Но все равно, при прогрессирующем отставании в железе – нам не выиграть эту гонку.
– Поднял трубку
– Валерий Иванович, загляните…
– Как считаете, как было бы правильнее – пригласить председателя КГБ сюда или самим съездить на Лубянку?
Болдин чуть не упал
– Вероятно… товарищ Чебриков член партии и…
– Прекрасно. Значит, заедем…
Остаток дня провел с Рыжковым, вместе разбираясь в планах по созданию микроэлектронной промышленности.
Заводы в Риге, Ереване и новый, в который деньги вбухиваются – в Кишиневе.
Гениально, Ватсон!
Я вот никак не пойму – они специально что ли? Или издеваются.
Вообще, я коснулся еще немногого, но увиденное настораживает. Союзные республики упорно пытаются заполучить все новые и новые производства в ущерб РСФСР и центр их в этом поддерживает. По крайней мере, не препятствует.
По пути на Лубянку, я думал, а что делать с центром России? Со старым центром – Рязань, Ярославль, Калуга, Тверь, Новгород, Иваново, Владимир.
По сути, самые обделенные территории в Союзе. Заступиться за них некому, лоббировать тоже – только если кто-то проберется на самый верх. Снабжение по остаточному принципу – все забирает Москва. Мечта – в ту же Москву, лимитчиками.
По сути, тут ситуация выходит за рамки экономических проблем. Там еще в царские времена была жуткая перенаселенность и на эти же территории – пришелся страшный удар всего двадцатого века. Голод, гражданская, Великая отечественная, индустриализация – черпали черпали из резервуара. И – вычерпали. У России больше людского потенциала нету – двух и то хорошо если рожают.
По идее… знаете что? Эти земли легко превратить в одни из самых богатых и изобильных во всем Союзе, но при одном "но". Если раздать людям по сколько-то земли и разрешить мелкое частное хозяйство. Кому свиней держать – и не одну, а десять, двадцать. Кому пяток коров. Кому теплицы с цветами и помидорами.
Москва съест всё.
А знаете, почему сейчас вся левая морковь в Москве – не отсюда, а из Казахстана и Киргизии, там китайских гастарбайтеров на поля нанимают. А потому что там человек человеку – свой. Все – ОБХССники, председатели – смотрят сквозь пальцы. Только у нас щемят.
Что же мы за суки, прости господи. Друг другу худшие враги, грыземся как…
Народ…
Чебриков – не уезжал с работы, ждал. В очках, седой, в нем не было ни грамма импозантности Андропова. Похож был на управдома.
– Виктор Михайлович…
– Михаил Сергеевич, вот не ждали
Адъютант внес чай, печение…
– Виктор Михайлович – я отодвинул дымящийся стакан в подстаканнике – у вас тут есть ленинская комната?
Чебриков удивился
– Конечно, есть.
– Давайте там поговорим
В ленинской комнате, несмотря на статус самого здания, все было очень просто. Жесткие стулья с красной обивкой, на стенах портреты, небольшая трибуна. Хитрый, ухмыляющийся Дзержинский, рядом с Лениным…
– Собрания часто проводите?
– Как положено. Секретарь Парткома у нас товарищ Агеев…
– Наверное, интересные тут партсобрания…
…
– Люди не раз бывавшие на Западе, которые могут сравнивать.
– Это да, Михаил Сергеевич. Но это только придает уверенности в том, что наш путь единственно верный.
– Да. Это хорошо…
…
– Это очень хорошо.
Я встал. Резко.
– А вам не кажется, товарищ Чебриков, что мы как то… легкомысленно относимся к наследию Владимира Ильича? Проматываем его, как пьяный купчик…
Чебриков тоже вскочил… в его глазах было недоумение и даже страх. Я уже понял… просек, как здесь можно добиться всего чего угодно… ну или почти всего. Они же все… не то что запуганные… хотя и запуганные тоже. Они все время живут в каких-то жестких рамках… им предписано буквально все на свете. Где жить, как жить, что носить, что одевать, что говорить, что положено, что не положено. И если кто-то резко выходит за рамки… как бы сказали в двадцать первом веке, выбрасывает их из зоны комфорта – они моментально цепенеют. Никто из них ни к чему не готов.
Они так и страну просрали в девяносто первом. Никто не был готов действовать в совершенно незнакомой, быстро меняющейся обстановке. Никто не был готов отвечать насилием на насилие. Что произошло девятнадцатого августа девяносто первого года? Чудовищная по своей глупости демонстрация. Почему то в СССР была такая идиотская по самое не могу традиция – если принималось какое-то важное политическое решение, в ознаменование того что оно окончательно вводились танки в город. Это было при снятии Берии, потом Хрущева. В девяносто первом – кое-какие силы, хотя не такие конечно, вошли в город и в январе. Потом – Вильнюс, Тбилиси. И как финал всего этого – Грозный. Они и там ввели танки в город не для того чтобы воевать, а для того чтобы продемонстрировать решимость. Как то никто не рассчитывал, что у чехов есть гранатометы, и они расхреначат ни к чему не готовые силы к чертовой матери.
Что говорить – если бы ГКЧП не двинули танки в город, у них могло бы и получиться. Танки – все это дало перевороту визуальную картинку и поставило на дыбы, как Запад, так и москвичей. Это породило сопротивление – потому что было чему сопротивляться.
А теперь представьте – Горбачев арестован, но танков в городе нет. Есть спецназ, но его не видно, он не бросается в глаза. Кто-то будет выходить на улицы, строить баррикады? Может, пойдет на штурм Кремля? Зачем, если Горбачева все уже ненавидели?
Вопрос тогда оставался только один – как договориться с Ельциным и Россией. Единственное действительно кардинальное отличие той ситуации от сегодняшней – не только республики, но Россия, РСФСР – осознали себя, и быть просто строительным материалов – уже не готовы. В сущности бунт Ельцина против союзного руководства очень напоминает бунт американцев против Короны – no taxation without representation. Россия должна была играть в новом союзном объединении не просто ключевую, а безусловно доминирующую роль, чего Горбачев не хотел и смириться с этим не мог. Но договориться можно было одним гениальным шагом – заменить Горбачева на Ельцина. Ельцин второй президент СССР – не самый невероятный вариант. И многие потом – в частности Шаймиев – говорили что Ельцин не потерял бы страну как Горбачев. Думаю, он прав. С Ельцина – хватило бы и танки бросить на непокорных. А остальные бы сделали выводы.
– Товарищ Чебриков. Наша страна – отстает по ряду важнейших направлений научно-технического прогресса, причем отставание это – все нарастает. Микроэлектроника, некоторые направления химии. У нас провалы по целому ряду направлений производства товаров народного потребления. У нас провал даже по сельскому хозяйству. Как это понимать?!
Я сел. Показал Чебрикову.
– Да вы садитесь, садитесь…
…
– Маркс говорил о том, что в обществе должен быть достигнут некоторый минимально необходимый уровень технического прогресса для того чтобы стал возможен переход к коммунизму. Как вы считаете, он у нас достигнут?
…
– Смелее. Нет ведь.
– Нет – вынужден был согласиться Чебриков
– А почему? Вот вы председатель КГБ, фронтовик. Информированный человек. Не могли же не задаваться таким вопросом.
Чебриков взял паузу
– Аппетиты у людей растут – сказал он – нам так много было не надо.
– Верно. Мир развивается, развивается человечество, вместе с этим растут и потребности людей. Это нормально. Идет глобальное соревнование систем. Коммунизма и капитализма. Мы не сможем выиграть в этом соревновании, если не сможем лучше удовлетворять насущные нужды человека, чем капиталисты.
– Да, но… Мы же жертвовали.
Да. Жертвовали.
Вот этот разлом проявился уже в семидесятые. Поколение Брежнева, фронтовики – пожертвовали для будущего всем. Многие – жизнями. Не меньшим пожертвовало и ленинское поколение.
А новое поколение сказало – а мы не будем ничем жертвовать. Мы будем жить здесь, сейчас и для себя.
