Подступала старость. Возраст за 40 лет считался в те времена преклонным. По летописям мы видим, что «немощь» или «старость глубокая» обычно наступали тогда, когда женщине исполнялось более пятидесяти лет. А те, кто были старше шестидесяти, — вообще считались глубокими стариками или даже нетрудоспособными. Бывали исключения, но редко. Правда, в монастырях жили чуть дольше. Может быть, благодаря размеренному и ритмичному образу жизни, да ещё и в молитве.
Была Евдокия, как мы помним, небольшого роста (155 сантиметров). Прожила она чуть больше пятидесяти трёх лет. Современниками такой срок жизни воспринимался как вполне обычный.
Однако самые разные обстоятельства могли повлиять на вполне мирное течение жизни вдовы Дмитрия Донского. И не самым лучшим образом.
Известно, что враги, завидовавшие её счастью, распускали ещё при жизни слухи о ней, что во вдовстве она не всегда была «честна». Что это означало — в истории осталось неизвестным. Житие Евдокии рассказывает, что сплетни эти «смутили» даже её сыновей, в первую очередь преданного и верившего ей Юрия.
Тогда ей пришлось первый и единственный раз в жизни открыться перед людьми, даже оправдываться. Предание поведало нам так: она собрала своих детей и показала, как под дорогим великокняжеским нарядом она носит тайно вериги. Есть предположение, что Евдокия после кончины мужа давно уже приняла обет монашества.
«Узнайте, дети мои, истину, — воскликнула вдова Дмитрия Донского, — и да не смущают вас несправедливые обо мне клеветы».
Увиденные детьми «очернелое от трудов тело» и «прильнувшая к костям плоть» поразили их так, что они бросились просить у матери прощения и будто бы услышали мудрые слова, зафиксированные летописцем: «Не верьте внешнему. Один Бог есть судья дел человеческих».
Вот как эту историю рассказывает составленный по преданиям протоиереем Виктором Гурьевым «Пролог в поучениях», изданный в 1888 году. Озаглавлен рассказ: «Урок целомудрия. Повесть о великой княгине Евдокии, в инокинях Евфросиньи, супруге великого князя Димитрия Иоанновича Донского». Читаем.
«Блаженная княгиня Евдокия, во инокинях Ефросиния, оставшись вдовою после мужа своего, великого князя Димитрия Иоанновича Донскаго, строила церкви и монастыри и проводила святую жизнь. Но неразумные люди, по внушению дьявольскому, смущались, глядя на неё, и говорили: «неужели она, будучи самовластною и живя в такой неге, может прожить целомудренно?» Об этом слышали и дети её, услыхала и сама она. И вот однажды, когда заметила, что один из сыновей её был смущён худою молвою, то призвала его и остальных сыновей и с плачем сказала им: «любезные дети, не смущайтесь. Всякую клевету и поношение я с радостью приму; но, видя одного из вас сомневающимся во мне, я вам открою тайну мою». И, раскрывши малую часть одежды на груди, показала им часть тела, которое от сурового воздержания казалось почерневшим и как бы сожжённым огнём, и плоть её вся приросла к костям. Сыновья ужаснулись. Княгиня же запретила им говорить об этом, и просила не преследовать поношавших её. И оттоле, говорится в житии её, наипаче подвизашеся прилежными к Богу молитвами».
Именно в те времена, ещё в 1395 году, Евдокия возрадовалась, увидев родившегося у её старшего сына князя Василия внука, которого назвали Юрием! А уже через год появился ещё один внук — Иван. Оба так и не стали наследниками в силу уже упомянутых проблем со здоровьем, которые отличали детей Василия Дмитриевича.
В 1397 году Евдокии доведётся выдавать замуж свою дочь Анастасию (некоторые историки считают, что её первоначальным мирским именем было имя — Наталия). Женихом для княжны выбрали князя Тверского Ивана Всеволодовича, который приходился племянником бывшему врагу Дмитрия Донского — Михаилу Тверскому.
Сумеет женить Евдокия и других своих сыновей. В 1403 году она отпразднует свадьбу князя Андрея, взявшего за себя княжну Стародубскую Агрипину. А почти перед самой кончиной Евдокии, в 1406 году, женится её сын Пётр, которому достанется дочь московского боярина Полуехта Васильевича.
Самый младший сын — Константин — был ещё молод. Он участвовал при жизни матери в различных походах и о женитьбе пока не думал. В 1406 году его отправили во Псков, на войну с ливонскими немцами, где он провоевал почти два года.
О браке 1400 года, когда Евдокия женила своего героического сына Юрия на дочери великого князя Смоленского Анастасии, мы уже рассказали в подробностях.
Всё как будто обустраивалось. Можно было подумать и о душе…
Однако об обустройстве жизни, семьи, дома и хозяйства того времени, в связи с потомками княгини Евдокии, хотелось бы поговорить более подробно и обстоятельно. И действительно, как происходило обыкновенное устроительство удельного княжества конца XIV столетия?
Рассмотрим это на простых исторических примерах.
Все дети Евдокии, получив уделы в наследство, занялись их обновлением. Однако первоначально не у всех для этого были достаточные средства. Да и придворная московская жизнь создавала дополнительные сложности.
Вчерашние дети, совсем недавно игравшие друг с другом в одни игры и росшие бок о бок в одном доме, превратились не только в наследных князей, но и в правителей и владетелей обширных земель — крепких, устоявшихся, исторических княжеств. Вместе с собственностью и властью появились и главные различия между ними: старший брат именовался теперь князем великим, а все остальные — удельными.
В Древней и Средневековой Руси это имело принципиальное значение. Княжение как таковое порождало не только почитание, но и противоречия, доводившие до зависти. Оно становилось порой предметом долголетних разбирательств, споров и даже войн. Сделать так, чтобы все были довольны, — было почти невозможно. Всегда находился некто, утверждавший, что ещё «во время оно» земли эти принадлежали такому-то и такому-то, а потому на них претендует тот-то и тот-то.
В этом смысле — роль княгини Евдокии как уважаемой и почитаемой матери была для русской истории уникальной. И тема эта требует ещё дополнительного и внимательного изучения.
Ещё устроитель Московии Иван Калита (по сохранившимся, уже известным нам духовным грамотам) делил сыновей на «большого» и «младших». «Большой» (старший), естественно, получал больше всех. В первую очередь по значимости земель, по их положению и стоимости. Но, кроме этого, он получал великое княжение. И если сама Москва как город делилась по частям между всеми сыновьями-наследниками (что осталось и при Дмитрии Донском, но в других пропорциях, включая часть для вдовы — Евдокии), то княжество Московское становилось под властью старшего сына.
Как понять и разобраться — какими функциями и возможностями обладал великий князь по отношению к князьям младшим, то есть — удельным? Отметим главное — он получал свою власть (и утверждение этой власти) не только по завещанию от своего отца (который, естественно, должен был быть также великим князем), но и от хана-царя Орды, выдававшего ему на это специальный ярлык (грамоту).
Удельному князю такой документ не требовался. Он становился фактически вассалом князя великого и зависел уже от него.
Неутверждение со стороны Орды меняло статус великого князя. Хан мог своей властью передать великое княжение другому брату или даже, например, дяде.
Кроме того, хан мог сделать и такое: великому князю Тверскому передать ярлык на великое княжение Владимирское. То есть — как бы объединить два княжества в одно. Таким образом как раз и происходило медленное «укрупнение» русских земель.
Были и другие существенные отличия великого княжения от удельного. На Руси в то время существовали несколько княжеств, которые претендовали на звание Великих. Важнейшими из них были Владимирское и Московское, Смоленское, Тверское, Суздальско-Нижегородское, Ростовское, Ярославское, Белозерское, Рязанское, так называемые Верховские княжества. Постепенно, как и некоторые другие существовавшие до этого, они исчезали с исторической карты. Не пройдёт и века, как большинство из них попадут под крыло крепнущей Москвы, объединявшей соседей в единое государство.
