В ее первом кабинете не было ни одной женщины. Только мужчины.

Горбачева в свое время – она обработала и морально сломала. Это не новость – точно так же она сломала и Рейгана, хотя тот и не заметил этого. Она привыкла помыкать мужчинами – но при этом и хозяйничать. Ее сильная сторона – она ведет дела как здравая британская домохозяйка. Это очень сильная сторона – многие политики в облаках витают.

Крайний раз, когда мы виделись, я высказывал восхищение британским сельским хозяйством. К счастью, я не пробовал британский хлеб, который продают в упаковке – есть это нельзя. Он во рту по консистенции как опилки становится. И не видел, как в Британии садят овощи. А вот потом, много позже – мне как то довелось увидеть. Идут два мигранта, у них в руках что-то среднее между кувалдой и ломом. Земля как камень, ее не копают, а этим молотом пробивают дырки. Потом идет еще один мигрант, у него на поясе банки с разноцветными гранулами – таблетками. Он бросает в каждую дырку по несколько таблеток резных цветов – удобрения, гербициды, всякая химия. Потом бросает семечко и закапывает. Это интенсивное хозяйство называется…

– Михаил…

Да, опасная женщина. Смотрит в глаза, моментально выбирает правильный тон. Возможно, владеет какими-то практиками типа НЛП… хотя по моему все женщины чем то владеют на инстинктивном уровне.

– Миссис Тэтчер

Подошел Палажченко

– Не думала, что мы свидимся так скоро. Мои соболезнования.

– Да… все мы не молодеем, верно? Надеюсь, к вам с такой печальной миссией придется ехать еще нескоро

– ???

– Ее Величество…

– О, Ее Величество в великолепной форме.

– Передайте ей мои пожелания здоровья

Глаза Тэтчер сузились. Она вдруг поняла, что я владею неприятным английским юмором. Она не понимала откуда и ей это не нравилось.

– Что вы сказали бедному уль-Хаку что он вылетел отсюда как ошпаренный?

– Вероятно, он был в шоке от моего знания английского. Я пытался поговорить с ним по-английски

– Вы знаете английский, Михаил?

– Да, как и все в объеме школы. Вы кстати знаете, что в Российской Империи учили французский, при Сталине в основном немецкий, а сейчас, более семидесяти процентов советских детей учат в школе английский язык?

На самом деле – одно из мероприятий, которые я задумал в сфере образования – усиление языковой практики. Каждый выпускник ВУЗа должен владеть английским свободно. И это не преклонение перед кем-то или чем-то. Это просто деловая необходимость. Знание языка – это просто знание языка и ничего более. Но если у нас к девяностому году будет хотя бы несколько миллионов специалистов с разговорным английским – многие вещи пойдут проще.

Тэтчер медленно кивнула

– Я этого не знала, Михаил. Что ж, это радует. Наши дети смогут понимать друг друга… хотя вряд ли.

– Почему?

– Можно знать слова, но не понимать их сути.

– Например?

– У нас разное понимание слова "свобода", Михаил.

– Вот как? В чем же?

– Например, в том, что вы не выпускаете евреев в Израиль, как мы говорили.

Не помню, но ладно.

– В Израиль? Миссис Тэтчер, на вашем месте я бы навел справки. Сколько евреев из тех, кто прибывают в Вену, а потом в Рим – действительно едут в Израиль единицы, в основном все едут в США. Выезд в Израиль как национальный очаг – это миф, предлог.

Тэтчер явно не ожидала такого ответа

– Да но это их право, выбирать куда поехать.

– Да, но ложь не делает им чести. В любом случае мы будем работать над этим, в том числе с правительством Израиля.

– Да, но у вас нет дипломатических отношений!

Опа…

– Отношения все равно есть, пусть и не дипломатические.

Тэтчер явно насторожилась

– Вы хотите идти на сближение с Израилем? А как же арабы?

– Я сторонник мирного урегулирования на Ближнем Востоке. И палестинцы должны получить свою землю назад – именно ту, с которой их согнали. Это же нарушение права собственности!

Тэтчер опешила

– Признаюсь… это весомый аргумент – сказала она – необычно слышать его от… коммуниста.

– В нашей стране тоже есть собственность и права на нее, как и в любой другой.

– Да, но эти права намного менее… весомы, чем у нас.

– В чем же?

– У вас, например нельзя заниматься предпринимательством.

– Возможно, это стоит исправить.

…

– Ленин не был против предпринимательства. А я ленинист, я много читал Ленина и размышлял над написанным.

– Но против чего тогда был Ленин?

– Против эксплуатации. Кооператив, например – любого рода, когда рабочие одновременно и собственники, и работники – это не эксплуатация. Если человек или семья работает сам на себя – это тоже не эксплуатация. Мы должны вернуться к ленинским принципам, от которых вынужденно отступили когда-то. Впрочем, Ленин допускал и бизнес – это называлось НЭП, новая экономическая политика.

– Я не знала про это – сказала Тэтчер

– Ленин долгое время жил в Европе, он вовсе не отвергал европейский опыт. Кстати, Капитал был написан в Лондоне.

– О, да, вы упоминали это.

– В целом мы постараемся исправить недочеты и как можно полнее воплотить в жизнь ленинские принципы. Которые, признаюсь, несколько подзабыты…

– Подзабыты кем? – атаковала Тэтчер – кажется, его звали Джозеф Сталин…

Я спокойно кивнул

– Верно, Иосиф Сталин. Это был человек, который не был готов к управлению такой страной, образование и опыт не позволяли. Партией были изучены и осуждены порочные практики Сталина и те, кто их воплощал в жизнь. Сталин и то, что он делал – не имеют ничего общего с ленинскими принципами построения общества и государства. И мы никогда больше не совершим ошибки, которые совершил Сталин…

Согласно внутренней инструкции, Палажченко обязан был докладывать в КГБ о содержании разговоров, которые он перевел для генерального секретаря. Это считалось обычным, нормальным делом. Здесь и сейчас – Павел Палажченко решил, что сегодня напишет в отчете неправду. Все равно проверить никто не проверит – а прослушивания тут точно нет.

И дальше он тоже будет писать неправду всякий раз, когда это возможно.

Потому что так будет правильно. На Горбачева он доносить не будет.

Франсуа Миттеран сорвался в Москву неожиданно, в общем-то, даже сам для себя – в те дни, когда умер Черненко, в Москве был с визитом министр иностранных дел Франции Роланд Дюма, он и сообщил о смерти Черненко и Миттеран, человек с потрясающим чутьем решил – надо ехать. Тем более что Дюма сообщил – новым советским лидером будет Горбачев, человек которому немного за пятьдесят. Миттеран понял – самое время делать ставку.

Миттеран был человеком – хамелеоном, это проявлялось во многом. В сороковые годы он входил в состав крайне правой партии, поддерживал полковника де ля Рока, а избрался в президенты от Коммунистической партии Франции. Жил на две семьи, про вторую семью и про незаконную дочь знали все в Париже. Знали, да помалкивали.

Миттеран пришел к президентству в очень непростое время для Франции. За спиной было славное тридцатилетие, 1945–1975 годы, когда Франция стала европейским экономическим лидером, полностью оправилась от войны и потери колоний, построила собственные ядерные силы и атомную промышленность – в Европе собственная атомная бомба была только у Франции. Но все это померкло под грузом скандалов, политических пертурбаций и проблем. Страшным ударом стала отставка генерала де Голля и провал продумываемого им и Брежневым единого европейского пространства до Владивостока. Вырос извечный конкурент – ФРГ, а в последнее время неожиданно лихой старт взяла Великобритания Маргарет Тэтчер – в семидесятые ее считали "больным человеком Европы" и предсказывали крах. В то же время – рост Франции резко остановился, что вызывало целый спектр проблем…

Миттеран понимал, что будущее Европы – в ней самой, и для того чтобы обеспечить это будущее – будет лучше если США покинут европейский континент. Нагнетаемая враждебность по линии НАТО, размещение ракет в Европе – все это США делают для того чтобы остаться покровителем и сеньором Европы.