, раньше ты предпочитала опускать руки и смиряться.

– Возможно, сейчас взбунтовалась сама Анжела Брайт, которая вовсе не ангел, – засмеялась она.

Дэймон улыбнулся:

– Да, ваши оболочки, светлые души, оказывают на вас большое влияние.

– А на вас?

– Я уже говорил, что для нас это не имеет большого значения, демоны живут памятью о тысячелетиях, не задумываясь об утраченных когда-то телах.

Девушка ненадолго затихла.

– Твоя личность сильнее моей, ведь мне неизвестно и половины того, что необходимо для обороны, – прозвучало, наконец, из её уст.

– Это не совсем так, милая. Вспомни, в нашем мире ты одолела меня без особого труда…

– Но мы живём не там. Здесь мне придётся в основном полагаться на тебя, Дэймон.

Взгляд мужчины потемнел.

– Я потерял уверенность в себе, Анжи, и не могу ничего обещать. Прости!

Та беспечно махнула рукой, отгоняя нахлынувший страх.

– Пока тебе удаётся меня спасать, а дальше – будь, что будет. А сейчас моя земная скорлупка хочет есть, пить и спать. Не пора ли нам, наконец, двинуться с места?

– Скоро поедем. Побудь здесь немного. Закрой окно.

Блэк, выйдя из машины, перебежал дорогу и исчез внутри магазинчика напротив. Отсутствовал он недолго, но Анжела вздохнула с облегчением, когда нагруженный пакетами Дэймон вновь появился перед её взором. Несмотря ни на что, рядом с зевгари она чувствовала себя гораздо спокойнее. Покидав припасы в багажник, тот снова сел за руль, и они помчались вперёд – в неизвестность.

Дорога оказалась долгой и странной. Постепенно привычные улицы и дома сменились мощёными переулками, где машина подскакивала на камнях, грозя развалиться, и маленькими коттеджиками странной формы. Среди них были пяти- и шестигранники, пёстрые кубики без крыш и крылечек, а когда автомобиль, наконец, остановился, взору девушки предстала летающая тарелка с круглыми иллюминаторами.