Мадонна.

Он не отрываясь поглощал Мать глазами, рассматривая лицо, одежду и другие детали. На левой щеке румяной кожи красовался розовый, только затянувшийся коркой свежий рубец. Рваная страшная рана с неровными краями. От того её левая щека была более румяной, чем правой. Но странно, рубец совсем не уродовал девушку. Придавал ей мужественности, несмотря на кажущуюся хрупкость. С расстояния в пять метров она своим видом говорила, что нет в мире ничего идеального. Смотрите, вот, я такая же, как и вы, со шрамами, но я продолжаю жить и идти навстречу приключениям с гордостью и бесстрашием. Я не отступилась, меня не одолеть, и неважно, что стоит на моём пути, я добьюсь своего, даже если придётся пожертвовать красотой, здоровьем, убеждением. Не бойтесь! Вот что она говорила лишь своим видом! Только смелые и отважные дойдут до цели.

Его глаза жгли слёзы. Плакал ли он? Да, только теперь парень не моргал. Резь причиняла ему страдания, однако послушник привык терпеть боль, особенно после того, как Мадонна взглянула на него. Он боялся пропустить нечто важное, и всего-то желал сохранить секундное единение с приближающейся девушкой. Ведь перед ним находилась сама Дева-Мать! Многие боялись произносить это слово вслух, рискуя накликать на себя беду. Иные и вовсе не верили в существование Зоны, считая это всё баснями и глупыми россказнями сбрендивших сталкеров. Но как нельзя не поверить своим глазам! Она – живая, стоит перед ним воочию, настоящая, без прикрас и мишуры.

Зона-Мать! Ты существуешь?

«Да!»

Она ответила на вопрос своим появлением. Она плыла к ним навстречу, и каждый из восьми братьев видел её сущность, соединив руки вместе и пропустив ток через тела. Она не дошла до него всего лишь пару шагов. С грустью взглянув в глаза послушника, Мадонна медленно растаяла в дымке. Вздохнув с облегчением, он прикрыл веки, и провалился в бездну беспамятства.

– Эй, Ян, вставай! – суровый голос одного из братьев окликнул лежащего без чувств послушника.

Названный Яном тут же вскочил с земли. Но через секунду парень неуклюже упал: его наэлектризованное тело сильно трясло.

– К-как же неприятно! – проскрежетал зубами он, глядя снизу вверх на единомышленников. Ему никто не ответил. И никто не засмеялся.