Дрянь!

Пьяными глазами Вал заглянул в бутылку. Водка осталась на донышке.

Как же хреново на душе! Завтра будет намного хуже! К нему придут за пояснениями люди Господина М. Придётся врать, плести небылицы, чтобы отмазаться за гибель ветеранов. Иначе грохнут прямо возле бара. Выволокут, как мешок картошки, приставят к кирпичной стене, и хлопнут на глазах у изумлённых зрителей. Финита ля-комедия! Гадство, насколько все стало невыносимым. Вал, обладающий властью, вынужден оправдываться перед недоумками, возомнившими себя важными господами.

Выродки!

Он с горла вылакал оставшуюся водяру, закусывать не стал. Со злостью торгаш швырнул пустую бутылку о стену, но тара со звоном отпрыгнула от неё. «Годы не те!» – мрачно подумал покачивающийся Вал.

Он поднялся с кресла и шагнул, покачиваясь, к умывальнику, над которым висело небольшое квадратное зеркало. На него глядел мерзкий уродливый старик с кривой и мрачной рожей, седыми висками и щетиной. Надо же, как осунулся! Разве таким пришёл в Зону, когда впервые перешагнул границу Периметра? Нет. Далеко не так. Балагур Вал веселил публику даже в незнакомой обстановке. Циником он стал попозже, когда пришёл к наёмникам с бизнес-планом, отринув прочь компромиссы и моральные принципы. Он стал жёстче, хитрее и коварнее. Стал важным человеком, что забрался на вершину пищевой цепочки. А теперь он падает в про́пасть. Теневой кардинал постарел и стал сентиментальничать. К тому же оказалось, что он не в состоянии приспособиться к стремительно меняющейся реальности. Акела промахнулся – это о нём.

Человек несильно ударил кулаком по стеклу. Зеркало жалобно дрогнуло. Пьяный, он грохнул посильнее, ещё, пока наконец оно не рассыпалось на мелкие кусочки. Побежала кровь с рассечённой кожи. Бармен удивлённо смотрел, как липкая субстанция стекает на пол, капая мелкими кляксами. Он добился своего. Лицо старикашки исчезло вместе с зеркальной поверхностью.

Вал приляг на топчан. Голова его налилась тяжестью, глаза сами закрылись. Спустя минуту, в разгромленной комнате раздался зычный храп.

2.

Охранник валился с ног от усталости. Он толком не спал эту ночь, да и предыдущую тоже. Хватало забот. Валет уже устал злиться на бармена, который в силу природной скупости не мог или не хотел, что одно и то же, набрать ещё людей на замену. В итоге он напоминал внешним видом свежего зомби. Теперь стало ещё хуже. Погиб Дикобраз. Его окровавленный труп с колото-ножевой раной в шее нашёл один из патрульных, случайно отошедший пописать за остов экскаватора. Бедняга Дик! На его месте мог оказаться и он. Убийцу не нашли, и это на территории Синдиката! Зато нашли потайной лаз в заборе. Конечно, объявили тревогу, да это без толку. Синдикат и без того гудел как рассерженный улей. Этой ночью исчезло трое ветеранов. Говорят, не без помощи Грешника. Последним, кто видел наёмника, был бармен. Тьфу! Буквально за две ночи спокойный уклад бара оказался под угрозой. Его босс ввязался в большую игру, и, похоже, терпел неудачу. Из-за неудач Вал избил Повара, да так, что тот полчаса приходил в себя. Вся рожа в синяках. Хорошо, что зубы целы.

Валет закурил, глядя на постепенно светлеющее небо. Начинался очередной долбанный день в этой грёбаной Зоне. И неизвестно, насколько он выдастся хреновым после всего случившегося.

Послышался шорох и глухие шаги. Сюда шли, и явно не один человек.

– Стоять! – выкрикнул в сумерки Валет, снимая с предохранителя АКСу.

– Спокойно. Мы из Синдиката, – отозвался один из стремительно приближающихся человечков. Секундой позднее на свет фонаря вышло пятеро наемников. Возглавлял процессию Хосдейл – лейтенант одного из отрядов ЧВК. Это он говорил с охранником. Валет хорошо знал этого выскочку с мясистым носом. Поганый тип. Его стоило опасаться несмотря на протекцию Синдиката. Хосдейл приблизился вплотную к нему. Большие ноздри трепетали, вдыхая холодный осенний воздух. Обычно так делают хищники перед атакой на свою жертву.

– Где твой хозяин? Мы хотим поговорить по-дружески, – не сказал, пропел над ухом звонкий фальцет Хосдейла.

– Друзья не приходят в четыре утра. У меня приказ никого не впускать через чёрный ход, – Валет не решился наставить на лейтенанта автомат. Тупорылый оскал дульника «ксюхи» смотрел левее командира отряда наёмников, взявших его в полукольцо.

Хосдейл потоптался на месте:

– Приказ, говоришь!?

Едва видимым движением руки он подал сигнал своим головорезам. Те по команде взяли на мушку охранника, готовые в любой момент изрешетить его. Следом за ним вытащил из кобуры огромный пистолет израильского производства и сам лейтенант.

– Ну что, пёс, теперь пропустишь меня и команду? – лениво проговорил лидер «синих» и приставил двухкилограммовый «дезерт игл» ко лбу Валета.

Часовой сглотнул слюну и ответил, холодея от страха:

– Большая у тебя пушка. Кина американского насмотрелся?

Хосдейл улыбнулся:

– Обожаю людей с чувством юмора. Но шучу здесь я. Взять его!!!

Последнюю реплику он адресовал ребятам из группы поддержки. Они явно ожидали такого приказа, так как в считаные секунды у Валета отобрали АКСу и положили лицом в землю. Запястья пленнику затянули стяжкой сзади на спине.

– Это для профилактики. Люблю причинять страдания людям. К счастью, я выспался сегодня. Могли бы пустить кровь. Поэтому лежи, не дёргайся, питбуль!

Лейтенант обшарил карманы лежачего бойца Вала.

– Сезам откройся, – пробормотал найм и после недолгих манипуляций шагнул в дверь. Вместе с ним вошло ещё четверо. Пятый человек занял место Валета, присматривая заодно и за охранником.

– Проверьте все укромные уголки. Найдите мне Вала и обслугу. Живо!

Он взмахнул своим большим пистолетом, и группа из четырёх головорезов прыснула в сторону, будто свора гончих, что нащупала след загонной дичи.

3.

Бармен Вал давно не спал, когда услышал грохот и возню в общем зале. Трещали выбитые дверные косяки наверху в гостевых комнатах, скрипели иссохшие половицы под тяжёлыми берцами вошедших, звенела битая посуда, повсюду звучали голоса недовольных посетителей, которых пинками выгоняли с насиженных мест. Незваные гости разрушали бар, стремясь таким образом самоутвердиться и нагнать на него страху. Вооружённые боевики Синдиката наводили порядки в «Синем комбеззе», пытаясь найти крамолу. Скоро они прибудут сюда, выломают двери в «офис», наставят автоматы и выставят ультиматум за грехи. Убивать его не станут, зачем тратить пули на курочку, несущую золотые яички. Попытаются запугать. И только.

Проснулся Вал рано. Мочевой пузырь и желудок вынудили его провести часть жизни в туалете. А ночка выдалась весёлой. Полночи Синдикат разыскивал пропавших ветеранов, и нашёл. Возле схрона Грешника в километре от базы. Всех троих с разорванными, изрешеченными пулями и осколками телами. Труп Грешника оперативный отряд не обнаружил. Опальный и ненавистный наёмник исчез, оставив логово с убитыми друзьями, над которыми уже успели поработать ночные хищники. Добровольцам пришлось изрядно пострелять слепых собак, что заглянули на место побоища. Валу сообщил плохую новость Валет, не без помощи Одноглазого, конечно. Это означало одно: его спокойной жизни пришёл конец. За него возьмутся и очень скоро. Он виновен в смерти ребят, только потому, что накануне бойни разговаривал с изгнанником. И не будь у него связей по всей Зоне, налаженных путей поставок продовольствия, оружия и боеприпасов, его бы давно приговорили. Раз, два – и нету. Торговец догадывался, что с ним захотят поговорить прежде, чем пристрелят, но этот вариант он отмёл как слишком пессимистичным. Существовало средство, которое лучше любого фактора могло смягчить чёрствое руководство группировки за происки подсадной утки на их территории.

Деньги.

После вчерашнего выпитого болела голова. Таблетки Вал не нашёл, а боль значительно усилилась после того, как молодчики из числа «синих» принялись крушить его инфраструктуру. Глухие удары дуболомов молоточками отзывались в мозгу, причиняя дискомфорт. Вал, подумав, решил выпить виски. Клин клином вышибают, особенно если второй клин – солодовый шотландский «Джим Бим». Классика. Он налил в стакан себе порцию, уселся поудобнее в мягком кресле в ожидании театра абсурда.