– Отпусти! – дикой тварью она рванулась из его рук. Так, что мужчина едва ее удержал, хотя Альентэ нельзя было отказать ни в силе, ни в ловкости. – Оставь меня, воин! Кто-то из нас должен умереть – либо он, либо я! На этой земле нет места для нас обоих, и ты не сможешь меня остановить! Я все равно убью его, рано или поздно. Пусти!

Он встряхнул ее со всей силы, после чего крепко прижал к себе. Капюшон сполз на спину, и две длинных иссиня-черных косы-змеи упали ему на руки.

– Замолчи! – предостерегающе и одновременно с нотками угрозы прошипел он, железными объятьями лишая возможности не то, что двинуться, – вздохнуть. – Крикнешь еще раз – умрешь, – предупредил римерианец и коротко кивнул в сторону спящего брата.

– Ты хочешь, чтобы он проснулся и улицезрел эту сцену? – Его глаза были черными, как шерл, это она видела даже в темноте. У Нааяра они становились такими же, когда он злился.

– Мне плевать! – С мужем она холодна, как лед, а с этим Сыном Вечности ей почему-то так трудно держать себя в руках, словно внутри начинает бушевать ураган, который уже никому не под силу остановить.

– А мне – нет, – отрезал он.

Что ему до нее? И почему он не позвал стражу? Чего ждет? Что она будет умолять его сжалиться над ней и не выдавать ее? Не дождется!

– Какое тебе дело, что будет со мной? – Анаис кинула ненавидящий взгляд снизу вверх. Мерцание так похожих на ее собственные глаз по соседству гипнотизировало, заставляя и в самом деле молчать или, по крайней мере, говорить тише, понижая голос почти до шепота, – как раз то, чего он от нее и добивался. – Ты римерианин, а значит…

– Думаю, разумнее будет выйти отсюда и обсудить этот животрепещущий вопрос в более уместной обстановке, – усмехнулся воин и, не дождавшись согласия пепельной, взял невестку под локоть и силой вытащил ее из комнаты.

Помещение, в которое Альентэ привел жену брата, было небольшим и, хоть глаз выколи, темным, подстать прозвищу своего хозяина.

– Сядь. – Анаис обнаружила себя в мягком кресле возле очага из белого камня в человеческий рост высотой. Огня в нем не было, а ее запоздало начинала бить дрожь.

– Тебе холодно? – Воин будто читал ее мысли, и Анаис стало не по себе. – Или, может, ты голодна?

Пепельная только что пыталась убить его брата, а он спрашивает, голодна ли она?

– Да, спрашиваю, – равнодушно пожал плечами Тансиар, словно ее вопрос был произнесен вслух и сильно удивил его.

Ашесы умели колдовать, но она всегда знала, что римерианам в этом нет равных.

Поежившись и обхватив себя руками за плечи, Анаис не ответила, лишь украдкой бросив взор в потухшее каминное жерло.

Заметив ее реакцию, Тансиар усмехнулся. Один взгляд на огромный очаг – и там полыхнул настоящий пожар, дрова уютно затрещали, и комната начала наполняться теплом. Муж всегда предпочитал холод, и вода, по сути, тоже должна была любить его, но не любила.

– Только не говори никому, – Второй сын Владыки лукаво подмигнул пепельной.

Взывать к Четырем Силам без особой надобности было запрещено, об этом знал каждый, но что значат все запреты мира для брата Эдэрэра?

– Ты читаешь мысли? – наконец с некоторой опаской решила спросить пепельная.

– В этом нет нужды, – успокоил воин. – Вся переполняющая тебя гамма чувств и так отражена на твоем лице. Хотя, не спорю, гипотетически это возможно. Ты стала частью нашей семьи, а некоторые из нас могут многое. Слава Силам, что эта способность – я имею в виду чтение мыслей – не слишком распространена у Аскуро, в противном случае оставаться в этой стране стало бы решительно невозможно!

Альентэ улыбнулся, и ашесинка широко распахнула и так казавшиеся огромными глаза.

– Правда, – продолжал он как ни в чем не бывало, – когда кто-либо пытается скрыть свои мысли, прочесть их значительно труднее: иногда это получается урывками, иногда не получается совсем. Но сейчас ты не просто думаешь, ты кричишь и не собираешься «закрываться», так что узнать, что у тебя на душе в данный момент и сделать соответствующие выводы, не составляет труда.

Жену Наследника словно бы обдало ледяной водой.

– И твой старший брат тоже обладает такой способностью?

– Делать выводы? – улыбка Альентэ больше походила на издевку. – Если ты о Нааяре, то чем больше я его узнаю, тем больше уверяюсь в том, что нет.

– Я имею в виду другое… – свела брови ашесинка. – Он тоже читает мысли?

– Думаю, к этому моменту ты уже должна была сама узнать ответ на этот вопрос. – Тансиар не собирался вдаваться в подробности, но, увидев тщательно скрываемое замешательство вперемешку с растерянностью и почти отчаянием на меловом лице невестки, решил уступить. – Хорошо, будь по-твоему, я отвечу. В теории – да, но брат не любитель копаться в чужих чувствах – его больше заботят свои собственные. К тому же для чтения мыслей нужно прикладывать немалые усилия, а он слишком тщеславен и эгоистичен. Кроме того, есть еще одно ограничение, которое обуславливается узами брака: ты его жена, а супруги, включая близких кровных родственников, лишены такой милой возможности. Узы брака вообще накладывают массу обременительных ограничений… Так что ты можешь не опасаться.

– Я ничего не боюсь! – вздернула подбородок пепельная. Она не умела быть слабой. С чужаками уж точно.

– Я знаю, – одобрительно улыбнулся воин. – Я это вижу. И еще я вижу, что Нааяр выбрал не по себе. Хотя он и не выбирал, просто согласился на то, что ему предложили, а предложили ему много больше того, что он заслуживал.

И это он о родном брате?

– Так на чем мы остановились в спальне моего многоуважаемого брата? – Чиаро сузил глаза, глядя на жену Эдэрэра. – Ах да, на том, что я принадлежу к народу Вечного Царства. И что же это, по-твоему, значит? – на лице эбенца читалось слабое любопытство.

– То, что вы не умеете любить, – убежденно произнесла Анаис заученную с детства фразу, не раз повторявшуюся в ее семье в частности и среди ашесов вообще. – Вы вообще ничего не умеете, кроме как сеять смерть и разрушения. Они сопровождают вас, куда бы вы ни пошли.

– Странно, – протянул Тансиар, внимательно разглядывая прекрасное, но в данную минуту искаженное презрением и отстраненностью лицо тьернийки. – Обычно то же самое у нас принято говорить о вашем народе. Судя по всему, нас учат по одним и тем же учебникам, но мы все равно не понимаем друг друга.

Альентэ немного помолчал и потом добавил:

– Кстати, тебе очень повезло, что я оказался неподалеку и успел предотвратить непоправимое. Когда я увидел тебя и решил пойти следом, я и представить себе не мог, что ты замыслила, до того, как заметил в твоих руках оружие. Надеюсь, ты понимала, на что шла, и знала, что ждет убийцу Наследника?

Ашесинка вскинулась было, чтобы высказать недостойному римерианцу все, чего требовала ее душа, но воин опередил ее:

– Что, нет? – предвосхитил словесную тираду мужчина. Он снова улыбался, невольно залюбовавшись гневно запылавшими восхитительного цвета глазами и яростью, которую пепельная и не собиралась скрывать. – Любопытно.

– Иди к своим, римерианин, – с достоинством проговорила молодая царица, высоко держа голову, – и расскажи им, что ты увидел и чему стал свидетелем. Ведь так тебе велит твой долг.

– Мой долг довольно часто и много чего велит мне, – Тансиар весьма непочтительно отмахнулся, демонстративно выражая свое непростое отношение к вышеупомянутому долгу, и добавил, – но сначала я хочу узнать причину, по которой мой возлюбленный брат подвергся настолько плохо продуманному, но столь красиво несостоявшемуся нападению. Я, конечно, понимаю, что мой венценосный братец не самое приятное в общении Дитя Звезд, он бывает резок, нетерпелив…

– Я не могу больше этого терпеть, – уверенно и отчего-то показалось, что обреченно, мотнула головой зеленоглазая, проигнорировав ироничные нотки в голосе деверя и поджав бледные красивые губы. – И не буду! Если бы я знала, что он превратит мою жизнь в каждодневную пытку…