Но тут топот солдатских сапог отвлёк его от бессмысленного хождения, точно с таким же топотом ему принесли прошлую весть. Тоскливий пришел в ужас, томительные мгновения ожидания заставили его представлять еще более ужасную весть, гораздо хуже ранее принесённой. И с каждым мгновением воображение губернатора вырисовывала картину одну хуже другой. Неужели кто-то собирается напасть на него? Мысль о том, что сборище демонов решило разорить его город, заставила его вспотеть от страха.

— Господин губернатор! Для вас важное послание! — вбегает в одну из роскошных комнат ратуши легионер.

— Что еще, не видишь я сильно занят? Если твоя весть не поднимет мне настроение, я вздёрну тебя так же, как и прошлого гонца! — гневно, грубо, скрывая за этим свои настоящие чувства, выплескивает в рожу наглого легионера свои слова вместе со слюнями губернатор Тоскливий. Он боялся послания и из-за этого был в ярости.

— Сэр, это хорошая весть! Максимус, он вернулся, сэр! Ему удалось вырваться из плена северных демонов! Он ранен, но жив! — новость заставила Тоскливия тут же поменяться в лице.

Морщинистое лицо с тремя подбородками, бородавкой на левой щеке и начинающей лысеть головой разгладилось, перестав злобно морщиниться, показывая свои гнилые и кривые зубы. Легионер сдерживал себя как мог, чтобы не блевануть от такого вида своего начальства, ему была дорога собственная голова, а смельчаки, что осмелились высказаться недостойно о красоте их губернатора висят на виселицах, как пример. Начальство и не должно привлекать подчинённых — подчинённые должны служить начальству, простая истина, знакомая всем людям Империи.

Успокоившись и взяв себя в руки, жирный губернатор молвил уже более уверенно и спокойно, но в его тоне все еще прослеживались слабые нотки паники и страха.

— Слава Солярию, мне не придётся работать. Пусть явится ко мне немедля, я хочу увидеть его лично, после чего уже решу, насколько важны его раны, — отвечает действительно крупный мужчина, командуя легионеру.

— Как прикажете! — четко гаркнул легионер, вытянувшись по струнке и ударив себя по нагруднику, там где располагается сердце, кулаком. После чего немедля ни секунды, выбежал из комнаты, побежав выполнять приказания своего губернатора.

Сам же Тоскливий мысленно помолился своему императору, за такую удачу. Ему не придётся мучаться с проблемами губернатора, он уже представлял, как окунётся в тёплые воды, полакомится дорогим мясом, запивая его еще более редким вином, в компании любимых эльфиек и рабынь, которых он решил взять к себе для потехи. А работу и прочие проблемы губернатора привычно спихнёт на свою правую руку, да, всё так и будет. Ему негоже трудиться, пусть трудятся рабы и солдаты, а он рождён, чтобы наслаждаться жизнью.

Губернатор был слишком увлечен своими мыслями, поэтому даже не обратил внимания на поменявшийся у Максимуса цвет глаз. Как и на другую мелочь в виде того, что тот не снял при нём головной убор. Нет, Тоскливий продемонстрировал акт доверия между этим своим подчинённым и им самим, не став наказывать его строго. Максимус продемонстрировал свою готовность к работе, которой и был наказан за столь неуважительное отношение. Раны главнокомандующего были пустяковыми, он был готов и даже жаждал приступить к своей работе.

Тоскливий же отправился в другую комнату ратуши наслаждаться своей жизнью. Сегодня он планировал есть ананасы, да рябчиков жевать.

Несколько дней Тоскливий жил, не ведая проблем. Свалив все свои обязанности на свою правую руку — Максимуса, он предавался праздности, разврату и остальным грехам человеческой души, в то время как его правая рука выполняла как свои, так и его обязанности.

Это были обычные дни, без всех этих волнений правителя, без забот управленца, обычные северные дни в Нордберге. Холодные, ветряные, снежные, одним словом, обычные. В ратуше губернатора всегда поддерживалось тепло, поэтому Тоскливий мог не заботиться о проблемах своих подчинённых и рабов, спихивая всё на свою правую руку, к то время как сам он жил в тепле и комфорте за счет своих рабов и своего положения, которое просто обязывало его владеть рабами.

Всё вернулось в своё русло. Губернатор продолжил набирать свой вес грамм за граммом, кило за кило, наверное, надеясь перейти рубеж в три сотни килограмм, в то время как Максимус выполнял всю его работу, без каких-либо жалоб, четко, быстро, исполнительно. Хотя сам Тоскливий не интересовался качеством выполняемых обязанностей, главное, чтобы его не доставали подобными проблемами, поэтому он почти никогда не был в курсе, чем занимался Максимус.

Этот день прошёл также неплохо, как и все остальные. Тоскливий, привыкший к тёплому климату родины, только так и мог назвать хорошо прошедший день на севере. Ибо, несмотря на все усилия слуг, в ратуше для него всегда было прохладно. Для привыкшего к яркому солнцу и жаре Тоскливию это было крайне неприятно.

Закончив со всеми своими делами на сегодня, а именно: едой, эльфийскими рабынями, бездельем и прочими людскими грехами, он отправился спать. Уставший после долгого дня Тоскливий отправился смотреть сладкие сны, даже не догадываясь о том, что происходило за его спиной…

«ТУК! ТУК! ТУК!»

Громкий и настойчивый стук в дверь разбудил как Тоскливия, так и согревавших его эльфийскийх рабынь.

— Господин губернатор! — раздался голос смертника вместе с тремя уставшими стонами рабынь. Хозяин комнаты тут же пришел в ярость от столь наглого способа пробуждения.

— Идите на хер! Я сплю! Проваливай, или будешь казнён! — слюни от его криков разлетаются на эльфийских рабынь, и те начинают несколько возбуждаться, размазывая их по своим изящным и абсолютно голым телам. Но наслаждаться подобным зрелищем помешал следующий крик солдата.

— На нас напали! — открывает дверь синеглазый солдат, врываясь в комнату: — Демоны! Демоны напали на нас! Нордберг захвачен, вам требуется как можно скорее бежать, господин губернатор!

— Что??? — быстро поменялся в лице губернатор, бледнея лицом.

— Как? Почему вы сообщили мне об этом только сейчас, бесполезные болваны! — быстро и до ужаса неуклюже он вскакивает с кровати, спешно стараясь накинуть на себя шубу, но последнее все никак не получалось. Чувство страха и паники заполнили разум губернатора, и адекватно реагировать он уже не мог.

— Не стойте, помогите мне, рабыни! — обратил он внимание на жавшуюся на большом ложе тройку рабынь.

Те, послушно, дрожа от страха, принялись выполнять приказ. Совместными усилиями им удалось натянуть медвежью шубу на немаленькое тело Тоскливия.

— Где Максимус? — возник вопрос у губернатора, когда он спешно вышел из своей комнаты, следуя за двумя солдатами.

— Он остался сдерживать орду демонов, нам следует поспешить к тайному выходу! Надолго он не сдержит их! — пыхтя, спешно выговаривает солдат, быстро шагая по коридору, да приостанавливаясь, чтобы губернатор с рабынями не отстал и не потерялся.

Пол трещал под весом губернатора в полной тишине ратуши. Тоскливий бежал до ужаса неуклюже и медленно, заслоняя своей тушей весь коридор, тем самым не позволяя эльфийским рабыням протиснуться вперёд.

— Здесь есть тайный выход? — удивился Тоскливий, ведь он знать не знал ни о каком тайном выходе. Но, если это говорят его солдаты, то он, наверное, всё же был.

— Да, поспешим, господин губернатор! Иначе демоны могут прорваться к нам! — тропил его легионер, но губернатор просто не мог бежать быстрее, ему не позволяли его физические возможности.

Тоскливий послушно позволил собой командовать и помыкать. Повесить солдата за наглость можно было и потом, а сейчас главное — спастись от орды демонов. Они продвигались по коридорам ратуши, пересекая большой зал, в котором не было ни слуг, ни его верных солдат. «Должно быть, они все ушли сражаться», быстро нашел причину испуганный разум губернатора, продолжая следовать за своим солдатом. Рабыни послушно плелись позади.