– Помогите.

Насильники не заметили Итриду, стоявшую в тени густых ивовых кустов. Они остановились возле упавшей кметки. Один наклонился и рывком перевернул ее на спину. Девушка вскрикнула жалобно, как олененок, и попыталась отползти, путаясь в складках одежды. Мужчина схватил ее за шею и чуть сжал пальцы:

– Не рыпайся, девка. Вот увидишь, тебе понравится.

Второй встал над приятелем, прижимающим испуганную девушку к земле. Он не стремился принять участие в жестокой забаве. Стоял, широко расставив ноги, и оглядывался по сторонам – должно быть, проверял, чтобы никто не помешал насильнику.

Нож с темным желобком яда посередине певуче свистнул, незаметный в темноте, и вонзился в песок прямо у ног стоящего мужчины. Он отшатнулся и выругался, тут же принявшись настороженно вглядываться в заросли ивняка. Не отводя глаз от колышущихся теней, присел и тронул товарища за плечо. Легкого касания хватило, чтобы тяжелое тело грузно повалилось навзничь. В небеса, таинственно мерцающие россыпями звездной пыли, уставились незрячие глаза. Из пореза на щеке медленно потекла кровь.

– Побери меня Навь, – выдохнул товарищ почившего и попятился. Девушка отползала в другую сторону, скуля и не сводя взгляда с преследователя. Одной рукой она пыталась стянуть на груди рубаху, второй цеплялась за песок. Ее пальцы проваливались в рыхлый ракушечник, девушка теряла равновесие и едва не падала, но продолжала ползти, обливаясь слезами.

Итрида медленно вышла на свет. Порыв ветра игриво дернул подол ее рубахи, под которой не было ничего, но мужик даже не глянул на оголившееся тело. Все его внимание занимал второй нож, родной брат первого, торчавшего из песка, нацеленный ему в грудь.

– Слышь, девка, – попробовал заговорить мужик, поперхнулся, кашлянул, прочищая горло, и попытался снова. – Слышь, ты это… не дури.

Итрида наклонила голову к плечу, по-прежнему не говоря ни слова.

– Не трогал я ее!.. Смотрел только. Ведь правда, Анушка? Я же не трогал тебя? – несчастный говорил громко, будто боялся, что Итрида не расслышит его слова. Бродяжница продолжала идти, пока не дошла до девушки. Не сводя глаз с незнакомца, наклонилась и провела ладонью по спутавшимся волосам дрожащей Анушки.

– Он помог тебе? Одернул своего приятеля? – спокойно осведомилась Итрида. Незнакомка замотала головой. Ее губы дрожали, но и такого ответа Итриде было довольно. Взгляд мужчины метался от ножа бродяжницы к ее лицу.

– Ты думаешь, только тот, кто трогает, виноват? – Итрида выпрямилась и снова пошла по берегу, приближаясь к несостоявшемуся насильнику. У него были все шансы заполучить косоглазие, так отчаянно он пытался уследить и за Итридой, и за ее оружием одновременно. Не выдержав, мужчина начал медленно отступать, Он бы наверняка напал, если бы своими глазами не видел, как быстро убивает яд на клинках жуткой незнакомки. Теперь ему оставалось уповать только на то, что она пощадит его, ведь он правда не тронул и пальцем эту девицу. Да, просто не успел, но теперь радовался промедлению, как самому дорогому подарку. Не выдержав, кмет все же развернулся и побежал прочь, до боли сведя лопатки и почти чувствуя едва ощутимый укол, после которого останется только тьма.

Итрида проводила взглядом удирающего мужика. Дождалась, пока он удалится достаточно, чтобы почувствовать себя в безопасности – глянь-ка, обернулся, крикнул что-то, кулаком погрозил. Итрида растянула губы в улыбке. Сжала пальцы свободной руки в щепоть и сделала движение, будто что-то бросила. Лицо мужчины вытянулось, и он на миг непонимающе замер. А потом его перекосило от ужаса, и он побежал со всех ног, споткнулся, едва удержал равновесие, снова побежал, крича и втягивая голову в плечи…

Ком огня догнал его и врезался в спину, сбивая с ног. Кмет кувыркнулся, упал, тут же вскочил и закрутился на месте, страшно крича и пытаясь сбить пламя, вгрызающееся в его одежду и тело.

Итрида, прищурившись, наблюдала за агонией несчастного до тех пор, пока он не упал и не затих. Только тогда она отвернулась и глянула на девушку по имени Анушка. Та поднялась и неуверенно приблизилась, остановившись в нескольких шагах от Итриды.

– Спасибо, пани огнено…сица, – неловко поклонилась Анушка. Итрида коснулась ее подбородка, заставляя смотреть себе в глаза.

– Больше не гуляй ночью одна. В другой раз меня рядом не будет.

Глаза девушки вдруг наполнились слезами, и Итрида удивленно вздернула бровь.

– Ночь тут ни при чем, пани… Это все пан Доха!

– Кто? – не поняла Итрида.

– Пан Доха. Жених мой, – шепотом выговорила Анушка и спрятала лицо в ладонях, заглушая вырвавшиеся рыдания.

– Хорош женишок, раз ты от одного его имени в слезы кидаешься, – Итрида развернулась к девушке всем телом и неловко похлопала ее по плечу. – Погоди. Я все-таки оденусь, а потом ты расскажешь мне, что к чему.

Грохот музыки и пьяные выкрики Итрида услышала еще на соседней улице. Ей так хотелось скорее оказаться в тепле ложницы и упасть на застеленную свежим бельем постель… но реальность ударила молодецким свистом и пьяной руганью, разбивая несбывшиеся чаяния. Музыка, простая, грубая, но бьющаяся в жилах, грохотала тем громче, чем ближе бродяжница подходила к корчме. Она натянула капюшон пониже и горячо взмолилась Перкунасу, прося, чтобы Небесный Кузнец оградил ее от ненужных встреч.

На улице народу было столько, что Итрида то и дело прижималась к заборам, пропуская очередных гуляк. Те, кто шел от корчмы, пьяно шатались и горланили песни нестройными голосами, норовили обнять всех, кто встречался им на пути, и выглядели более чем довольными жизнью. Волей-неволей девушка стала прислушиваться к обрывкам долетавших разговоров, поглаживая кинжал.

– Эк выплясывает, шельма!

– Где ж учат такому непотребству?

– А тебе зачем? Тоже научиться хочешь?

– Уж больно ловок…

Двое гогочущих кметов прошли мимо, не заметив Итриду, вжавшуюся в забор. Дух крепкой браги, следующий за ними, как шлейф дорогих притираний за богатой панной, обжег нос, и Итрида невольно чихнула. Почесав саднящий нос, она двинулась на грохот музыки, уже не сомневаясь, кто виной всего происходящего сабантуя.

«Ну, Даромир… Дай только до тебя добраться! Повыдергаю все твои патлы и наподдам под зад коленом, чтобы до самого Золотого моря летел без остановок!»

Итрида рычала сквозь зубы ругательства, и люди опасливо оглядывались на нее, теперь предпочитая держаться подальше без всяких ухищрений со стороны бродяжницы. Кто-то презрительно кривился, распознав в рыжем парне переодетую девку, но ей было все равно. Тело ломило усталостью, этот длинный день никак не хотел заканчиваться, а товарищ, на которого Итрида рассчитывала, поставил на уши корчму вместе со всей прилегающей к ней улицей. Значит, о том, чтобы просто прийти в ложницу и уснуть до утра, не было и речи.

– Эй, пацан, полегче! Не видишь, тут взрослые паны очереди ждут. Куда лезешь?

Итриду грубо дернули за руку, когда она прокладывала себе путь локтями через желающих промочить горло. То ли они не желали уступать друг другу дорогу и потому застряли в дверях, то ли корчма была переполнена, и людей наружу выдавливало, но дела обстояли неладно: троица дородных мужиков напрочь перекрыла вход.

Музыка билась в костях, вырываясь из распахнутых окон. Итрида все еще старалась не замечать ее, но при кажущейся простоте ритм оплетал ее огненным хлыстом, размывая мир в красное марево, где оставались только руки, летающие по воздуху, и ноги, плетущие узор танца на полу.

Девушка затрясла головой, сбрасывая наваждение, и не глядя двинула локтем назад и вверх. Кто-то хэкнул, и ее локоть тут же освободился. Она метнулась в сторону окна за мгновение до того, как кулак размером с ее голову обрушился на то место, где Итрида только что стояла. Окна едальни располагались высоко. Пнув под колено такого же умника, Итрида вскочила ему на спину, уцепилась кончиками пальцев за внешнюю раму, подтянулась и не слишком ловко перевалилась через подоконник, прямо в гущу творящегося мракобесия. Ей вслед летели проклятия, и даже блеснул рыбкой чей-то нож, задрожавший в оконной раме в паре пальцев от виска бродяжницы. Она в ответ ухмыльнулась, показала оттопыренный палец плюющемуся мужику и отвернулась, потеряв к нему всякий интерес.