Этой ночью звезды плавают в кубках с вином. До сих пор этих звезд было – и не счесть! Но отныне и навсегда среди них она – одна. Цера.

В тот день небо было облачным и тревожным. Тучи ходили густыми пластами, и сквозь них то и дело проглядывали солнца – Амарар с Асанданом пылали как-то особенно, ослепительно-ярко. Два брата, два светила, два вечных спутника…

Тансиар стоял на верхней площадке одной из дозорных башен, у самых бойниц, и смотрел на бесконечное движение в поднебесье. Такое мирное и успокаивающее, так не похожее на эту жизнь, эту Вечность, полную тревог и забот. Хотя какие могут быть заботы у воина кроме войны?

Не далее чем пару дней назад они отбили недурно спланированную атаку хинетов на Гранатовом. Кочевники будто пробовали Бастион, находящийся под прямым непосредственным контролем у Альентэ, на прочность. Странно, что они полезли так упрямо и слишком уж в лоб, словно не ожидали встретить сопротивления. Нечто похожее было, когда Гранатовым командовал Диомар, но в то время кочевников поддерживали ашесы…

– Господин! – голос вывел Чиаро Аскуро из размышлений. – К тебе посыльный.

Гонец от старших братьев прискакал на взмыленном коне.

Как странно… Сыновья Вечности могли читать чужие мысли и, если очень сильно того хотели, направлять поступки простых римерианцев в нужное им русло, но обуздать время им было не дано – как и перемещаться в нем. Хотя для того, чья жизнь так велика, что перестаешь вести счет годам, это имеет не такое уж и большое значение.

– Тебя разыскивает Эдэрэр, господин! – добросовестный посыльный сообщил содержимое документа на словах, прежде чем Тансиар принял его из рук курьера и сломал печать.

– Чего он хочет? – не слишком-то почтительно отозвался Альентэ и пробежал глазами донесение.

– Он призывает тебя на помощь. Разведчики доложили, что ашесы хотят атаковать Багряный Бастион!

Взгляд воина переместился с бумаги на замученного гонца.

– Ашесы? – медленно переспросил Альентэ, глаза которого начали напоминать своим цветом сталь. – Ты не ошибся?

– Нет, господин. Пепельные нарушили договор, и их необходимо остановить, но это нужно сделать до того, как они достигнут Черты. Ваш брат на Рубиновом уже готовится к осаде, уводить оттуда войска нельзя. А Багряный оказался укреплен хуже остальных, там не хватает людей.

– Рийон об этом знает?

– Да. Еще вчера все было в порядке, а сегодня часть солдат исчезла, и никто не может сказать, куда и почему.

Солдаты – не иголки в стоге сена, где-то да объявятся. Другой вопрос: где и когда?

– Прелестно, – опасно усмехнулся Первый Воин, после чего уточнил, – а что требуется от меня? Отправиться на поиски бесследно исчезнувших? Или отбить атаку ашесов?

– Отбить атаку, господин…

– Сие означает покинуть крепость и выйти за Черту?

– Все верно, господин. – Гонец не без удивления смотрел на полководца.

Разумеется, посыльный понимал, что передает невозможный, невыполнимый приказ. У римериан считалось, что даже Прежние старались не выходить за Стену, когда та была, наконец, возведена. Гонцу могло показаться, но дикий, безумный огонек мелькнул в серых глазах Первого Воина.

– Какой ответ мне передать Эдэрэру, господин?

Держащий и ведущий сощурился, чем еще больше стал походить на птицу со своего знамени.

– Трион сейчас у Алого, Рийон у Рубинового, а где сам Нааяр?

– Эдэрэр вместе с третьим сыном Владыки. Он просил передать тебе, что пять конных сентур[33] для подкрепления прибудут от Алого в намеченное время и соединятся с твоими людьми по ту сторону Стены.

Восемь Бастионов – Пурпурный, Алый, Багряный, Рубиновый, Гранатовый, Порфировый, Пламенный и Червонный, а в середине – девятый и самый важный – Эбен. Шесть братьев. Четверо стоят на страже Бастионов, Альентэ отвечает за Черту, Наследник – за Сердце, а Владыка – за все Царство.

– Вашими бы устами да Вечность славить, уважаемый, – Тансиар помедлил лишь долю секунды, после чего, поправляя перчатки, ответил:

– Ну что ж, передайте Нааяру, что я буду в назначенном месте на подъезде к Вратам Багряного Бастиона. Убежден, Наследник сдержит данное слово. Иначе, какой же он тогда Эдэрэр?

– Но еще никто и никогда не открывал Врата Вечности! – протестовал заместитель командира Багряного. Славный малый, но он остался без командования, которое куда-то запропастилось, и не знал, что делать. А приказ из Эбена есть приказ из Эбена – кому, как ни Альентэ, понимать это. И вовсе не потому, что много лет тому назад у тебя на кисти замкнули браслет из сатринита.

Впрочем, стоило признать, что Росано Лотарэ, а именно так звали этого приземистого малого, был прав: римериане не нарушали своих обычаев ни для кого. Исключение не сделали даже ради ашесского посольства, приехавшего на свадьбу своей Римы. Представителей пепельного народа подняли на Стену на специальном подвесном помосте, Врата при этом оставались закрытыми. К слову сказать, разведчиков переправляли по ту сторону Черты так же.

– Значит, я буду первым. – Полководец перед боем был спокоен, как некоторые перед молитвой.

– Альентэ, – не отступал военный, – но если мы распахнем Врата перед тобой, мы не сможем держать их открытыми. Нам придется…

– Закрыть их. Ну, разумеется! – невозмутимо откликнулся Чиаро.

– Но получается… если мы выпустим тебя, ты останешься один на один с этими… кошками!

– Со мною будут пять сентур Эдэрэра и еще полсотни моих людей.

Крылатые[34], безусловно, способны на многое, но они не Извечные и не волшебники, чтобы даже пятью с половиной сотнями одолеть десять тысяч, из которых две – только разведывательный отряд, который ашесы по обыкновению вышлют вперед.

– Повелитель, – кто-то позвал Альентэ со спины, и говоривший с Чиаро счел разумным отступить.

На серебристых доспехах сокол, расправивший крылья для полета. Приятное лицо, волнистые светлые волосы, серо-зеленые глаза. Массимо Гаэтано Арто, пятидесятник, командир его Алеар или, как его еще называли, Лучник[35].

– Ты слышал. – Развернуться в пол-оборота оказалось достаточно – Гаэтано уже стоял за спиной своего господина. – Что скажешь?

Чуткие, ловящие каждую деталь, немного тревожные глаза были чисты, как воды Ррамарры[36].

– Повелитель, я последую за тобой, куда бы ты ни пошел.

– Я знаю это. – Чиаро Аскуро в задумчивости вглядывался в сгущающиеся сумерки. – Но туда, куда я собираюсь и где я рано или поздно окажусь, ты за мной пойти не сможешь. Да и не должен.

– Значит, я буду искать тебя там, повелитель, – не уступал Гаэтано. – И не успокоюсь, пока не найду.