Шаги замерли около двери. Изнутри её запирал хлипкий шпингалет. В дверной косяк злостно и настойчиво постучали. «Он там!» – услышал Вал, сжимая в руке гранёный стакан с виски на два пальца. Крякнув, он залпом осушил алкоголь, и хлопнул стеклом о комод. В следующую минуту дверь с треском отворилась: некто с одного сильного удара выдавил дранку вовнутрь. Дверной шпингалет безвольно повис на косяке, на пол упало несколько деревянных щепок.

– Я не ждал гостей в столь ранний час. Какого х… вы здесь забыли? – рявкнул гневно Вал, и сильно швырнул пустой стакан в вошедшего человека. Им оказался сам Хосдейл – опасный прихвостень Господина М. Несмотря на грузный вид, наёмник ловко увернулся от пущенного стеклянного снаряда, летевшего прямо в голову. Тара с гранёными боками глухо ударилась об фанеру, и отлетела в сторону.

– А ты шустрый старик! Тебе повезло, что я не выстрелил. К счастью, я подготовился к такой встрече, – проговорил быстро человек с нашивками Синдиката, и в два шага оказался рядом с Валом. В руках лейтенант держал громоздкий пистолет. Хосдейл ловко крутанул на одном пальце оружие, демонстрируя оппоненту весомый аргумент.

– Ты пришёл за этим, не так ли? – Вал вытащил из комода приготовленный заранее советский рюкзак-котомку и бросил его под ноги лейтенанту. – Забирай бабки и вали прочь. Будем считать, мы квиты. Здесь сто штук. Долларов. Это плата за текущий месяц и компенсация за моральный ущерб. Баш на баш, как говорят у меня на исторической родине.

– Узнаю мистера Вала – человека, который постоянно платит. Это было предсказуемо. Неудивительно, что ты хорошо пригрелся, а босс не хочет терять нужного и щедрого человечка. Ты не учёл обстановку. В этот раз тебе не отвертеться, старый хрыч! Не всё купишь за деньги. Мы потеряли трёх, нет, четырёх человек, включая Грешника, и благодаря тебе. Ветераны мертвы, а подлый предатель исчез, обманув Синдикат. А ты последний, кто разговаривал с ним. Видишь, чем всё обернулось? Ты влип, папаша, и на этот раз серьёзно.

Хосдейл в полутемной комнате выглядел довольно угрожающе. Особенно с больши́м пистолетом в руке. Он ногой брезгливо отодвинул рюкзак в сторону, сплюнул, повелительно взглянул сверху вниз на сидящего Вала.

– Чести говоришь? Я не виноват, что он съехал с катушек, и пострелял своих. И вообще, с чего ты взял, что Грешник их убил?

– Не гони пургу, старый! Это очевидно. Раст, Тихий и Цикад мертвы. Их не вернёшь. Ты виноват в этом. Никто не видел, как Грех покинул лагерь. А ты шептался с ним! Невиновный не станет совать сумку с бабками и заговаривать зубы? Если бы не установка свыше, я прострелил тебе конечности, и оставил истекать кровью на полу. Просто из чувства личного удовлетворения.

– Бери бабло и убирайся! – вскипел Вал.

– Завали пасть! Пока я тебе череп не размозжил рукояткой! – Хосдейл сильно ткнул в грудь бармену стволом «пустынного орла». – Теперь слушай меня внимательно. Мне по фигу, сколько ты заплатишь начальникам. Даю тебе три дня на устранение Грешника! Три! Я уйду, но скоро вернусь и приду за головой предателя. И если ты, добрый человек, не справишься с этим заданием, я выволоку тебя на улицу, вылью на тебя канистру бензина, и подожгу. Твоих подручных ждёт такая же участь. И ещё один момент. С этой минуты заведение переходит под усиленную охрану моих гвардейцев. Ты можешь и дальше стряпать свою жрачку и продавать пиво, но помни, через семьдесят два часа я загляну на завтрак, и только попробуй меня разочаровать. Усёк, мистер Вал?

Вал не ответил.

У него заскрежетали зубы, сильно, до хруста. Бармен выдохнул, досчитал до десяти, пытаясь сдержать накал ярости. Он мог вскочить и вцепиться ему в горло, но понимал, шансов справиться с дюжим здоровяком у него не было. Тот только и выжидал момента прострелить ему ногу или покалечить, чтобы частично унять кровожадность. Нельзя идти на поводу у противника, даже ценой унижения собственного «эго».

– Правильно. Сиди ровно, – ухмыльнулся лейтенант Синдиката и подозвал одного из своих подручных.

– Бери сумку. Собери всех. Уходим.

Лидер карательного отряда не спеша шагнул назад, глядя внимательно на сгорбленного старика, что продолжал жечь его глазами. Он замер в дверях:

– Три дня. Не больше, – сказал Хосдейл и вскинул пистолет.

Несколько секунд он целился прямо в лоб собеседнику, после чего сместил длинный блестящий ствол карманной пушки ниже и быстро выстрелил четыре раза. Он целился по ножкам стула, на котором восседал уязвлённый Вал. Три пули нашли цель: стул под Валом жалобно треснул на прощание и развалился под тяжестью тела. Вал не успел среагировать. Неуклюже старик упал на пол, оглушённый и окутанный пороховыми газами.

Удовлетворённый результатом пальбы Хосдейл крякнул и стремглав покинул кабинет. Следом за ним загрохотали берцами его шестёрки.

4.

– Уходить нужно. Чем быстрее, тем лучше, – сказал мрачно Повар с пластырем на левой брови. Пластырь набух свернувшейся кровью, отчего помощник бармена выглядел как боксёр после тяжёлого поединка.

– У нас есть три дня. Скоро станет известно, стоило ли это тех усилий, или нет, – промолвил Вал, наливая из кастрюльки дымящийся кофе.

– Я тебе говорил, не ввязываться в авантюру. Ты меня никогда не слушал, – помощник бармена с грустью уставился единственным уцелевшим глазом в забитое фанерой окно.

Вал долил в кофе рюмку вискаря, втягивая аромат напитка.

– Такой уж я человек поганый. Если честно, у меня не осталось другого выбора, кроме как рискнуть. Этот хрен из корпорации, как её, «Tesla», знает, что делает. Он предложил помощь. Я могу выбраться отсюда. И ты тоже. Рано или поздно приходится переосмысливать жизнь по-новому. Я не хочу здесь сгнить.

– Что предлагаешь делать, Вал?

– Собери вещи на чёрный день. Только осторожно. У них есть глаза и уши. С этого дня придётся ублажать «синих», чтобы не вызвать подозрений. Иначе сдохнем.

Повар кивнул и тяжело поднялся с места.

– Эй, Одноглазый, – прикрикнул на него Вал.

– Чего?

– Я погорячился малость вчера. И от этого не по себе. Дикобраз мёртв. У меня остались только ты и Валет. Давай забудем все недоразумения по старой дружбе.

– Всё нормально. Я позову Валета, – ответил ему помощник и вышел из помещения. Повар терпеть не мог извинений и разговоров по душам, поэтому ретировался, как только начальник попытался оправдать вчерашнее безумие. Хитрый бармен знал это и не преминул воспользоваться психологической лазейкой. Но в этот раз Вал не соврал.

Охранник пришёл незамедлительно. Он ждал, что его вызовет босс на разговор. Наверняка рассматривал кляксы на потолке и старую краску, и поджидал, пока не выйдет Повар из кабинета. Как и большинство людей, охранник здорово побаивался бармена.

– Начальник? – замер он перед работодателем.

Бармен поднял взгляд на вошедшего работника. Заспанные красные глаза, небритая морда, вчерашний перегар. В отличие от Повара охранник пострадал разве что морально. Уже хорошо. Он лишился одного своего верного товарища, не хватало потерять ещё и Валета.

– Есть серьёзный разговор. Ты в курсе, что случилось ночью. Это не конец. Нам дали три дня на поиски нашего общего друга Грешника. Точнее, чтобы мы принесли наймам его голову. Иначе каюк. Тебе, мне и Одноглазому. Ежу понятно, это задание невыполнимо. Сам понимаешь, больше оставаться тебе не рекомендую в баре. Поработаешь на меня ещё день, и можешь уходить.

Вал встал, подошёл к массивному письменному столу, выдвинул из него ящик с принадлежностями. Он достал из него несколько пачек мятых долларовых купюр, перевязанных резинками. Две из них бросил на стол, из третьей отсчитал половину и присоединил к остальным пачкам.

– Держи. Это за текущий месяц плюс премия. Ещё день, и попрощаемся с тобой.

– Да как же так, неужели конец? – залепетал непонимающий Валет.

«Именно так!» – подумал барыга. Конец всему. Охранник лишается жалованья, теряет работу. Неудивительно, что запереживал. А ведь это не самый плохой вариант. Дикобраз погиб прошлой ночью, его бизнес «горит», о гордость вытерли ноги, нарушив текущие договорённости. Каждому своё! И чем больше у тебя нажитого, тем больнее падать на самое дно неизвестности.