Из того времени я вынес урок, которому следовал в своей жизни неукоснительно: никогда не кормить насильно своих детей – пользы от этого всегда меньше, чем вреда. Коллеги! Берегите нервы – и свои собственные, и ваших потомков. Нормальный здоровый ребенок голодом себя никогда не уморит, а нервной анорексии у маленьких не бывает – эта патология случается в пубертатном периоде, чаще у девочек. Сохраняйте спокойствие и выдержку: придет время – чадо само запросит поесть!

Мои войны с киевской бабкой на почве кормежки несколькими годами спустя получили, как я теперь понимаю, несколько историко-анекдотическое завершение. Продолжая с возрастом все более успешно отражать натиск старшего поколения, я вдруг сказал как-то бабке с дедом, что, пожалуй, съел бы сала с черным хлебом. Где-то я его увидел, и оно мне показалось страшно аппетитным – с кристаллами соли на шкурке. Не знаю доподлинно, какие чувства боролись внутри деда, но он отправился на базар и принес брусок сала, которое я с удовольствием слопал – оно оказалось таким же вкусным, каким казалось на вид. Наша семья совершенно не религиозна, а вот что себе думал дед, который в детстве, как всякий порядочный тогдашний еврейский мальчик, закончил хедер[33], – мне неизвестно, но старый еврей, идущий на базар за салом для внука, – это, конечно, исторический анекдот.

И вот в городе Киеве, который навсегда остался в моей памяти как место первого успешного Резистанса взрослым, один из дядьев, которые в те времена водилось там во множестве, взял меня на тамошний стадион «Динамо» на матч киевлян с ЦДСА. Это одно из самых тошных воспоминаний в моей жизни – полный стадион, и все, как один, – враги. В разговорах вокруг были слышны отчетливые нотки страха перед нами, отголоски прежних времен. Даже когда Киев забил нам первый гол, прошел гомон: «Ну, сейчас начнется квитка!» А наши давили, но никак забить не могли. А потом мы еще и второй пропустили. Трудно вспомнить большую обиду: все – против меня, а я – проиграл. Можно считать, что таким был мой первый «выезд на матч»…

У армейцев к Киеву особый счет издревле. Это там за один матч, за какие-то 10 минут изувечили и Боброва, и Григория Федотова, которые до конца так от этих страшных травм и не оправились. Махиня с Лерманом постарались…

Тогда же, в 56-м, в класс «А» вышла команда свердловского ОДО, которым я стал симпатизировать – армейцы! Они заняли последнее место, но храбро сражались и вернулись в класс «Б» «на щите». Чуть ли не единственный случай в истории советского футбола, когда лучший бомбардир первенства – Василий Бузунов – играл в команде, вылетевшей из лиги. Василий перешел в Свердловск от нас, а на следующий год к нам и вернулся, снова стал лучшим бомбардиром в основном за счет пушечного удара, а потом как-то быстро исчез. Помимо него у свердловчан и защита была совсем неплоха, и мы ее практически всю оприходовали, а ОДО вскоре почил в бозе.

Еще несколькими годами позже в класс «А» пробился ростовский СКВО. Это мне, конечно, тоже очень понравилось, но ростовчане оказались людьми слишком серьезными, и любить их заодно со своими не получалось. Бог знает, какими судьбами в глубинах второго эшелона образовалась команда, которая сразу стала драть всех направо и налево, причем укомплектована была просто блестяще. Виктора Понедельника взяли в сборную еще из класса «Б» – действительно, одного из талантливейших советских центрфорвардов на моей памяти. Мощный, с хорошим ударом, с игрой головой, все при нем, забивал много и красиво. Левый крайний Мосалев составлял хорошую компанию Понедельнику и быстро заслужил прозвище «Вторник». Неплохие вратари, защита прочная, из которой Гетманов и в сборные попадал, и вся команда играла весело и комбинационно. Их правый край – Владимир Стрешний – атлетичный и скоростной – был единственным, кого нам удалось из Ростова выцепить за долгий период. Как-то ростовчане к нам неохотно шли – Понедельника дважды тащили в ЦСКА на аркане, уже и приказ Министра Обороны выходил, и в газете пропечатывали, а он – ни в какую! Так у нас и не играл.

Еще позже, когда сошло первое поколение ростовских армейцев, появилась новая генерация – с отличным нападением – Матвеев, Буров, Еськов, Копаев (тогда уже стали играть 4–2–4). Еськов относился к категории, в отношении к которой мы совершенно расходимся с Валерием Георгиевичем Газзаевым – он был диспетчером, и довольно качественным. Олег Копаев стал в тогдашнем СКА главным забивалой. А ведь пробовали его в ЦСКА, но «не показался»…

Размеренное течение сезона все чаще стало прерываться сверхпрограммными удовольствиями – приездами иностранцев. Иностранцы и сами по себе были редкостью, а уж футбольные команды… Тогда за человеком в импортном плаще, да еще, не дай бог, в шляпе, вполне могла увязаться орава пацанов, вопящих: – Шпион! Шпион! Как раз начиналась эпоха «стиляг», и импортные шмотки приносили им не только кайф.

Весной того же 56-го года в обстановке отчаянного ажиотажа прошли матчи с венграми. На самом деле, тогда это была команда мирового класса, едва не ставшая чемпионом мира и ставшая олимпийским. В воротах у них стоял Грошич, но что-то не впечатлил. А вот Пушкаш, действительно, был великолепен и делал на своем краю, что хотел. При всем том, и наши, и венгры выиграли по матчу, и силы команд выглядели вполне сопоставимыми. Очень вскоре в Венгрии разразилось восстание, подавленное Советским Союзом вооруженной силой [34], и потом венгры на долгие годы стали для нас любимой боксерской грушей – в какой бы форме они ни были, нам они сливали исправно. Только раз в 68-м мы им уступили в Будапеште, но разгромили в Москве, и мы с отцом болели на трибуне Лужников.

Наконец, чтобы охарактеризовать силу тогдашнего советского футбола стоит вспомнить то, что нынче кажется невероятным. Еще в 55-м в Москву заявились западные немцы – они тогда приехали в Москву в первый раз. Их еще и не знали, как писать-то правильно, поэтому на афишах было «ГФР» [35]. Я в свои тогдашние пять лет сначала вообще не понял, как с этими немцами можно играть! Так у меня в голове было: восточные – наши, а западные – фашисты [36]. Кто же знал-то, что они чемпионы мира! Не уверен, что я тогда что-нибудь про это слышал и только лет в десять разобрался в иерархии мировых футбольных турниров. Игра с немцами запомнилась непрерывным занудливым дождем. Мы выиграли 3:2, но, как, собственно, могло быть иначе?!

А все в том же 56-м сборная СССР снова победила ФРГ, но уже на их поле! Больше такого с нами не случалось… Так что у меня были основания для уверенности в том, что мы сильнее всех. Наверное, это и вправду был период наивысшего футбольного могущества СССР, которое, трудно поверить, опиралось на безусловное превосходство в физической подготовке и скорости. Советские команды и потом побеждали посетившую Москву бразильскую «Васко да Гама», и англичан, и довольно долго красовались в звании чемпионов мира по товарищеским играм.

На 56-й год пришлось и еще одно событие – I Спартакиада народов СССР. Мы всей семьей ходили на «Динамо» на шикарный спортивный парад открытия.

Тогда в последний раз самостоятельно выступала только что упраздненная Карело-Финская республика – ее влили в РСФСР под названием Карельской. Шутили, что одну из шестнадцати позолоченных баб, окружающих фонтан «Дружба народов» на ВДНХ, теперь следовало бы посеребрить. Так тогда решали вопросы претензионных названий республик, и вслед за Карело-Финской не стало и Бурят-Монгольской автономной, превратившейся в просто Бурятскую.