3.

– Пит, отчаливаем, – сказал Кречет, давая последние оказания. Питюшин забрался в автомобиль, присел на жёсткую скамейку позади водителя. Скример удобно расположился у двери, что была открыта, по соображениям техники безопасности, а Комар привычно плюхнулся за руль. Кречет запрыгнул в машину последним. Он занял место пассажира рядом с водителем.

– Пристегните ремни, господа, щас нас немного потрясёт, – заметил шутливо Комар, криво улыбаясь. Кто, как не он, знал об опасностях, подстерегающих их в этом вечно жутком месте.

Мотор заурчал веселее, когда Комар выжал сцепление и плавно нажал на газ. На экране дисплея перед ним ярко светился маршрут и GPS-иконка положения машины. На втором мониторе вспыхнула подобная карта местности с разноцветными пятнами – аномальными и радиационными очагами. Снизу считывал показания усовершенствованный счётчик Гейгера, выводя результаты в режиме онлайн. Там же на панели вовсю работал и портативный сканер аномалий 3 поколения «Перун-2», разработанный военными. Комар периодически поглядывал на ряд дисплеев, усиленно крутя баранку. Машина набирала обороты, перекатывалась через рытвины, поваленные деревья, сухостой. Через сто метров они вернулись, объехав препятствие в виде непреодолимой полосы из скопища «каруселей». Вова ощущал, с каким напряжением водитель рулил, огибая расставленные ловушки, и напряжённо вглядывался в лобовое стекло лидер охраны. Иногда они останавливались на месте. Из кунга выскакивали два бойца, что дополнительно шли обследовать подозрительный участок. В таком режиме с остановками они проехали километр.

У Кречета запищала рация.

– ...Шшш… приём, это Дятел! В вашу сторону движется стая снорков.

– Дятел, понял тебя прекрасно. Продолжай наблюдение.

Рация смолкла. Командир тем временем давал новые указания подчинённым:

– Скример, внимательно! Возможен огневой контакт! Малышевский! Снорки на подходе! Видите их?

Малыш прокричал в ответ, что на горизонте чисто.

– Пит, ты тоже не зевай, – Кречет ни о ком не забыл. Учёный за прошедший день покрылся испариной. Эти поездки давались ему с больши́м трудом, требовали большого напряжения умственных и физических усилий.

– Командир, вижу беженцев! – подал голос крепыш на люке. – Двигаются наперерез движению!

– Огонь не открывать! Комар, остановись!

«Серый» послушно нажал на тормоз. Машина встала как вкопанная, гидравлика сработала, как швейцарские часы, точно и вовремя. Питюшин бросился к бойнице, пытаясь рассмотреть в иллюминатор тварей на четвереньках и с хоботами от противогазов.

– Не стрелять! Команда не стрелять!

Вожак отряда открыл дверь машины, высунул свой РПК, оценивая обстановку. Пит с интересом и любопытством пытался рассмотреть в грязном стекле мутантов. Снорков он видел всего раз, и то, издали. А здесь целая группа. Вот так повезло. Но в сером окне бронеавтомобиля изображение расплывалось, становилось размытым, и, кроме привычного пейзажа, учёный не видел ничего. И вот они появились. Четыре снорка неспешно ковыляли вдоль колеи, двигаясь наперерез автомобилю. Худосочные тела с синей кожей и выступающими рёбрами, хобота противогазов советского производства, подобие одежды на неестественно сгорбленных телах. Мда, красотой они не блистали. Как оказалось, урчащий «тигр» не произвёл на мутантов никакого впечатления, поэтому они прошли мимо. В этот раз обошлось без стрельбы. А всё благодаря командиру – самому опытному бойцу из гоп-компании.

– Комар, гони! – приказал кэп, убедившись в полной безопасности дальнейшего похода на колёсах.

И Комар послушно вдавил педаль акселератора.

Спустя минут пятнадцать они подкатили к «лагерю ботанов». Двухэтажное, каркасно-купольное сооружение с невысокой вышкой, выполнявшей роль антенны, была обнесена колючкой и спиралью Бруно, а с двух сторон ещё и минами ПОМ-3.[5] И ограждением с электрическим током. Забор для зверья, мины и колючка для неадекватных бродяг. Не лаборатория, а закрытый лагерь, охраняемый круглосуточно. Не успел «тигр» подкатить к лаборатории, как путь им преградили два мордоворота со стволами наперевес.

Они вдвоём открыли ворота с колючкой, затем один из них полез на вышку, где находился наблюдательный пункт за местностью. И тогда на территорию лагеря въехал транспорт.

Вова с облегчением вылез из машины. У модульной конструкции он чувствовал себя в большей безопасности. Меньше риска. Хотя дышалось и здесь с трудом.

А небо тем временем окрасилось в кумачовый цвет с оранжевыми вставками. Неугомонные кровавые тучи сплелись в закрученные фигуры, превращая небосвод в палитру пугающего экспрессионизма.

– Грядёт настоящий шторм! – пробормотал опасливо Владимир и пошёл в бункер, где вовсю трудились его коллеги, Анжей Ракицки и Мануэль Габис.

[1]НИИТК – Научно-исследовательский институт Техногенных катастроф (авт.).

[2]Пулемёт на базе перспективного автомата АК-400. Калибр – 5.45/39, питание – барабанный магазин на 95 патронов.

[3]Тяжелая вода (Heavy water) оксид дейтерия, D2О – по сравнению с обычной имеет значительно лучшие ядерно-физические свойства. Она почти не поглощает тепловых нейтронов, поэтому является прекрасным замедлителем. Применение тяжёлой воды в качестве замедлителя позволяет использовать в виде топлива природный уран; уменьшается первоначальная загрузка топлива и ежегодное его потребление. Стоимость тяжёлой воды очень высока. Есть также сверхтяжёлая вода, где особенностью является наличие атомов трития.

[4] Перспективная натовская винтовка. Калибр – 7.62/51 NATO. Её особенность – модульная конструкция, которая позволяет быстро сменить ствол при надобности. Магазин на 10 или 20 патронов. Ближайший конкурент – бельгийский FN SCAR.

[5] ПОМ-3 «Медальон» – новейшая российская противопехотная мина с дистанционным подрывом. Боевое применение производится с помощью чувствительных датчиков. Эти же датчики не позволяют обезвреживать мину современными средствами разминирования.

Глава 6. Пит

1.

Вова с двумя прикреплёнными к нему охранниками быстро разгрузили боевую машину с приборами и образцами. Он давно мечтал пожрать, выпить пива и улечься спать. Завтра разгрузочный день, а отдыхать необходимо.

Пройдя в предбаннике обеззараживающие процедуры, довольно бодро Питюшин вошёл в уютное помещение лаборатории. В ней, как и прежде, с превеликим усердием трудились сотоварищи. Персонал модульной станции был интернациональным: испанец, немец и русский. Состоял на службе ещё словак, но Боян позавчера улетел в долгожданный отпуск. Так что вахту несли всего трое. Маловато. По штату полагалось четыре человека. Ну, не считая многочисленной охраны.

– Servus! – поздоровался он по-баварски с сотрудниками, что привычно корпели над мониторами. Только нёмец ответил на приветствие: Анджей махнул рукой. Мануэль, как обычно, в наушниках слушал тяжёлый рок, попутно отслеживая на графиках движение облаков. Наверняка занимался составлением очередной карты аномальных зон за последнюю неделю.

– Как дела? – на немецком поинтересовался у вошедшего Питюшина Анджей, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.

– Да так, – махнул рукой химик. – Нечего рассказывать. Скучно. – А у вас что? – поинтересовался Владимир у коллеги.

– Смотри сюда, – Ракицки, этот немолодой немец с польскими корнями, ткнул пальцем в интерактивную карту с пометками значимых объектов. – Видишь значок? Это мы. А теперь смотри выше на надвигающиеся стрелочки с облачками. Это северные территории. В них формируется грозовой фронт, который, спустя два часа, будет у нас. А самое печальное – мы окажемся в эпицентре грозы в устойчиво нестабильной части Чернобыля. Как говорят русские, песец! Вот проверим твои результаты полевой работы – и появятся дополнительные детали.

– Буря в Зоне, подумаешь, – буркнул Владимир, разбирая ящики и вытаскивая оттуда сканеры. – Это даже не Вспышка, так, непогодица! Ну, накроет нас ливнем, градом подубасит, и баста. Главное, на улицу не высовываться.