– Ты поможешь мне? – тихо спросила она болотную ведьму. Ихтор улыбнулась, не отвечая. Отошла от Итриды и взяла со стола глиняную кружку. Протянула девушке:

– Пей.

Итрида вопросительно глянула на Ихтор, но все же приняла чашку. Нюх подсказал: в ней то же варево, которое давала ей болотная ведьма при первой их встрече. Итрида глубоко вдохнула и залпом осушила чашку, кривясь от привкуса гнилой травы на языке. Но стоило допить последнюю каплю, как вкус изменился, обернувшись брусничной терпкостью и медовой сладостью. Итрида с удивлением прислушалась к себе: кровь в ее жилах побежала резвее, смывая дурноту и усталость и проясняя зрение. Девушка выпрямилась и вернула чашку Ихтор.

– Когда ты начнешь меня учить? – требовательно спросила Итрида. Ихтор улыбнулась, и красные руны на ее лице слились в один кровавый шрам.

– Прямо сейчас.

– Еще раз.

Итрида сморщилась, тяжело дыша. Она стояла на одном колене, упираясь в него ладонью; штаны медленно впитывали зеленоватую болотную воду, сочившуюся из коричневого торфяника словно кровь. В десятке шагов от Итриды дымились остатки камышовых зарослей. Ихтор невозмутимо наполнила ушат из бочага и поставила его рядом с собой.

– Еще, я сказала. Еще раз попробуй, сейчас же.

– Ты жестокая женщина, – простонала девушка, глубоко подышала и рывком поднялась на ноги. Покачнулась, отбросила мокрую, грязную, облепленную ряской косу за спину и снова встала наизготовку: ноги широко расставлены, спина прямая, руки вытянуты перед собой ладонями к небу. Итрида представила, что по ее жилам течет не кровь, но огонь. Он золотой, сверкающий так, что глазам больно, тягучий, как мед. Огонь скапливается у ее запястий, проступает на коже, словно пот, собирается по капле в ладонях, капель все больше, клубок огня растет…

– Отпускай! – хлестнул по спине приказ Ихтор. Итрида вздрогнула и выругалась, нелепо взмахнула руками, и комок огня снова улетел в сторону, запалив очередной куст. Ихтор процедила сквозь зубы ругательство и плеснула из ушата на Итриду, гася охватившее ее руки пламя.

Итрида давно потеряла счет дням. Все они проходили одинаково – раннее пробуждение, скудный завтрак, а следом – обучение. Сначала Ихтор наставляла Итриду во владении собственным телом. Ее уроки не были похожи на ратное искусство, которому учили воев – Итрида как-то видела, как бьется десяток, остановившийся на постой в их волости. Уроки болотной ведьмы больше походили на воровское искусство – Ихтор тренировала в Итриде ловкость и скорость.

Поначалу Итриде было тяжело. Но она понятия не имела, что по-настоящему трудно ей будет управляться с огнем, который Ихтор своей ворожбой сживила с ее телом.

– Твоя сила – поток, то ручей, то река полноводная. Ты не семя, а пламя – не масло, не нужно давить. Пропускай через пальцы потоки, позволяй им бежать, – Ихтор раздраженно ударила посохом в землю.

– Я не могу! Он не дается мне! Когда я тянусь к нему, он словно пятится и прячется… Или, что хуже, начинает жечь меня изнутри! – Итрида всхлипнула и прижала руку к груди. Ее начала бить дрожь – холод равно мешался с обидой и болью. Ихтор вздохнула и подошла к девушке. Встала рядом, но дотрагиваться не стала.

– Что это? – ведьма коснулась навершием посоха подвески, покачивающейся в вырезе рубахи Итриды.

– Волк, – пробормотала Итрида, с силой растирая ладонью лицо.

– Волк… – Ихтор отпустила деревянную фигурку, вырезанную так тонко и любовно, что виден был каждый волосок густой шерсти. Только с пастью зверя неведомый резчик ошибся – дрогнула рука, повело нож, и вместо оскала получился то ли шрам, то ли ухмылка. – Вставай. Еще раз.

– Я больше не могу, – простонала Итрида. – Если я еще раз попытаюсь, он убьет меня!

– Представляй, что пламя твое и есть этот зверь. – Ихтор кивнула на подвеску. – Оказавшись в чаще лесной, с ним один на один, как бы ты поступила?

– Я… – Итрида задумалась. Потом медленно выпрямилась и снова подняла руки.

Закрыла глаза.

А когда открыла вновь, мир оказался иссечен ломаными черными линиями, похожими на искореженные ветви деревьев. Навий лес проступил в Явь, и в его глубине двигалось нечто огромное и страшное.

Итрида сильнее вдавила ноги в жадно чавкнувшую землю.

Волк шел ей навстречу бесшумно, и за ним оставалась цепочка огненных следов. Под блестящей шкурой перекатывались тугие жилы, сквозь черные клыки лилось тихое рычание. Густая опушка защищала крепкую шею от чужих когтей и зубов. На конце каждого волоска тускло светился огонек, переходящий на груди в пышный огненный воротник. Кроваво-красные когти, длиннее, чем у настоящих волков, взрывали серую рыхлую землю при каждом шаге зверя.

В отличие от подвески Итриды, этот волк не улыбался.

Ихтор наблюдала за застывшей Итридой, опершись на рунный посох. Ветер трепал неровно обрезанные края шкур, из которых состоял ее странный наряд. Алые полосы пересекали лицо, и среди них плотно сжатые губы тоже казались надрезом, который должен кровоточить.

Итрида покачнулась и хныкнула, как ребенок. Из ее носа на губу стекла струйка крови. Болотная ведьма погладила узоры, вырезанные на посохе, но не сдвинулась с места. Не приблизилась она к Итриде и тогда, когда на руках девушки вздулись жилы, светящиеся золотом. И лишь когда от фигуры Итриды во все стороны плеснул огонь, выжигая болото на глубину человеческого роста, Ихтор взмахнула перед собой широким рукавом. Рев пламени окружил ее, заключил в смертельные объятия, огонь бился и дрожал, очерчивая высокую статную женскую фигуру. Лица ее не было видно, лишь отчетливо сиял холодным белым светом силуэт молодого месяца в пепельно-русых волосах. Когда пламя истощилось и опало, Ихтор передернула плечами, поправляя съехавшие шкуры, и ткнула посохом странно-серый камень под ногами. От касания тот рассыпался в мелкий легкий пепел, который тут же развеял ветер.

Руки Ихтор коснулся холодный мокрый нос. Она посмотрела вниз и, улыбнувшись, ласково погладила Клыка по загривку. Волк вопросительно тявкнул и поставил уши торчком, глядя светло-голубыми глазами в сторону Итриды. Девушка стояла на коленях, бессильно свесив руки вдоль тела. Она дышала часто и неглубоко; широко распахнутыми глазами она смотрела перед собой, прямо на Ихтор, но не видела болотную ведьму. Итрида медленно подняла руку и так же медленно перевела на нее взгляд. Ровное пламя вспыхнуло и заплясало над ее ладонью. Потом перетекло на запястье и свернулось в огненный браслет, а он застыл на мгновение и рассыпался на огненные стрелки, брызнувшие во все стороны, минуя лишь создательницу.

– Что ж, Итриду и вправду стоит звать Огневицей, дружок. Она справилась и заслужила. А я не ошиблась.

Итрида первой вошла в ложницу, которую им с Даромиром удалось снять за пару серебрушек. Вопреки ожиданиям, здесь даже поместилась узкая деревянная кровать, на которой двое могли спать, только плотно прижавшись друг к другу. Даромир ухмыльнулся, чуть прищурив глаза. Итрида же в сторону постели и не глянула: прошла насквозь всю комнату, справившись за три шага, и прислонилась плечом к стене возле окна, так, чтобы с улицы ее видно не было. Она внимательно осмотрела двор, прошлась взглядом по теням, притаившимся за высоким забором. Стоило отдать должное городничему, правившему городком, носящим простое имя Берестье: жалкие тени корчились по углам, но даже там их настигал свет факелов, через равные промежутки установленных вдоль главной улицы. По ночам фонарщики обходили факелы, проверяя и подновляя горевшее в них масло.

Бродяжникам с трудом удалось отыскать свободное место в корчме, гордо зовущейся «Великолесский кабан». Искать что-то иное – дешевле или удобнее – у обоих уже не было сил. В «Кабане» им тоже не нашлось бы пристанища, но на их глазах парень с простодушным лицом схватился за сиротливый обрезок шнурка на поясе и заголосил как взаправдешний боров. Конечно, карманника в толпе никто схватить не сумел. Парню не свезло вдвойне – он остался и без денег, и без жилья.